Жизнь как кино - Мисси Карантино
– Например?
– Ну… Только не смейся и не ругайся, ладно?
– Разумеется.
– Например, влюблю его в себя! Он же достаточно молод, когда мне будет 16 лет, ему будет лишь 27, то есть он даже моложе тебя.
– Чего?
– Ну, а что такого, Саш! Я же женщина, это не просто так дано мне Богом!
– Анют, ты, во-первых, пока еще не женщина, а, во-вторых, то, что ты сказала, это несколько… подло, что ли.
– Конечно! А то, что крепостные есть – это не подло? То, что у нас Конституции нет?
– А ты авантюристка!
– Нет, это все из-за кино. Если бы не оно, я бы была совсем другой. Такой же, как все наши.
– Да, это да. Я на следующей неделе в Швецию улетаю, не хочешь со мной?
– Да, можно. А ты был в США?
– Да, и не один раз. А ты?
– Нет, к сожалению, пока. Но очень хочу. Я бы была очень рада, если бы Россия стала сильнее и свободнее США. Тогда бы мы все, все россияне, смогли бы не только слепо любить свою Родину, но и по-настоящему уважать ее и считать самой-самой! Иногда я очень хочу стать Президентом, чтобы это сделать. Ну, когда вырасту, конечно.
– Президентом России?
– Ну, да.
– А как же императоры?
– Ну, ничего страшного. Они же не идут на уступки, тогда их надо убрать.
– Что ты подразумеваешь под этим словом?
– Устранить монархию, а что?
– А, – облегченно вздохнул Саша, – я уж подумал: убить.
– Я таким сленгом обычно не говорю, да и потом: мне кажется, это уж слишком жестоко.
– Согласен.
Спустя еще пять лет, то есть летом 2011 года, перед Аней, которая была уже почти взрослой, стоял нелегкий выбор: как убирать этого самого императора. В 11 лет ей казалось все это простым, наверное, потому что она лишь говорила об этом, не думая, как осуществить.
Долго размышляя, она решила принять предложение императора: вдруг получится без революции. Она всегда была против радикальных методов.
Примерно год Аня активно работала в комиссии, занимаясь не только политическими вопросами, но и социально-экономическими. Все это ее так увлекло, но результатов не было: император не спешил с реформами. Казалось бы, все проекты множества реформ, были подготовлены и даже подписаны императором, минули все сроки, но ничего не происходило.
Однажды утром, это было летом 2012 года, Аня позвонила Кириллу (они были уже на «ты») и решительно заявила:
– Тебе не кажется, что ты не выполняешь требования. Ты цирк устроил: вроде работа идет, точнее, реально идет, и ты со многим согласен, только вот без толку все – окончательных решений и постановлений нет и реальная жизнь России и ее граждан – все тот же ад.
– Анют, но мы не можешь так сразу… – сказал он.
– Так, все, кончено. Или завтра, или никогда. Да будет тебе известно, осенью революцию никто не отменял, работая у императора я не забыла про революцию, как чувствовала, что мирным путем проблемы не решить.
– Ты? Это ты руководитель революции той будешь?
– Ну, да. Если ты, конечно, не исполнишь требования.
На следующий день Кирилл и Аня встретились.
– Анют, я давно хотел тебе сказать, что люблю тебя, очень! – и он подарил ей цветы.
– Чего? – удивилась девушка. – Ты что с ума сошел? Какая любовь? Народ ждет! А ты личную жизнь выдумал?
– Дорогая, я очень-очень люблю тебя, скажи, ты меня хоть чуть-чуть любишь? Я жить без тебя не могу, я уже почти год без ума от тебя!
– И что? – сказала Аня, начиная раздражаться. Кирилл был Ане глубоко не симпатичен.
– Дай мне шанс!
– Да пошел ты! – неожиданно разозлилась она. – Ты еще молод, у тебя одни игры и чувства на уме, а не работа! Так нельзя!
Надо отметить, что Аня, которой было уже почти 18 лет, скорее, жила умом, чем сердцем. Она никогда не влюблялась еще и иногда вообще сомневалась в том, есть ли любовь, не выдумка ли это? Тем не менее, она была очень эмоциональной, немного романтиком, любила мечтать (мечтала она, правда, не о принце на белом коне, а о том, что станет Президентом великой России) и многое воспринимала близко к сердцу.
И она, не дослушав его, вышла, громко хлопнув дверью. В тот день она почти все окончательно решила: чуда не произошло, революция неизбежна. Жаль, очень, но такова жизнь. За почти 20 лет своей жизни она уже хорошо знала это, хоть и принять это было ей нелегко. Приехав домой, она заперлась в своей комнате и, прежде чем подписать окончательное постановление о проведении революции, достала свои дневники личные. Открыла первый попавшийся, на какой-то странице – оказалось, это лето 2006 года. Она прочитала о том, как в 11 хотела влюбить в себя императора, улыбнулась и… вдруг все придумала.
«Как бы мерзко и противно это не было, но это лучше революции, уверена. Надо попробовать, все так удачно складывается. Это неслучайно. Это подсказка свыше. Все это судьба – то, что я решила почитать свои дневники, открыла именно тот и на той странице и то, что он в меня влюблен. А вдруг это знаки?»
Аня позвонила императору:
– Кирюш, прости, я очень резко ушла. Просто я очень поразилась, я даже представить такое не могла.
– Да, ничего. Давай встретимся?
Стоит отметить, что Кирилл на самом деле влюбился в Аню еще год назад, она поразила его своей силой, своей уверенностью, которая часто граничит с наглостью. Он в ней что-то нашел. Она слишком отличалась от других девушек высшего сословия. Кирилл не мог и представить, что Аня пойдет на такую подлость.
Так, Аня заключила некий договор – да, я не очень люблю тебя, но готова с тобой встречаться и даже постараюсь полюбить, я обещаю выйти за тебя замуж, а ты обещаешь исполнить все требования.
Все это подавалось в такой форме, а Кирилл был на седьмом небе от счастья, что даже не отметил, что это какой-то шантаж. То, что Аня его не особо любит, его почему-то не волновало, главное, что он ее обожает, а она не против и даже готова связать с ним свою жизнь. Впрочем, он надеялся, что она его все-таки любит, возможно, и не понимая того, ведь он считал, что его нельзя не любить. Достоинства у него были, но они не были значимы
