Тайная дочь - Шилпи Сомайя Гоуда
58
ПРОЩАЛЬНЫЕ ПОДАРКИ
Мумбай, Индия, 2005 год
Аша
— Мама снова меня обставила, — говорит Аша, наклоняясь и развязывая кроссовки.
Отец с дадимой сидят за столом, наслаждаясь второй чашкой чая за утро.
— Учти, что у нее была всего неделя на привыкание к чудесному загазованному воздуху Мумбай, — говорит отец. — И представь, как она убежит от тебя в экологически чистой Калифорнии.
Аша садится рядом с отцом, и Кришнан легонько ее приобнимает.
— Неплохо для старушки, — присоединяется к беседе Ашина мама. Она вытирает лицо и протягивает руку к стоящему в центре стола кувшину с водой.
— Девеш, нимбу пани лаяу! — кричит дадима, обернувшись в сторону кухни. Девеш появляется со стаканом охлажденного свежевыжатого сока лайма и сахарного тростника и ставит его перед матерью Аши. С тех пор как Сомер пристрастилась к этому трудоемкому в приготовлении напитку, дадима стала постоянно держать наготове стаканчик, чтобы предложить его Сомер после утренней пробежки.
— Не называй себя старушкой! Кто же тогда в этом случае я? — смеется дадима.
Сомер пробует сок.
— Мм, вкусно. Спасибо, Сарла.
Дадима качает головой, извиняется и удаляется, оставив их втроем.
— Мам, так ты совсем отказалась от кофе? — интересуется Аша.
Сомер кивает.
— Первые две недели было тяжко, но сейчас я чувствую, что полна жизненной энергии благодаря тому, что организм не обезвожен. И совсем не скучаю по кофеину.
— У тебя потрясающе подтянутый вид, просто невероятно, — восхищается Аша и кладет ладонь на бицепс матери. — Ты занимаешься с гантелями?
— Немного. Хотя в основном это йога. Я нашла студию рядом с… ну, рядом с клиникой.
— Йога, говоришь? Может, мне тоже ходить с тобой, а то мне не помешает чуточку привести себя в форму после наетых в папиной семье лишних килограммов. Пап, правда, она выглядит обалденно? — обращается Аша к отцу.
— Да, — отвечает Крис, обмениваясь с женой хитрой улыбкой. — Да, действительно обалденно.
Отец подходит к маме со спины и целует в макушку.
— А ты знала, что мамину статью напечатали в медицинском журнале?
— Твою статью напечатали? — переспрашивает Аша.
— Ага. Что скажешь? Ты теперь не единственный писатель в семье, — с улыбкой отвечает Сомер.
* * *
— Дадима, ты точно не хочешь поехать? Я обещаю, что никому не расскажу, — говорит Аша, приподняв бровь и улыбаясь бабушке. Девушка укладывает стопку сложенных футболок в лежащий на кровати чемодан.
— Най, най, бети. Со дня кремации не прошло и двух недель. Я могу выходить из дома только в храм. К тому же старушке вроде меня не место в аэропорту. Я буду только мешаться под ногами, и вам придется приглядывать за мной как за лишним чемоданом, — с улыбкой отвечает она Аше. — Ты не беспокойся. Нимиш тебя отвезет, и Прия вроде бы тоже собиралась с вами.
— Да, — кряхтит Аша, пытаясь застегнуть переполненный чемодан. — Они приедут через пару часов. Но мне все равно хочется, чтобы ты поехала с нами.
— Ты лучше уж возвращайся поскорее, бети. На следующий год, например, а? Может быть, наша Прия наконец согласится выйти замуж.
— Не знаю, дадима. Я бы на это не рассчитывала, — усмехается Аша и садится на кровать между чемоданом и бабушкой. В воцарившейся после их дружного смеха тишине Аша глядит себе под ноги на бабушкины старческие ноги, которые за последние месяцы прошли с ней за компанию столько миль. Дадима заправляет внучке за ухо упавшую на лицо прядку волос, и от этого жеста девушка зажмуривается. Аша чувствует, как начинает плакать.
— Бети, — произносит дадима, положив ладонь на Ашины руки, а второй рукой поглаживая внучку по голове.
— Я не знаю, как отблагодарить тебя за все. Просто не верится, что прошло целых двадцать лет, прежде чем я оказалась здесь. — Аша тяжко вздыхает и продолжает: — Я думала, что все просчитала до того, как сюда приехала, но я ошибалась относительно стольких вещей. Я чувствую, что до сих пор многого не знаю.
— Ах, бети, — говорит дадима, — такова уж взрослая жизнь. Она непостоянна и преподносит нам все новые уроки. Посмотри на меня. Мне уже семьдесят шесть, а я только учусь хорошо выглядеть в белом.
Аша выдавливает из себя улыбку.
— И это напоминание о том, что у меня для тебя кое-что есть.
— Дадима, нет! — противится Аша. — Я же только что закрыла чемодан.
Смеясь, она откидывается на кровать и вытирает слезы.
— В таком случае тебе придется взять еще один, — говорит дадима и удаляется шаркающей походкой. Она возвращается с вынутым из шкафа ящиком и садится на кровать рядом с Ашей. Порывшись в ящике, дадима достает толстую, покрытую пылью книгу и протягивает ее внучке.
Девушка проводит ладонью по синей обложке с золотыми буквами «Оксфордский английский словарь».
— Ух ты! Ему, наверное, лет пятьдесят.
— Больше, — говорит дадима. — Отец подарил мне его на выпускной около… ох, шестидесяти лет назад. Я говорила тебе, что он был англофилом. Словарь мне очень помогал, когда я давала уроки. Я знаю, ты добьешься очень многого. Пусть он лежит у тебя на столе в память о том, что я верю в тебя, как и мой отец верил в меня.
Аша кивает, а на глаза у нее опять наворачиваются слезы.
— Я обещаю, — шепчет она.
— И вот еще. — Дадима дает Аше прямоугольную бархатную коробочку голубого цвета. Девушка открывает замочек и откидывает крышку. Увидев то, что лежит внутри, она отступает на полшага от изумления. Это комплект золотых украшений насыщенного желтого цвета, инкрустированных ярко-зелеными изумрудами. Колье, серьги и четыре браслета. Аша смотрит на бабушку, слегка приоткрыв рот.
Дадима пожимает плечами.
— Какой прок от украшений в моем возрасте? Ни на какие торжества ходить я больше не собираюсь. А их подарили мне в день моей свадьбы.
— О, дадима, но разве тебе не хочется оставить их на память? — спрашивает Аша, с удивлением глядя на бабушку.
Дадима качает головой.
— По нашей традиции, этот комплект должен перейти к моей дочери. Я хочу, чтобы они были у тебя. Дададжи хотел бы того же.
Аша кивает, глядя на ослепительно сверкающие украшения.
— К тому же они так мило на тебе смотрятся, — добавляет дадима, поднося одну из сережек к мочке Ашиного уха. — Подчеркивают твои чудесные глаза.
Они обнимаются, и дадима тихо спрашивает:
— Ты расскажешь родителям о том, что узнала в
