Гувернантка - Венди Холден
В юности он сменил немало частных школ, причем из многих его выгоняли.
— А твоя матушка не ругалась? — поинтересовалась Мэрион, когда узнала об этом. Ей-то казалось, что такими возможностями получить образование ни в коем случае нельзя разбрасываться.
— Матери было не до того, — с пренебрежением заметил Валентин. — Она тогда наслаждалась жизнью в Монте-Карло со своим вторым муженьком.
Мэрион задумчиво слушала его. Мир, о котором он рассказывал, казался ей диковинным и чуждым.
— А за что тебя выгоняли из школ?
— Сейчас перечислю, — взмахнув сигаретой, пообещал он. — Сперва мы отказались проходить военную подготовку. А потом выкрасили статую короля красной краской.
«Вот так глупости», — подумала она, а вслух уточнила:
— Кто это — «мы»?
— Мы с Эсмондом, — пояснил он так, будто это имя говорило само за себя.
— А кто он?
— Мы с ним вместе учились в одной из школ. Он-то и познакомил меня с коммунизмом, кстати сказать. А еще он выпускал журнал «Вне границ»!
В его голосе звучали подобострастные нотки, и Мэрион ощутила укол ревности. А Валентин так и заливался соловьем, на всевозможные лады расхваливая Эсмонда, этого бесстрашного борца с предрассудками.
— В День памяти павших[11] мы тайком рассовали антивоенные листовки во все молитвенники. Когда объявили минуту молчания, все листовки вылетели наружу. Ох и переполох тогда начался!
Эта выходка показалась Мэрион дерзкой. В конце концов, за четыре страшных года война унесла миллионы жизней.
— И зачем было так себя вести? — укоризненно спросила она.
— А затем, что в частных школах ученикам навязывают вредную и устаревшую классовую систему! — бойко ответил Валентин, но эти слова только сильнее разозлили Мэрион.
— Трущобы ничем не лучше, — парировала она. — Но оттуда, увы, не так-то просто вырваться.
Валентин приподнялся на локте.
— Кто бы говорил? Ты-то у нас работаешь в доме сестрицы герцогини Йоркской!
Мэрион посмотрела на него. Валентин обезоруживающе улыбался, и она тут же растаяла. Он был невообразимо хорош собой, к тому же споры только возбуждали их обоих.
— Да, но только до осени, — напомнила она. — А в сентябре я вернусь в колледж. И на Грассмаркет.
Ну а пока она сполна наслаждалась ежедневными прогулками вдоль побережья, любуясь очертаниями Росайта и серебристым блеском пролива Ферт-оф-Форт, мерцающего за деревьями. Вдоль лесной тропы росли дикие цветы: голубая и лиловая герань, розовая смолевка, белая звездчатка. Каждый раз, когда Мэрион шла этой дорогой, ей казалось, что цветы с восхищением заглядываются на нее, и ей это очень нравилось. Она любила украшать ими шляпку, маскируя помятость.
— Ну как проходят уроки? Вы с Мэри поладили? — очаровательно улыбнувшись, спросила у нее всеобщая любимица леди Роуз по прошествии нескольких недель.
Дело было под вечер, и хозяйка дома пригласила Мэрион в гостиную, которая полнилась ароматами цветов. Вазы с ними стояли повсюду, куда ни кинь взор. Ее светлость обожала цветы, в особенности розы, и потому они присутствовали здесь во всем изобилии размеров и оттенков.
— Все прекрасно, — ответила Мэрион, нисколько не покривив душой. Она и вправду питала теплые чувства к Мэри, несколько медлительной, но очень смышленой девчушке. — Мэри — настоящая умница, — добавила она.
— Вам и в самом деле удалось ее «зацепить»! Она ведь мне все уши прожужжала про каких-то гениальных профессоров из Кембриджа, расщепивших атом!
— Вы, наверное, о Кокрофте и Уолтоне, — улыбнулась девушка.
Их смелый новаторский эксперимент буквально заворожил Мэри, которая явно питала склонность к естественным наукам.
— А вы не думали отправить Мэри куда-нибудь учиться? — спросила Мэрион.
Это решение казалось ей самым что ни на есть очевидным, учитывая, что осенью ей самой предстояло вернуться в колледж.
Прекрасные фиалковые глаза леди Роуз изумленно округлились. Ее хорошенькое овальное личико на мгновенье застыло, но вскоре к нему вернулось привычное милое выражение.
— Бог с вами, мисс Кроуфорд! Как по мне, это совсем не обязательно! К примеру, нас с сестрами воспитывала гувернантка — и больше никто! И мы все удачно вышли замуж! — Леди Роуз сделала выразительную паузу. — А кое-кто — весьма и весьма удачно, — многозначительно добавила она.
Мэрион подняла на ее светлость удивленный взгляд. Неужели та еще не поняла, что времена, когда успешное замужество было единственной путевкой в интересную жизнь (если так вообще можно выразиться), давно миновали? Как-никак, сегодня женщина может получать образование и строить карьеру! А леди Роуз, по всей видимости, прочно застряла в Средневековье.
Спустя неделю, когда Мэрион в очередной раз зашла в комнату для занятий, Мэри поприветствовала ее радостным возгласом:
— У меня прекрасные новости! Завтра приезжает тетя Питер!
Мэрион тут же представилась рослая, мужеподобная женщина в брючном костюме и с моноклем. Надо ли говорить, что эта картинка отнюдь ее не вдохновила? Мэрион взяла со стола тоненькую книжку.
— Ну что, ты удобно устроилась? Давай узнаем, что было дальше с Аланом Бреком и Дэвидом Бэльфуром!
И они погрузились в чтение «Похищенного»[12]. Вскоре Мэри с интересом спросила у гувернантки, примкнула бы та к якобитам, если бы жила в их эпоху.
— Вот уж ни за что! — Мэрион отрицательно качнула головой. — Не тот путь они для себя избрали.
— А я бы пошла защищать Красавчика принца Чарли! — с жаром призналась Мэри.
— Но ведь он стольких людей предал! — напомнила Мэрион. — Они за него жизнь готовы были отдать, а он их оставил, сбежал за границу и не вернулся!
Мэри мрачно задумалась над столь неудачным образчиком королевского поведения. Но тут ей на ум пришла хорошая мысль.
— А вот принц Уэльский никогда бы так не поступил! — воскликнула она.
Когда урок закончился, Мэрион собралась домой и надела шляпку. Сорванные утром цветы уже поникли и печально свисали с полей, придавая головному убору еще более жалкий вид, чем обычно.
На пороге она столкнулась с леди Роуз, которая тоже куда-то собиралась. На той была аккуратная шляпка-клош перламутрового цвета, украшенная пером в тон.
— Мисс Кроуфорд! — радостно воскликнула она при виде гувернантки. — Как же я рада, что вы еще здесь!
Мэрион замерла, не зная, что думать. Неужели хозяйка дома узнала, как нелестно она отзывалась о Чарльзе Эдуарде Стюарте? Некоторым шотландцам ее мнение резко не понравилось бы.
— У нас завтра гости, — сообщила леди Роуз.
Мэрион кивнула, и чахлые цветы на шляпе дернулись в такт.
— Мэри говорила, что приедет некая тетя Питер.
К ее изумлению, леди Роуз звонко расхохоталась.
— На самом деле ее зовут Елизавета. Когда дети были маленькими, им трудно было выговорить это имя, и
