Правила счастья кота Гомера. Трогательные приключения слепого кота и его хозяйки - Гвен Купер
— Позвольте и мне сказать несколько слов о миссис Лерман, — начал Лоуренс, когда пришел его черед. И дальше он говорил о моих уме и красоте, о способности любить и сострадать. — Гвен — человек с самым пылким сердцем из всех людей, которых я когда-либо встречал, и вместе с тем с самой холодной головой, — продолжал он. — Она безумно логична. Прежде я понятия не имел, что такое возможно.
О необходимости сочетать страсть и логику я знала со времен работы в ивент-индустрии, потому что, какой бы спонтанной ни выглядела вечеринка, у нее должен был быть четко прописанный сценарий. Именно поэтому я спланировала всё: смену освещения, время церемонии, место для тостов. Свела все в таблицу Excel и заблаговременно, за несколько недель до свадьбы, разослала всем поставщикам и участникам (включая Андреа и Стива). По этому поводу надо мной постоянно подтрунивали. Но я была категорична в своей уверенности, что без четкой организации восторжествует хаос.
Однако, несмотря на то что я продумала все детали, для меня в тот вечер был приготовлен сюрприз. Сразу после своего тоста Лоуренс пригласил выйти к нам Алекса и Закери, своих племянников восьми и пяти лет, а также Эллисон, семилетнюю дочь двоюродного брата. Из какого-то укромного уголка были извлечены три огромных наклеенных на пенопласт плаката, которые за все это время я даже не заметила.
— Мне нужна ваша помощь, — обратился он к детям. — Ребята, вы согласны мне помочь?
Очевидно, они к этому готовились заранее, потому что детские лица расплылись в улыбках от предвкушаемого удовольствия, когда они разбирали плакаты.
— Есть три «особы», которые не смогли быть здесь сегодня с нами, — начал Лоуренс. — По техническим причинам их не было в списке гостей. Люди, которые меня знают, не могут поверить, что я живу с тремя кошками. Но это сущая правда! И праздник не был бы праздником, если бы мы о них забыли. Поэтому для меня большое удовольствие впервые представить вам в самом настоящем и юридически обязывающем смысле… Вашти Купер-Лерман!
Эллисон подняла свой плакат: на нем была большая фотография Вашти с приподнятой на ходу лапкой. Кошка с обожанием смотрела на гостей. Именно так, вне всякого сомнения, она смотрела на фотографа.
— О Вашти вам необходимо знать три вещи, — сообщил Лоуренс. — Во-первых, Вашти красива. Во-вторых, Вашти знает, что она красива. И в-третьих, Вашти знает, что вы знаете, что она красива.
Все рассмеялись, хотя не так громко, как я.
— Дальше, — продолжил Лоуренс, — впервые законно и официально… Скарлетт Купер-Лерман!
Алекс поднял постер со Скарлетт. На снимке Скарлетт лежала на боку и, приподняв голову, завороженно во что-то всматривалась.
— С этой кошкой я живу три года, — поделился Лоуренс, — и только на прошлой неделе она впервые позволила себя погладить.
Бедняжка Скарлетт! Обречена на вечное непонимание.
— И наконец, последний по счету, но не по значимости, звезда семьи, наш супергерой и сорвиголова, воистину самый хладнокровный кот в городе… Гомер Купер-Лерман!
Закери поднял огромное фото Гомера, который пытливо принюхивался к объективу камеры.
— И он слепой! — заявил Закери с большой гордостью. — Он слепой, но может сам гулять по дому и все такое прочее!
Присутствующие одобрительно засмеялись и захлопали, раздались приветственные восклицания. Гомеру впервые устроили официальную овацию.
— Это кот, который знает, как жить, — провозгласил Лоуренс. — Весь огромный мир он вмещает в свою крошечную головку. Глядя на него, вы можете сказать, что каждая секунда его жизни — это приключение. И мне хотелось бы, — подвел черту Лоуренс, — видеть то, что слышит этот кот.
Впервые Гомера при мне описывал другой человек. Впервые не я рассказывала и отвечала на вопросы о нем. Но если бы меня в тот вечер спросили: «Что вы имеете в виду, когда говорите, что у него нет глаз? Как же он передвигается? Как кот вообще может жить без глаз?», то я бы ответила не так, как раньше. Всё гораздо проще.
Я — глаза Гомера. А он — мое сердце. И наконец мы оба — я и Гомер — нашли человека, у которого такое огромное сердце, чтобы вместить нас всех.
Послесловие
Радостное чувство, охватывающее вас при написании мемуаров, объясняется довольно просто: вы как бы заново проживаете свою жизнь. В моем случае написание книги преподнесло мне такой подарок, ради которого большинство из нас, кошатников, не колеблясь, опустошили бы свой банковский счет.
Я снова увидела моих кошек маленькими котятами.
Каждый день, садясь за рукопись, я старалась вызвать в памяти один сюжет: первый день, когда я приносила каждого котенка домой, их детские подвиги — и вскоре воспоминания начинали цепляться одно за другое, и всплывали даже те, которые я уже почти забыла. Картинки прошлого были такими яркими и живыми, что, вставая из-за компьютера поздним вечером, я всякий раз изумлялась при виде трех совершенно взрослых кошек, выстроившихся передо мной. Когда они успели так вырасти? Когда Гомер успел обзавестись этими седыми усами? Какие-то минуты назад они были совершенными крошками, дравшимися за приоритетное обладание любимой игрушкой или старавшимися изо всех сил взобраться на диван, цепляясь крохотными лапками за обивку.
Бывали, конечно, в прошлом и такие моменты, которые трудно было переживать еще раз. Некоторые из них оказалось труднее описать, чем в свое время пережить. Но при всем этом рассказ о моей жизни с кошками заставил меня увидеть эту жизнь с такой стороны, о которой я не думала, проживая ее. Мы прожили хорошую жизнь вместе, поняла я, печатая последнее слово рукописи. В конечном счете нам всем невероятно повезло.
И когда я почти год назад сдала первый вариант рукописи, то решила, что все более или менее закончилось. Разумеется, не в том смысле, что наша жизнь подошла к концу. Но Гомер, как и Скарлетт, и Вашти, похоже, уже был готов вступить в элегантный возраст. Самые великие их подвиги остались позади. Конечно, я знала, что книга будет издана и что впереди меня ожидает еще много работы, когда редактировала рукопись и помогала моему издателю рекламировать книгу. Но стоило моим мыслям вернуться к кошкам, у меня возникало смутное ощущение, что они легко и неторопливо уходили из моей жизни
