Проводник - Алёна Митрохина
Кот закатил глаза:
– Да не бойся ты, до приезда скорой успеешь. Тебе главное – с врачами в свою квартиру успеть зайти, чтоб в реальное состояние вернуться.
– А мы точно успеем? – сомневался Родион.
Кот посмотрел на часы, висевшие на стене – 22:33.
– Неотложка едет минут десять, успеем, конечно! Мы и за пять управимся, тут рядом!
«Ничего себе! – оторопел Родион, тоже увидевший время, – я здесь всего три минуты, а кажется, что уже три часа!»
– Тогда вперед! – распорядился он и, прижав Высоцкого, просочился в подъездный коридор. – Куда идем сначала?
Квартира номер пять.
В квартире было ясно как днем: все осветительные приборы включены. Люстра в зале на 12 лампочек, подсветка в коридоре и на кухне, торшеры и бра – все сверкало и переливалось. При этом – нигде никого. Родион с Высоцким переглянулись – куда делись хозяева? Убедившись, что поблизости хозяев нет, товарищи двинулись вперед по длинному коридору, попутно заглядывая в ярко освещенные комнаты, но ни в них, ни на кухне людей не оказалось.
Вдруг Высоцкий приложил лапу к морде:
– Тссс! Тише! Слышишь звук?
Родион остановился, прислушался и сразу же уловил гул – это ровно и шумно гудела вода. Раздался крик «Карелия Павловна, Вы опять? Опять?», мелькнула чья-то тень и в глубине коридора открылась не замеченная сразу дверь, за которой оказался туалет, совмещенный с ванной. В помещении стояла невысокая старушка, засунувшая руки в унитаз и производящая полоскательные движения. Зашедшая в санузел статная женщина – хозяйка квартиры, соседка, которую Родион сразу узнал, один за другим вытаскивала из унитаза шерстяные носки и бросала их на пол. С носков текло, и вода через порог выливалась в коридор, оставляя на напольной плитке «под камень» неровные длинные разводы.
– Карелия Павловна, ну сколько можно? Это унитаз! Унитаз! В нем нельзя стирать, я же Вам сто раз говорила! – внушала женщина.
Старушка наблюдала за ее действиями исподлобья, неодобрительно поджав губы и скрестив на груди жилистые, в синих венах, бледные руки.
– А ты меня еще поучи, грязнуля! – выговаривала она, четко артикулируя губами. – Засралась! Заросла грязью! Белье не стирано, обед не приготовлен, в холодильнике – шаром покати! Не о такой жене для сына мечтала я, не такой семейной жизни желала! Да, не оправдала ты надежд, Виктория! Никакая ты не виктория, а сплошной разгром и поражение!
С этими словами старушка вышла из ванной комнаты, поскользнувшись и чуть не упав на водяных дорожках, но, взмахнув руками, удержалась и остановилась чуть поодаль, наблюдая за действиями хозяйки квартиры.
Старушка была ее свекровью и давно и прочно пребывала в состоянии старческого слабоумия, а проще говоря – в маразме.
Закончив уборку, Виктория села на пол и уткнулась лицом в колени. Она очень устала и не знала, что делать дальше.
Карелия Павловна с каждым днем все сильнее утрачивала осознанность, ее ментальное здоровье, в отличие от физического, стремительно катилось в тар-тарары. Вику, в отличие от остальных, она узнавала, но и то не всегда, все чаще принимая ее то за свою дочь, то за любовницу сына, которого, в свою очередь, считала собственным мужем, приставая к нему с выяснениями отношений и требованиями любви, в том числе супружеской.
В итоге муж не выдержал и сбежал, оставив сумасшедшую мать на попечение жены.
– Ну не могу я с ней, Викторишна, ты пойми, – сжав Викины руки, умоляюще заглядывал в глаза муж. – Это же страшно. Она пристает ко мне, ходит за мной по пятам. Она меня за мужа считает, это же ужас что такое! Это же не жизнь, а черт-те что! Я так устал от всего этого, мне нужно отдохнуть, подумать. Найти тему, в конце концов! Мне нужна тема, неужели ты не понимаешь? Нужно придумать, как заработать денег! А с ней разве можно думать? Она мешает, за ней все время следить нужно, а я не могу, не умею с больными. А ты все-таки врач, ты умеешь, у тебя получится…
С этими словами муж покидал в сумку вещи и укатил к давнему другу в соседний регион – отдыхать и искать тему для будущего бизнеса.
То, что Виктория – врач-онколог, а не психиатр, нисколько благоверного не смутило, мол, врач же, а специализация значения не имеет!
То, что жена не просто рядовой врач, а заведующая отделением химиотерапии в краевом онкологическом диспансере, а, значит, работает не как все с восьми до четырех, а до самого вечера, и часто в выходные – не смутило тоже.
То, что свекровь изгоняла всех нанятых сиделок, а те, что не были изгнаны, сбегали сами, во внимание не принималось.
Правда, у свекрови была дочь Инга, сводная сестра Игоря, мужа. Сестра родилась в первом браке, разница в возрасте – 17 лет – стала пропастью между ними: ни общих интересов, ни общих разговоров, ни тепла, ни любви, общей была только мать. Узнав о материном диагнозе Инга заявила сразу и безапелляционно: «Я с ней сидеть не буду, ухаживать не буду, не хочу, некогда! Сдавайте слабоумную в интернат, я от всех прав на ее однушку отказываюсь, продавайте квартиру и на эти деньги содержите ее в специальном месте, а на меня даже не рассчитывайте». Почему дочь так поступила с родительницей, Виктория выяснять не стала, но отдать старушку в интернат не позволила.
– Что мы, нелюди какие что ли? – убеждала она мужа. – Как можно при живых детях и в интернат? Это и не по-человечески, и не по-божьи, грех это – немощных родителей бросать! Будет у нас жить и точка.
Муж, конечно, обрадовался такому решению, совестно было и ему родного человека бросить. Поначалу хорошо помогал, ведь, профукав очередной бизнес, второй год сидел без работы. Возился с матерью, гулял, даже еду готовил. А потом ее переклинило, стала принимать сына за давно умершего мужа, ревновать к Вике, устраивать сцены, скандалить, вот Игорь и не выдержал.
Так и получилось, что Вика осталась со вздорной в своем безумии матерью супруга совершенно одна, и помощи ждать неоткуда.
Виктория Игоря не осуждала, что толку судить? Тем более на совместном проживании со свекровью настояла именно она, значит и ответственность нести ей – она всегда отвечала за свои слова, принимала испытания судьбы как должное, справляясь с ними без жалоб и роптаний. Зачем искать виноватых и выяснять причины? Нужно выстраивать план действий, идти вперед, жить дальше. Этому научила ее профессия, этому она учила и своих пациентов, многие из которых сдавались, задавая ненужные вопросы
