Цветок Лилии - Мария Вячеславовна Чепало

— Он сильно ругался? — спросила Лиля.

Макар отрицательно помотал головой.

— Думаю, он догадывался, — прозвучало в ответ.

— Наверное… — Лиля потерла заспанные глаза. У нее было столько вопросов. Лежа в больнице, она каждый день думала о чем нужно не забыть сказать Макару и о чем спросить, а сейчас все слова вылетели из головы. — Ты знаешь про маму?

— Да, — горько прошептал он севшим голосом. — Я рад, что смог увидеть ее. Хотя бы и пять минут, но я ее запомнил.

Макар скользнул со стула и оказался у Лили в ногах. Он взял ее руку и прижался к ней лбом.

— Прости меня, — слетело с его губ. — Прости.

Лиля проглотила слезы и поспешила ответить:

— Тебе не за что извиняться.

— Ты из-за меня там оказалась. Я не должен был тебе ничего рассказывать. Не знаю, что на меня нашло. Клянусь, все это время я думал, что ты подсыпала мне в чай сыворотку правды.

— Сыворотку правды? — засмеялась Лиля. Макар сел на диван рядом с ней, но не выпустил ее руки.

— Не смейся. Это была одна из самых больших ошибок в моей жизни.

— Это не было ошибкой.

Они были так близко друг к другу, что Лиля чувствовала его тепло. Она провела пальцами по его щеке, вспоминая какие на вкус его поцелуи, но Макар убрал ее руку. Она бросила на него непонимающий взгляд, полный возмущения, а потом огрызнулась:

— Я скажу тебе, что было бы ошибкой — то, если бы ты промолчал, как и в тот раз. Было бы ошибкой ничего мне не рассказывать, как и Соне, думая, что так правильно. Ты не должен справляться со своими проблемами в одиночку. Это никому не под силу.

— Ты пострадала из-за меня. Если бы я молчал, ты бы не пошла к Шахиму, он бы не стал над тобой издеваться, ты бы не попала в больницу с простреленным бедром.

— Значит, так было нужно.

Макар усмехнулся от безысходности. Слепому бесполезно что-либо доказывать.

— Почему ты не навещал меня?

— Прости.

— Это не ответ.

— Меня постоянно гоняют в участок. Я теперь, как бы выразился любой нормальный человек, крыса.

— В смысле?

— Я же тем утром все-таки пошел в полицию. — Лиля вздохнула, приставив два пальца к переносице. — Я все им рассказал. Сейчас возбуждено дело. Со мной заключили досудебное соглашение. Я должен быть постоянно на связи.

— Это просто несправедливо! — воскликнула Лиля. Макар зашипел на нее. Он не хотел, чтобы дядя подслушивал их. — Не шикай! Зачем ты это сделал!? Тебя ведь теперь… — и тише, — тебя ведь теперь посадят.

— Я знаю.

Лиля все же не удержала слез. Они хлынули из нее, не спрашивая разрешения. Она затряслась от всхлипов, а швы на бедре заходили ходуном.

Макар прижал ее к своей груди, пытаясь успокоить, но стало только хуже. Она вдохнула его сладковатый запах. Его запах. И заревела вдвое сильнее от мысли, что не сможет больше его вдыхать.

Сколько нужно времени, чтобы влюбиться? Один щелчок.

Сколько нужно времени, чтобы полюбить? Никто не знает.

Многие размышляли на тему любви, но никто так ее и не разгадал. В свои восемнадцать лет Лиля вряд ли могла отличить ее от влюбленности или увлечения, но почему-то была твердо уверена, что любит.

Да, этой любви понадобилось всего два месяца, чтобы полностью просочиться под кожу как клещ. Вцепиться мелкими щупальцами намертво. И вы имеете полное право возразить, мол, нет, никакая это не любовь. Это ваше мнение. Я не в силах его осуждать.

В какой-то момент Лиля глубоко вдохнула воздух, задержала его в легких на пару секунд, а затем с шумом выдохнула. Она оторвалась от груди Макара, смахнула со щек слезы и посмотрела в его глаза с такой серьезностью, что ему стало не по себе.

Она молчала с минуту, прыгая взглядом из одного глаза в другой. Его черты лица в приглушенном свете было практически не разглядеть.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Я готова.

— К чему?

— К годам одиночества. Сколько их будет? Пять? Десять? Да хоть двадцать! Мне есть чем заняться.

— Ты сдурела?

— Нет. Это ты сдурел.

Она жадно впилась в его губы, хватаясь за них как за спасительную веревку. Его лицо утонуло в ее ладонях. Макар думал, что позволяет ей себя целовать в последний раз, но на самом деле у него не было сил сопротивляться. Он сам так же отчаянно не хотел, чтобы их скромному счастью приходил конец. Они целовались минут десять, не меньше, кусали друг друга за губы, дразнили языками. Это наслаждение обоим было очень нужно. В мире существовали только двое.

Макар отстранился первым. Он неровно выдохнул, отошел к окну.

— Ты не станешь меня ждать, — твердо сказал он.

Лиля посмеялась. Она подумала, что он не верит в ее способности, но он говорил о другом.

— Ты не станешь меня ждать, потому что я не хочу этого.

— В смысле? Это смешно.

— Ничего смешного. Ты будешь жить полной жизнью, и никакого балласта в виде придурка в тюрьме, ясно?

— Нет.

Ее наивность злила Макара. Он хотел схватить ее за плечи и трясти, трясти, трясти, пока все ненормальные мысли из нее не вытрясутся.

— Ты с этим ничего не сможешь сделать, — сказала Лиля.

— Ты слышишь себя?

— Я — да. Прекрасно слышу! Суд может длиться годами, ты не можешь просто так исчезнуть! Тем более, теперь, когда я здесь живу.

Лиля развалилась на диване, закинув руку