Мир всем - Ирина Анатольевна Богданова
— Боюсь, что новая хозяйка его съест, — честно призналась Марина, потому что чувство голода стало её постоянным спутником. Впрочем, голодали почти все горожане, на километры растягивая очереди за тяжёлым кислым хлебом то ли из муки, то ли из древесины.
— И правильно, голубушка, — поддержал крёстный, — молодому организму требуется хорошее питание: мясо, сахар, а зайчики… — он махнул рукой, — . зайчики к тебе прискачут позже, поверь мне. Тяжёлые времена обязательно пройдут, дав нам возможность оценить то, что прежде не ценили. Грешно сокрушаться о куске сахара, когда на наших глазах гибнет величайшая империя. — Он вздохнул. — Помяни моё слово, при слабой России сумасшедшая Европа ввергнет мир в войны и распри, какие ещё не видывало человечество, потому что гуманизм, просвещение и цивилизация — это миф, слетающий шелухой, как только появляется возможность безнаказанно грабить. Что, собственно, мы и имеем честь наблюдать в реальном времени прямо из своего окна.
Крёстный Вадим Валентинович достался в наследство от папы, умершего, когда Марина ходила в пятый класс гимназии. Вместе с крёстным папа работал инженером на судоверфи и дружил ещё со студенческих времён. После папиных похорон, вдоволь наревевшись, Марина записала в своём дневнике, что в мире нет справедливости, а значит, нет и Бога.
И всё же было жаль расколоть щипцами сахарного зайку, такого беленького, такого беззащитного. Марина крепче сжала пальцы, ощутив гладкую твёрдость подарка в шуршащей папиросной бумаге.
— Заяц — просто красивый кусок сахара, — твёрдо сказала она себе, — обычный сахар, какой раньше лежал на полках магазинов.
Особенно много сладостей появлялось перед праздниками, когда витрины изобиловали шоколадными лакомствами и засахаренными фруктами. Вспомнив, что нынче в лавках нет ни сахара, ни чая, ни белого хлеба, Марина вздохнула и подбодрила себя там, что маме на службе — она работала учительницей — выдали паёк с несколькими сухими рыбками воблы и кулёк перловой крупы. Плюс к пайку маме удалось выменять на рубиновую подвеску целое ведро чуть подмороженной картошки. Крупа, картошка и вобла казались сказочным богатством. Правильно говорят: «богатство к богатству», и сахарный заяц тому доказательство. Удивительно, но суп с воблой оказался вполне съедобным. А ещё вечером они с мамой попьют чай с сахаром! На самом деле чайной заварки осталась щепотка, бережно хранимая для торжественных случаев, но кипяток из тонких фарфоровых чашек они с мамой упрямо именовали чаем.
Подумалось, что вместе с разрухой жизнь ужалась в размерах, как намокший кусочек кожи, и вместе с ней ужались и поводы для радости: если раньше кусочек сахара был пустяком, на который не обращали внимание, то теперь стал источником маленькой радости. И полено для печурки — тоже радость, наравне с походом в театр. Она задумалась, что выбрать между поленом и театром, но не пришла к соглашению — и то, и другое на весах радости весили приблизительно одинаково.
Позади раздался хруст снега. Марина оглянулась, успев краем глаза зацепить патруль в чёрных бушлатах. Моряков в городе боялись, они отличались особенной безжалостностью к буржуям, а она, Марина, самая настоящая буржуйка в лёгкой беличьей шубке и пуховом платке. Да ещё и с муфтой! Отпрянув к стене, Марина оступилась в сугроб, моментально зачерпнув полный ботик снега. Заворожённым взглядом она смотрела на приближающихся матросов. В тяжёлых черных бушлатах, опоясанных пулемётными лентами, они напоминали стаю больших птиц, летящих вдоль заснеженной улицы. Когда патрули прошли мимо, от них пахнуло крепким запахом табака и дыма костров.
— Что, барышня, застряли? — насмешливо спросил чей-то голос. Юноша рядом с ней возник словно ниоткуда, как фокусник в цирке. Высокий, гибкий, быстроглазый. Его волосы без головного убора трепал ветер. Не дожидаясь ответа, незнакомец выдернул её из сугроба и по-свойски отряхнул снег с рукава. — Вы немного испачкались. Позвольте помочь. — Под его напором Марина не нашлась что сказать и ошеломленно молчала. Он понял её по-своему: — Вы меня боитесь?
— Нет, — она покачала головой, — просто вы появились так неожиданно.
— Люблю сюрпризы. — Он засмеялся и тут же серьёзно предложил: — Давайте я вас провожу, а то в городе небезопасно, особенно для такой красивой барышни.
— Мне недалеко, в Фонарный переулок, — сказала Марина и искренне призналась, — я действительно боюсь ходить одна. Знаете, на прошлой неделе неподалёку убили нашего учителя словесности. Откровенно говоря, он был пренеприятный тип и приставал к девочкам, но ведь всё равно человек. Правда?
— Конечно, правда. — Юноша помог ей выйти на тротуар и слегка наклонил голову:
— Позвольте представиться — Сергей Вязников, студент. — Он сделал паузу. — Бывший студент.
— Почему бывший? Ваше учебное заведение закрылось?
— Нет, — он растянул рот в улыбке, — я сам закрыл его для себя. Решил, что в этаком хаосе, — он обвёл рукой пространство, — от моих знаний по философии не будет никакого толку.
— А ваши родители? Неужели они одобрили такое решение? Моя мама никогда не позволила бы мне бросить гимназию ни при каких обстоятельствах.
— Мои родители живут в Брянске, так что я давным-давно вольная птица. Кроме того, у меня есть увлечение — цирк.
— Неужели? — Марина заинтересованно глянула ему в лицо. — Меня однажды папа водил в цирк, но мне не понравилось, потому что стало жалко зверей. Собачки были забавные, а слон очень грустный. Представьте, один клоун катался в повозке, запряжённой свиньями!
— Вам повезло, вы видели выступление Дурова! Дуров — замечательный артист, его номера войдут в историю, — быстро сказал Сергей. — Но в отношении зверей я отчасти разделяю ваше мнение. Мне по душе воздушные гимнасты. Под куполом цирка, посредством своего тела они выделывают настоящие чудеса. Они летают! — Он поддержал Марину под локоток и задорно спросил: — Вы бы хотели полететь?
— Не знаю. — Марине вдруг представились качели на большой высоте и она, вцепившаяся в верёвки. — Наверное, нет. Мне достаточно нашего третьего этажа.
Она не заметила, как ноги привели её во двор дома. Рядом с парадной стояла полковница Матильда Вениаминовна с кошёлкой в руках. Октябрьский переворот принудил Матильду Вениаминовну к торговле спичками на Сенном рынке, но величественности она не утратила, и Марина постоянно ловила себя на мысли, что её тянет сделать перед соседкой реверанс.
Кивок головы Матильды Вениаминовны означал приветствие.
— Добрый день! — Марина улыбнулась, получив
