Ровно год - Робин Бенуэй
20 марта. 216 дней после аварии
К понедельнику Лео и Мэдисон должны подготовить презентацию на испанском. Это устная презентация — диалог на одну из тем, предложенных учителем.
— Это будет полный провал, — стонет Мэдисон в пятницу, когда они встречаются, чтобы сделать задание.
— У нас все получится, — с фальшивым оптимизмом заявляет Лео и коротко встряхивает руку Мэдисон. — Я слышала, как ты говоришь на испанском; по-моему, отлично.
— Да, но стоять перед всеми… Я сразу превращаюсь в оленя в свете фар, Лео. В очаровательного маленького олешка, ослепленного очень ярким светом. В общем, с выступлениями на публике у меня плохо.
Лео придерживает дверь в «Старбакс», пропуская подругу вперед. Мэдисон предложила встретиться в ближайшей кофейне, той, что прямо напротив школы, но Лео помнит, как приходила туда в прошлый раз и как все были к ней добры. Нет, во второй раз она этого не вынесет. «Там всегда зажимают взбитые сливки», — сказала она и порадовалась, когда Мэдисон не стала задавать вопросов или упираться.
Тут много народу, у стойки выстроилась очередь, и Лео с Мэдисон приходится подождать. Большинство столиков заняты одиночками, и только в дальнем углу зала сидит компания из трех подростков: склонив друг к другу головы, две девушки и парень о чем-то болтают. В бокале у одной из девчонок торчит пожеванная соломинка, и ее друзья над этим подшучивают.
Лео отворачивается, гонит мысли о том, что Нина уже никогда над ней не пошутит, никогда не встанет ровно на пороге комнаты Лео и в ответ на истеричное требование убраться вон не засмеется: «А я к тебе и не заходила!» Лео, мечтавшую побыть наедине с собой, до чертиков бесило ухмыляющееся лицо сестры, а сейчас она отдала бы что угодно, лишь бы снова увидеть Нину в дверях своей комнаты.
— Лео, — Мэдисон легонько толкает ее в бок. Подошла их очередь, а Лео зазевалась.
— Ой, извини, — спохватывается она, делает шаг вперед, поднимает взгляд на бариста и оказывается лицом к лицу с Брайденом.
Он мгновенно узнает Лео: глаза у него округляются, и сейчас он скорее похож на маленького мальчика, чем на урода с той злосчастной рождественской вечеринки.
— Привет, — брякает она. — Мэдисон, давай сперва ты закажешь… Я пока не выбрала…
Уговаривать подругу не нужно.
— Чайный латте со льдом, — одним духом выпаливает Мэдисон. Она не отрывает взгляда от холодильника — никак не может решить, взять печенье или нет, и Лео про себя молится, чтобы Мэдисон не вспомнила Брайдена.
— Ни хрена себе! — Да, Лео иногда решительно не везет. — Ты же Брайден! — восклицает Мэдисон, и Брайден покрывается красными пятнами, как будто его неожиданно накрыл приступ аллергии.
— Угу, — выдавливает он. — Какой объем?
— Мм-м, гранде. — Мэдисон оборачивается к Лео. — Помнишь Брайдена?
Лео считает Мэдисон едва ли не самой милой девчонкой на свете, и в целом она против насилия, но в эту минуту мечтает треснуть подругу по башке лопатой, чтобы та наконец заткнулась.
— Привет, — повторяет Лео.
— Привет, — только теперь отвечает Брайден, но встрече он явно не рад, и Лео его понимает.
— Так что ты тут делаешь? — спрашивает Брайдена Мэдисон и, не дождавшись ответа, обращается к Лео: — Выбрала?
— Я только недавно… — бормочет Брайден.
— Я ничего не хочу, — перебивает Лео.
— Как это? — изумляется Мэдисон. — Да ладно тебе! Что за радость прийти поесть, если кроме тебя никто ничего не заказывает? — Она собирается сказать что-то еще, но тут компания из трех подростков освобождает столик. — Чур, я занимаю место! — восклицает Мэдисон, бросает на стойку двадцатидолларовую купюру и скачет к столику, точно белка, завидевшая орех.
Лео и Брайден неловко глядят друг на друга.
— Гм, — произносит она.
— Что сегодня закажешь? — механически и в то же время вымученно спрашивает он.
— Охлажденный латте. — Ей кажется, что напиток, который обычно заказывала Нина, называть нельзя (вдруг Брайден вспомнит), а вот мама всегда берет охлажденный латте — не может же он быть совсем невкусным?
— Объем? — Судя по тону, Брайден предпочел бы сейчас сидеть на приеме у дантиста.
Лео прикрывает ладонью глаза.
— Да без разницы. Все равно, правда. — Брайден набирает на кассе заказ, берет протянутую Лео двадцатку. — Слушай, — наконец решается она, — мы можем поговорить или?..
Он вздыхает, горбит плечи и из маленького мальчика превращается в изможденного старика.
— У меня через десять минут перерыв, — сообщает он. — Обычно я выхожу на задний двор покурить.
— Отлично, — оживляется Лео, хотя курильщиков терпеть не может. — Так я…
Брайден кивает, но без энтузиазма. Лео аккуратно отделяет одну из купюр, выданных на сдачу, и кладет ее в банку для чаевых. Со стороны выглядит как проявление щедрости, но она-то знает: это не щедрость, а покаяние.
★— Как думаешь, зачем он сюда устроился? — шипящим шепотом интересуется Мэдисон, как только Лео бросает на столик рюкзак и садится.
— Зачем сюда все устраиваются? — Лео пожимает плечами. — Либо он любит деньги, либо в них нуждается.
— Нуждается. В прошлом году его матери пришлось продать дом, чтобы расплатиться с адвокатами.
Лео убеждена, что отец Брайдена получил по заслугам, и все же, глядя на парня, стоящего за прилавком в замусоленном фартуке, она хорошо понимает причины его подавленности.
— Хочу поговорить с ним, когда он выйдет на перерыв, — говорит она.
Мэдисон гневно взирает на нее из-за ноутбука:
— Серьезно? Кинешь меня ради Брайдена?
— Тс-с! — шикает Лео, и в этот момент жужжание кофемолки заглушает их разговор. — Я не собираюсь тебя кидать, просто быстренько с ним переговорю. Мы… э-э… не все выяснили.
— Боже, вы что, успели замутить на рождественской вечеринке?
Лео роняет голову, несколько раз стучит лбом о стол и сразу жалеет об этом: столешница ужасно липкая.
— Нет, мы не мутили. Брайден и Ист подрались.
— Я что-то такое слышала, — кивает Мэдисон. — Но все пропустила.
— Да уж. — Лео вспоминает, как Мэдисон с всклокоченными волосами и размазанной помадой спускалась по лестнице, а
