Алгоритм хаоса - Сергей Николаевич Огольцов
Однако никакие прибамбасы из секс-шопа и близко даже в подмётки не годятся партнёру сообразного размера, благодаря подгонке и тщательной отладке стандартного набора наслаждений—подарок от Мамулечки, она ночей не досыпала, усовершенствовала процесс из эры в эру, от самых от истоков происхождения видов, у Чарльза Дарвина поспрошай, он в этой теме дока.
С другой же стороны, мочиться против ветра не с руки, особенно теперь, при бурно взмывшей отрасли промышленности с техническими мощностями линий производства, с управленческим аппаратом из всесторонне опытных менеджеров, с широким ассортиментом аксессуаров на любой вкус, с гламурно люксусовыми буклетами что куда вставлять и как дрыгаться (интуитивность хорошо, но и печати надо откусить свой шмат пирога) для неуклонного роста числа потребителей, рабочих мест и доли в общем валовом доходе нации.
Сказать по правде, Вит не слишком-то уверен в какой конкретно профсоюз влились работники данной индустрии, но можешь смело ставить на кон свой дражайший зад, что национальная экономика за эмансипацию горой: сеть магазинов, франшизы, экспорт – от такого, при своём уме, не отмахнёшся.
Диктаторы могут натягивать “железные занавесы” (о вкусах не спорят), разыгрывать карту фундаментализма, вводить запреты, насаждать традиционные ценности морали, бурки, паранджи, кокошники и хромовые сапоги, потуги эти – преходящи, а толерантность пришла всерьёз и надолго.
И медицине нет резона зарезать курицу-несушку золотых яиц. Одна морока с кадыком чего стоит! Итак, добро пожаловать на борт лайнера Реальность, дамы и господа! Процесс необратим, истинные гурманы, что ни сезон – в новых гениталиях (чем бы дитя ни тешилось). Зацени разницу! А вдруг понравится? Трансгендерная смена изнанок проще, чем насобачиться переходить с Линукса на Майкрософт и обратно.
– Как тебе такое, беби? В мою бытность мужчиной, до февраля прошлого года, меня эта поза сильней всего вставляла. Ну, же! Газуй, мой мачо!.
Относительно же Лекса, тут и без психоанализа как на ладони различалось, что бесподобные груди под блузкой его нисколько не колышут, под крахмально белой (для контраста с матово тёмной кожей) блузкой, что обрисовывала упруго восхитительную выпуклость сосков (левый игриво толкает баджик сквозь воздушно лёгкую, их разделяющую ткань). Нет! Пофиг!. Все баджики мира, куда ни цепляй, не в силах сманить его на земляничные поля фривольных мыслей. Чтоб он да раскатал губу, пусть даже и с кратчайшей мимолётностью, на что-то плотское? Нет! Нет! И ещё раз – отнюдь! В этот момент он доходил и так, без всего этого, потому что Лекс был преданным и стойким любителем пожрать, а перед вот-вот предстоящим обедом и вовсе пуленепробиваемым для рефлективно неосознанного флирта и любых не-гастрономических мечт, даже если б вместо Сэлли тут вдруг появилась Клеопатра, совсем без баджика и блузки (тем более, что правительство Египта в очередной раз обратилось к международному сообществу с заявлением, что Клеопатра чёрной не была, чему они опять нашли археологические доказательства).
На данный, предварительный момент он, Алекс, обратился в немного сдвинутый от счастья ком похотливости, которая туманом застилает взор, зыбким туманом вожделения, и вот он по уши уже в начальных игрищах. Нервически подрагивает язык в пробежке между губ причмокивающих непроизвольно. Трепещущие потянулись пальцы почесать-погладить-приласкать ждущие складки уголков рта, те и другие в неудержимой мелкой дрожи (и уголки, и пальцы). По-хозяйски ладонь ложится на лобок… (а?. ладно… потом…) на золотисто тиснёное меню – шире раздвинуть их ей (“меню” – оно! невежда! где твой ЕГЭ!) и вперить глубоко свой распалённый взгляд между обложек, а там уж краткими скачками, от строки к строке, двигать его неспешно нежно дальше, глубже, до самого до донца… О, миг неутолимого блаженства! О, дайте дайте мне свободу выбрать наисочнейший из кусочков, самую вкусняшку из сокровищ этого ларца… Путь истинного любителя пожрать – это медовый месяц длиною в жизнь…
Сэлли отошла передать заказ на кухню, Лекс откинулся назад, слегка расслабившись, но сохраняя радостное предвкушение.
– Смотри и учись, – сказал он Виту наставительно, – за минуту до того, как начинаешь получать весь кайф и удовольствие, полезно думать о чём-то неприятном. Это как скелет на оргиях тех древне-римских гедонистов. Обостряет чувство удовлетворения.
– На твою свадьбу подарю молодым Анатомический Атлас Костей Скелета, в картинках. И спасибо за науку.
– Не за что, – снисходительно отозвался Лекс. – На то и друзья человеку, чтобы мог нахвататься мудрости. В виде тренировки, подумай о Мальтузианской Катастрофе, куда мы вот-вот скапутимся.
– Это тот мудозвон, что предсказал неизбежность глобальной голодухи из-за роста населения? Меня не чумаря́т угрозы концом света. История оптимистически доказывает, что эквилибристика на лезвии бритвы давно уж стала основной профессией человечества и каждую завтрашнюю катастрофу мы благополучно перепрыгиваем, чтоб вляпаться в ещё худшее дерьмо. Так что пророчества Мальтуса прибереги для своих внучат, расскажешь им страшилку на ночь.
– Он доказал это математическим путём!
– В начале 20 столетия математики научно подсчитали, что 50 лет спустя жизнь крупных городов застопорится из-за неразрешимой проблемы чистки улиц от навоза лошадей необходимых для внутригородских перевозок жителей и грузов, включая и навоз. Умные засранцы всё это вычислили на логарифмических линейках, комар носа не подточит. Твой пессимистический Член Королевского Общества жил в мире с населением менее одного миллиарда, он упустил взять в расчёт врождённую способность людей к регулированию своей оптимальной численности посредством таких механизмов как массовые убийства в детских садах и школах, этнические чистки, бойни мировых воен, лагеря смерти и прочие методы сохранения людского рода убиением его же. Элегантное решение, не так ли? Прикинь, для поддержки аппетита.
– Знаешь в чём отличие стряпни повара-ковбоя от блюд приготовленных шеф-поваром популярного ресторана? Шеф не вбу́хает целый мешок перца-горошка в одну кастрюлю супа.
Меланхолично медленным движением Лекс потянулся к сброшенному пиджаку и выудил розовый пакетик жевательной резинки. Он вытащил одну и, сняв обёртку, сунул в рот. Задумчиво жуя, он опустил пакетик в нагрудный карман своей рубахи. Это движение его очнуло, Лекс встряхнулся и подмигнул Виту:
– Я такой невоспитанный, прости!
Два пальца нырнули в тот же карман, откуда не глядя вытащили отдельную пластинку жвачки, и протянули Виту:
– Видишь ли…
– Алекс Тейлор Младший? – прозвучало рядом.
Лекс выронил предлагаемое угощение на стол рядом с солонкой и уставился на двух качков в загаре
