Музыка пчел - Эйлин Гарвин

и делился тем, как дела у его детей, или рассказывал последние новости. Она почувствовала, что невидимый жгут стягивает ее грудь так, что невозможно вздохнуть. Она сползла на пол, потянув на себя стеллаж с кейлом. Карлос помог ей занять сидячее положение, уперев спиной в полку с нелепыми, необрезанными стеблями брюссельской капусты. Она видела, как шевелятся его губы, но не слышала ни звука. Она была так близко, что могла разглядеть малюсенький кусочек несмытой пены для бритья на гладкой коричневой коже за мочкой его уха. Она захотела ему об этом сказать и засмеяться от того, что ей вообще этого захотелось. Приехали фельдшеры, а потом, казалось, пол-округа Худ Ривер прибежало посмотреть на сидящую на полу Алису Хольцман со вздымающейся грудью и красным лицом. Вспомнив об этом, она покраснела.

В скорой она тоже знала почти всех. В ту ночь на дежурстве был Джим Верк – знакомы со второго класса, – он сказал, что это паническая атака. По его рекомендации она обратилась к доктору Циммерман. Никто и никогда в истории семьи Хольцман не обращался к психотерапевту, но тот случай в «Литл Бит» смутил Алису настолько, что ей захотелось предпринять все возможное, чтобы такого больше не повторилось.

Алиса уставилась на дорогу и поняла, что вцепилась в руль мертвой хваткой. Пришлось заставить себя расслабиться. Когда она поравнялась со школой «Оук Гроув», закат уже горел в полную силу. Она прибавила газу на холме, который оттеняла полоса высоченных орегонских сосен, очерчивавших границу лесных угодий округа. Она почувствовала, как через окно в машину потянулся холодный воздух, и снова посмотрела на пчел в зеркале заднего вида. Ее осенило, что тревожность вызвана новыми ульями. Каждый шаг этого четко распланированного дня должен был привести к успешной установке ульев. Эти пчелы теперь зависели от нее. А в этот час температура в тенистой лощине, должно быть, еще ниже, и она не хотела пугать девочек переходом из холодной темноты ночи в искусственное освещение мастерской. Придется подождать до завтра, сказала она самой себе. В сотах должно быть достаточно меда, чтобы пчелы могли перекусить и переночевать. Лучше пересадить их на свежую голову, чтобы избежать глупых ошибок.

«Будь благоразумной и соберись с мыслями», услышала она голос матери в своей голове.

Алиса обреченно вздохнула и признала, что так будет лучше.

– Тогда завтра утром перед началом рабочего дня, – сказала она вслух.

Алиса обмякла в кресле и, крутанув руль, повернула автомобиль по знакомым ей изгибам Рид-роуд. Мысли она пустила своей дорогой, надеясь, что ее самодисциплина, словно сторожевая колли, удержит их в загоне. Но потом она вспомнила о своей последней сессии с доктором Циммерман. Та уже какое-то время подводила Алису к разговору о запретной теме, но они все еще ходили вокруг да около: Алиса сопротивлялась мягкой настойчивости доктора Циммерман. Сейчас же дверь, за которую она прятала кое-какую часть своего прошлого, дала трещину. Потом, во время бессмысленного торга с самой собой, она обвинит во всем усталость. Я только представлю его лицо, подумала она. Только это. Но дверь открылась нараспашку, и ее с головой накрыло воспоминаниями.

Смеющийся Бад за прилавком в магазине Джона Дира. Фотография Бада в униформе департамента парков на первой странице «Худ Ривер Ньюс». Серьезный Бад, когда могло даже показаться, что он хочет расстаться, – но вместо этого сделал предложение. Тот самый день в суде[3]; день, когда он переехал к ней; день, когда они привезли домой цыплят из «Литл Бит» и сидели на полу, наблюдая, как они попискивают и копошатся под инфракрасной лампой. Бадди танцует со своей заливающейся от смеха матерью в гостиной после воскресного обеда под песню Синатры «Fly Me to the Moon». Бадди загоняет племянников в грузовик перед поездкой на рыбалку и подбегает к Алисе, чтобы поцеловать ее перед отъездом.

Алиса поняла, что превысила скорость, только когда вылетела за перевал холма. Она думала о своем муже Роберте Райане, которого все звали Бадди. Бадди, который совершенно неожиданно появился в ее мирной жизни и принес ей неожиданное счастье. Бадди, которого больше не было в живых.

Ей сдавило горло. Дыхание сбилось, стало резким, и потом взорвалось горячими рыданиями. Глаза застлала пелена слез. Сорвавшись с места, ее горе покатилось как тяжелые бревна, упавшие с лесовоза, мимо которых она проехала по шоссе.

Алиса вытирала слезы одной рукой, но они продолжали катиться у нее по щекам, и машину занесло к краю обочины. Фары осветили какую-то фигуру. Она резко ударила по тормозам, свернула в сторону и врезалась в заборный столб.

Алиса почувствовала, как сто двадцать тысяч российских пчел тряхнуло на заднем сиденье автомобиля. Сработал ремень безопасности, и ее резко дернуло. Время замедлилось. В голове звенело. Она увидела перед глазами пляшущие белые и голубые пятна. В зеркале заднего вида отражалось лежащее на боку инвалидное кресло; одно колесо крутилось на оси, как колесо обозрения.

Алиса выкарабкалась из машины и перебежала дорогу. Быстро идти не получалось, и ей казалось, будто она плывет сквозь стену холодного воздуха. Она стала молиться, рыская глазами в высокой траве под угасающим светом. На земле рядом с коляской она увидела лежащего человека. Он ранен? Алиса присела на корточки, положила руки на колени и наклонилась над ним. Человек перекатился на спину. Алиса ожидала увидеть растерянного старика в домашнем халате и тапочках, сбежавшего из дома престарелых. Но увидела мальчика – тинейджера с безумной прической, спутанными наушниками и солнечными очками на лице. Твою мать, это же ребенок! Она сбила ребенка!

Мальчик смахнул очки с лица и посмотрел на нее. Улыбнулся. Она почти расплакалась от облегчения, но смогла только воскликнуть:

– Господи ты боже мой, пацан! Какого черта ты тут делать собирался? Убиться хотел?

3

Сбор

Трутни начинают появляться в апреле или мае; рано или поздно, в зависимости от резвости сезона и силы популяции. Если колония слишком слаба для роения, то, как правило, трутни не выводятся; в таких ульях нет молодых маток, а значит, трутни станут ненужными потребителями.

«Лангстрот об улье и медоносной пчеле,руководство для пчеловода» 1878 года

Если бы Гарри Стоуксу нужно было выбрать одно слово, чтобы описать, как он себя чувствовал в то утро, он бы не задумываясь сказал – «голодный». Но это был обыкновенный голод, средней тяжести, ничего серьезного. Это не когда ты голоден как волк или на тебя напал жор. Но и простой тягой что-нибудь перекусить это не назвать. Это был голод, который заставлял его сфокусироваться, голод, вызывающий стойкое ощущение, что текущая ситуация приближается к несовместимой с жизнью.

Он сидел на ступеньках трейлера своего дяди и водил пальцем по