Записки церковного сторожа - Алексей Николаевич Котов
Направо и налево… Я улыбаюсь и смотрю на пятящийся снег. Удивительное состояние!.. Оно похоже на ослепительно светлую точку как собранные линзой солнечные лучи. Мне ничего не нужно и я ничего не хочу. В голове нет ни единой мысли, нет никакого другого, привнесенного в меня «я», а есть только действительное и реальное «я» существующее сейчас, вот в эту реальную секунду. Это состояние сравнимо с чистым и белым листом бумаги на столе, когда ты вдруг понимаешь, что любое слово бессильно перед чистотой или когда ты долго-долго-долго ничего не ешь, просыпаешься рано утром и, чему-то улыбаясь, смотришь на потолок. В тебя ничего нет лишнего, а только удивительный и светлый душевный покой.
Пустота и чистота – не синонимы… Это разные, диаметрально противоположенные человеческие состояния. В пустоте ничего нет кроме ее самой, запаха пыли и тоскливого ожидания. Чистота – еще не выявленный, огромный и прекрасный мир. Он – здесь рядом и он пахнет солнцем, свежим снегом…
Мимо проходит женщина в яркой красной куртке. Она идет от островка «хрущевок» и старых бараков, спрятавшихся за храмом, к автобусной остановке на углу длинной, изогнувшейся двумя выпяченными углами, «девятиэтажки». Остановка там, за всегда оживленной автомобильной дорогой, которая отсекает от микрорайона островок «хрущевок» и церковь.
Женщина внимательно смотрит на меня, улыбается и я вижу в ее глазах что-то ищущее… Она словно хочет что-то спросить, но не находит слов.
Когда остается всего пять шагов, женщина вдруг громко смеется:
– Здравствуйте! – громко говорит она.
И облегчение в глазах – нашла, значит.
Я отвечаю и улыбаюсь в ответ.
– Я гляжу, у нас тут только один мужик остался? – шутливо спрашивает женщина.
Вчера была пятница… Шутка довольно прозрачна. Я прихожу на работу к семи вечера и не так часто встречаю в пятницу по дороге трезвых мужчин.
Надо что-то ответить – наверное, в моих глазах тоже появляется что-то ищущее – и я говорю первое, что приходит на ум:
– Все пройдет.
Не глупо ли?!..
– Пройдет… – улыбка на лице женщины начинает гаснуть, но она, вдруг мотнув головой и оглядываясь по сторонам, спрашивает: – Как снег?.. Тяжелый, наверное?
– Чем светлее – тем легче.
– Устали?
Я вижу в ее глазах сочувствие и жму плечами.
– У меня дед говорил, если человек устал – это полбеды. Плохо, когда лошадь устает – ей человек отдохнуть не даст.
– Это точно…
Женщина поворачивается к церкви и крестится. Я думаю о том, что женщина ничего не попросит у Бога. Она просто здоровается с Ним.
На прощанье женщина говорит мне:
– Спасибо, что расчистили дорогу.
Я снова киваю. Она уходит… А я думаю, насколько логично здороваться с Богом, то есть желать Ему здоровья. Не логично. Ну, ни капельки!.. Вот только Бог все простит и улыбнется в ответ. Я улыбаюсь сам… Да-да… Это пожелание здоровья только радость от встречи, с Тобой, Господи. Ну, а что еще, на самом-то деле, может пожелать человек Богу?
«Отче наш Сущий на небесах, да святиться имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя на земле, как на небесах…» В нас, Господи, да будет воля Твоя в нас. А если сам человек по сути своей – воля Божья, то, о каком рабстве может идти речь? Ведь «вы – боги». Светлее не скажешь и больше уже не дашь. Недаром сатана и потянулся к этим словам…
Мысль обрывается. Через десять минут я заканчиваю работу на площади. Решаю отдохнуть, вгоняю лопату в снег и отхожу ближе к киоску. Достаю сигареты… Несколько раз кашляю после первой жадной затяжки, но кашель тут же стихает.
Хорошо, что сейчас никого нет рядом. Обычно, сердобольные прихожанки, увидев меня после вечерней службы с сигаретой где-нибудь за трапезной или за церковной территорией, говорят о «сатанинском служении». Смотрю на сигарету… Сейчас я почти готов согласиться с таким суровым суждением. Хотя, конечно, никакое это не «служение», а просто чертова привычка. И я бы уже давно справился с ней, если бы не писательство. Когда сидишь за компьютером и пишешь, сигарета, как живая, сама прыгает в рот. «Вдохновение это торжество автора над текстом». Ага, жди!.. Просто забываешь обо всем на свете, а в это время что-то или кто-то торжествует над тобой.
С удовольствием вдыхаю табачный дым. Тяну шею вверх и прогибаю уставшую спину. Легкая тяжесть в пояснице исчезает без следа. Я чувствую силу разгоряченных мускулов и желание двигаться.
«Спасибо Тебе, Господи!..»
А насколько логично говорить Богу не только «здравствуйте», но и «спасибо», то есть «спаси Бог»?.. Может быть, лучше «благодарю»?
Что-то внутри меня усмехается: снова выдумывать начал?.. Соображаешь, философ, да?
Я морщусь… Холодная, насмешливая мысль приходит не одна. Там, за ней уже существует некий сопротивляющийся эмоциональный фон. Он – слаб, он – почти ничто, но он есть.
Устал все-таки… Смотрю на церковь. У нее очень высокий фундамент – метра два. А потому и порожки такие высокие и длинные. Но церковь не может быть низкой, вросшей в землю. Да, «Бог не в бревнах, Бог – в ребрах», но человеку нужна светлая и просторная комната, войдя в которую, он бы мог закрыть за собой дверь. Человеку нужна комната с высоким потолком.
Перевожу взгляд на дорогу… Территория возле храма – проходная. Наша церковь построена на пустыре между «островком» старых пятиэтажек и основным массивом района. Старая дорога, она же бывшая тропка, разрезает территорию на две неравные части: справа церковь, слева – трапезная, киоск и большой кусок еще неосвоенной земли. Церковь не смогла победить старую дорогу. Дорога была до строительства, есть и сейчас.
Вспоминается фраза из фильма Тенгиза Обуладзе «Покаяние»: «Если дорога не ведет к храму, то зачем эта дорога?» Красиво сказано!.. Но наш храм стоит возле старой дороги и для того, чтобы войти в него, нужно свернуть с привычного пути. Нужно свернуть к храму своей волей. А еще надо подняться по порожкам. Потому что нет такой дороги ведущей к храму, по которой можно было бы идти с закрытыми глазами и, в конце концов, уткнуться в двери храма лбом.
Я смотрю на порожки. Метель давно кончилась, но порожки снова припорошило снегом. На сантиметр, не больше… Убрать такой
