Дирижабль - Кирилл Викторович Рябов
Вернулась Зофия.
– Выключите, пожалуйста, звук в телефонах. И проходите.
Она пропустила их и закрыла за ними дверь. Они оказались в небольшом и скромном кабинете. За столом сидел худощавый, очень бледный мужчина непонятного возраста с коротким светлым ежиком на маленькой голове.
– Здравствуйте! – сказал он и вышел навстречу, протягивая руку.
Панибратов оказался маленького роста. Фёдор смутился. Сосисочный олигарх едва доставал ему до груди. Ручка у него была почти детская. Мягкая. Хрупкая. И голос будто подростковый.
– Здравствуйте, Игорь Игоревич, – сказал Карцев.
– Присаживайтесь.
Они сели к столу. Фёдор увидел на стене странную картину. На ней ничего не было. Только рама, в которую вставили холст. Панибратов заметил его взгляд. Потом сказал:
– Евгений Витальевич, хотите выпить?
– Я за рулем, – ответил Карцев.
– Хотите, но за рулем? Понимаю. Руль – это святое. Ну а чего-нибудь хотите? Может, стакан минералки?
– Нет, спасибо.
– Нет, спасибо, – повторил Панибратов. – А зачем вы приехали?
– То есть?
– То есть, – опять повторил Панибратов. – Так мы с вами все обсудили. А мне хотелось познакомиться с будущим автором. Или вы хотите послушать наш разговор? Вряд ли вам будет интересно.
Карцев поерзал.
– Ага, да, конечно. Я что-то не подумал.
Он встал, немного потоптался и вышел. Панибратов уставился на Фёдора. Глаза у него были светлые. Фёдору вспомнилось, как в детстве мама привела его к стоматологу, завела в прохладный кабинет и оставила наедине с врачом. Ощущения были очень похожи.
– А Собакин – настоящая фамилия? Или псевдоним? – спросил Панибратов.
– Настоящая, – ответил Фёдор. – Мама говорила, мы далекие предки Марфы Собакиной.
– В смысле потомки?
– Да. То есть потомки.
– То есть потомки, – улыбнувшись, вздохнул Панибратов. – Тогда вы и потомок Скуратова. Не ельцинского прокурора, того, что со шлюхами кувыркался. Помните? А Малюты. Он ведь был родней Собакиных. Не знали?
– Нет.
– Нет.
Панибратов задумчиво уставился куда-то в угол. Будто ушел в воспоминания и забылся. Фёдор снова покосился на картину, а когда вернул взгляд, увидел, что Панибратов смотрит на него в упор.
– Нравится картина? – спросил он.
Фёдор пожал плечами:
– Я не очень разбираюсь в живописи.
– И не надо разбираться. Просто нравится или нет? Мне вот очень нравится. Но что-то вы напряжены, Фёдор Андреевич.
Он вылез из кресла, заглянул в сервант и вернулся с бутылкой коньяка и стаканом. Налил, сделал глоток, спохватился.
– А стакан-то у меня один тут всего. Остальные поколотились. И забываю купить.
Он подвинул бутылку:
– Да вы так, не стесняйтесь. Ну? За ваше здоровье!
Фёдор взял бутылку, помедлил и отпил из горла, глядя на Панибратова. Тот улыбнулся, отсалютовал стаканом.
– Я прочитал две ваши книги. Мне понравилось. Крепко. Некоторые сцены смутили, правда. Там, где герой мочится любовнице на лицо, скажем.
Фёдор поперхнулся:
– У меня такого нет.
– Жаль, конечно, вам премию не дали, – сказал Панибратов. – А кому ее дали?
– Каргополову.
– Каргополова я не помню, – улыбнулся Панибратов. – Хотя раньше имел тесные связи с Союзом писателей. В советское время еще. Повидал вашего брата.
Он вдруг стал строгим, почти злым.
– Много читал. Чего они там только не писали. – И добавил: – Друг на друга.
Засмеялся:
– Салют!
Поднял стакан. И Фёдор послушно отпил из бутылки.
– Уже придумали, о чем будет ваш сценарий?
– В общих чертах.
– Ну-ка?
– Любовь, смерть.
– Мне нравится, – улыбнулся Панибратов. – И вы мне нравитесь. Вовсе не похожи на извращенца. Хотя и пишете иногда такое… Но талантливо!
– Спасибо, – чуть слышно произнес Фёдор.
– Да не за что, Фёдор Андреевич. Не за что. А это мой портрет, – добавил Панибратов и показал на картину. – Что же вы молчите? Хотя вы, писатели, народ неразговорчивый. Забирайте коньяк.
Фёдор взял бутылку и неуверенно поднялся.
– Да-да, – кивнул Панибратов. – Всего доброго! Рад был знакомству.
Из-за стола он на этот раз не вышел и руку не протянул.
– До свидания.
В холле никого не было. Фёдор проверил смартфон. Карцев написал, что ждет на улице.
9
– И все? – спросил он, выслушав рассказ Фёдора.
– Ну да.
– Я думал, будет договор, аванс какой-то. Он же обещал!
– Может, передумал? Тогда почему так прямо и не сказал?
– Издевается! Видел, как он меня выставил?
– Видел. А баба эта на букву «з»? Он сказал, всем будет она заниматься. Но она исчезла.
– Надо все это обдумать, – сказал Карцев сквозь зубы. – Но мы в пролете, похоже. Не понимаю, как так вышло. Мы же договорились с ним! Хотя кому я поверил, дурак! Гэбисту!
– И производителю сарделек.
Карцев хмыкнул:
– Если честно, я даже обрадовался, что он меня попросил уйти. У меня от него мурашки по коже. Федь, может, и к лучшему все, а? Влипли бы мы с ним. Отвечаю!
– И что мне теперь делать? – спросил Фёдор. – Домой ехать?
– Погоди. Чего домой-то сразу? Давай по плану. Живешь в квартире, пишешь сценарий.
– А дальше что?
– Потом я его продаю.
– Кому?
– Найду. Если сценарий хороший, его купят.
– Денег мало осталось, – сказал Фёдор. – На что жить?
– Разберемся, – ответил Карцев.
Прозвучало как отговорка.
Они вернулись к Львиному мостику. Фёдор посмотрел на свои окна. Он понятия не имел, чем сегодня займется. Может, купит билет домой? В конце концов, писать сценарий с туманными перспективами можно и там. Из библиотеки он, правда, уволился. Но, наверно, получится вернуться. Сотрудников вечно не хватает. Или устроиться в школу учителем литературы и русского языка, например. А на переменах он будет приходить к Инне в кабинет и отлизывать ей, спрятавшись под столом. Ну либо они будут просто пить чай и болтать. И так до самой смерти.
– О чем задумался, Федь? – спросил Карцев.
– Поеду, – сказал Фёдор.
– Уверен? Ты уж извини, что так вышло. Какая-то ерунда. Я не думал даже…
– Да ладно, бывает.
Фёдор похлопал его по колену.
– Я тебе куплю билет, – сказал Карцев. – На какое число?
Он достал смартфон, немного повозился. Фёдор тоже достал, написал Инне, что встреча прошла неудачно и он возвращается.
– Есть завтра ночью, – сказал Карцев. – Брать?
– Бери.
– Чувствую себя последним мудаком.
– Зря. Я тебя ни в чем не обвиняю.
– Но ты мне поверил.
– Так ведь не ты меня обманул.
– Я будто бы стал посредником.
– Жень, – сказал Фёдор. – Перестань. А то уговоришь.
Карцев убрал смартфон.
– Завтра в полночь. Я тебе билет скинул.
– Спасибо!
Фёдор отсалютовал ему бутылкой коньяка и отпил.
– Чем займешься сегодня?
– Не знаю. Дома буду сидеть. Или схожу погуляю.
– Может, над сценарием подумаешь? – спросил Карцев. – Накидаешь какие-то идейки?
– Посмотрим, – пожал плечами Фёдор.
– Я ведь правда продам.
– Подумаю.
– Подумай, пожалуйста.
Они попрощались. Карцев уехал. Фёдор покурил у оградки
