Ашот Арзуманян - Арагац (Очерки и рассказы)
- Скажи: "Русская хрестоматия"!
"Ученик" произносил фразу по-армянски:
- Рэс Хечо (то есть сельский старшина Хечо).
- Не "Рэс Хечо", а "Русская хрестоматия", - горячился "профессор". Как написано, так и читай!
- Рустам Хрхреци! - умышленно искажая текст, смеясь отвечал Сукиас.
- Неужели ты в самом деле не можешь прочесть правильно? - изумлялся "профессор". - Давай читать вместе... Ну, так. А теперь будем заниматься арифметикой...
В Басаргечаре отец продолжал логические упражнения с детьми.
Когда однажды, много лет спустя, Амбарцумяна кто-то спросил, как можно сформулировать роль отца в его судьбе, Виктор Амазаспович ответил:
- Самая большая заслуга моего отца заключается в том, что он с раннего детства научил меня логическому мышлению...
Конь, облюбованный Амазаспом Асатуровичем, по имени Кехар-Ат, принадлежал местному судье Алтунову. Владелец скакуна имел богато украшенную уздечку. О ней так и говорили: "судейская уздечка". Однажды она стала поводом любопытного разговора между отцом и детьми.
- Папа, у судьи такая красивая уздечка, а у нас нет.
- Судья, Витя, на то и судья, чтобы иметь уздечку. Ведь он постоянно занят тем, что обуздывает людей.
- То есть как?
- А ты подумай: с какой целью надевают уздечку на лошадь?
- Очень просто! - отвечал мальчик. - На коня уздечку надевают, чтобы его усмирить, чтоб он подчинялся ездоку.
- Видишь ли, есть такие люди, которых тоже нужно усмирять, когда они, не желая подчиняться закону, совершают непристойные дела. Не будь "уздечек", трудно было бы жить честным людям.
- Понял, понял, папа! Ты хочешь сказать, что нехороших людей судья наказывает - воров, мошенников, разбойников и лгунов.
- Решения, которые выносит судья, и являются как бы уздечками, вмешалась в разговор Гоар. - Ими он укрощает и направляет куда следует людей. А ты сразу не понял!
- Что ты мне объясняешь то, что я лучше тебя знаю! - запальчиво отвечал брат. - Значит, папа, самый хороший и благородный человек на свете - это судья?
- Да, мой милый. Судья - наилучший среди людей, если он честно выполняет требования закона и если закон защищает интересы честных людей.
- А откуда законы? Кто их придумал? - допытывался сын. - Не можем ли мы создать самые хорошие на свете законы?
Разговор продолжался, пока не пришли дед Асатур и судья Алтунов. Они похвалили малышей за их интерес к законам и законности, но при этом дед тяжело вздохнул.
Все еще продолжалась тяжелая пора господства реакции. Из далекой Сибири пришли вести о расстреле ленских рабочих. Неподалеку начинал бурлить Баку. Политическая обстановка накалялась и в Тифлисе. Празднование трехсотлетия дома Романовых не оправдало надежд: оно не подогрело верноподданнических чувств. Царствовавший дом сделался мишенью для острот и анекдотов. Вместе с тем проницательные люди понимали, что обстановка в Европе накаляется. Наступал 1914 год - год начала первой мировой войны.
Вернувшись в Тифлис, Амазасп Асатурович с головой окунулся в общественную жизнь города, в литературные занятия. Однако ежедневно отец выбирал свободную минутку для занятий с детьми. Продолжались и упражнения. Были и незабываемые для детей прогулки по Головинскому проспекту - до Ольгинской улицы и обратно. Беседы во время прогулок были оживленными. Наиболее активным собеседником обычно бывал Виктор. Конечно, он во многом оставался пятилетним мальчиком и рассуждения его были детскими. Однако развитие интеллекта, как уверял отец, заключается не в серьезности или наивности суждений, а в последовательности познавательных процессов. В то время как Виктор являлся главным участником диалогов, сестра его, благодаря сравнительно большей дисциплинированности, обычно ограничивалась тем, что корректировала мысли, высказываемые братом.
Такие "диалогические шествия" продолжались у Амбарцумянов более десяти лет. Постепенно спутники отца превратились из малышей в подростков. Тематика "диалогов" была неограниченно широкой. Дети имели возможность говорить и спрашивать обо всем, что их интересовало. А отец использовал "шествия", чтобы сообщать детям то, что, по его мнению, должно было попасть в орбиту их внимания и суждений.
Ходячий "вольно-дискуссионный клуб", "логические упражнения", "арифметические загадки" и некоторые другие методы воспитательного воздействия времени дополнялись участием детей в разговорах взрослых.
В зиму 1913 - 1914 года в квартире Амбарцумянов на Эриванской площади в доме № 3 часто бывали и подолгу засиживались Погос Абелян, Мишо Манвелян, Арам Тер-Григорян, художник Геворг Овсепян, учредитель бухгалтерских курсов Иван Тер-Степанянц, Мадат Петросян, Самвел Балагян и другие. Многие из них охотно беседовали с малышами.
- Надо собирать людей пореже и поменьше. Уж очень шумно с утра до вечера. В доме - дети. Это напоминание снова возвращало отца к пристальному вниманию в отношении детей. А тут еще такая интересная встреча...
- Знаешь, кого я сегодня видел? - сказал Амазасп Асатурович жене. Степана Даниэловича Лисицяна с супругой. Они имеют частную гимназию на Бебутовской улице.
- Ну и что же?
- Лисицян спросил: "Верно ли, что рассказывают о способностях вашего сына? Неужели вы не пожелаете воспитывать и обучать его в нашей гимназии?"
- А что ты ответил?
- Я сказал: "Степан Даниэлович! Он еще не дорос до этого!".
- До чего не дорос? До их гимназии?
- Нет, вообще пока мал. Рано ему ходить в школу.
Но Лисицян настоял на том, чтобы Амазасп Асатурович привел, как он выразился, своего "вундеркинда".
Три дня спустя после встречи с четой Лисицянов отец отправился с сыном в гимназию на Бебутовской улице. Директор встретил их приветливо в приемной комнате, где было много посетителей.
- Скажи, пожалуйста, какое число среди всех наибольшее? - начал экзаменовать мальчика директор.
- Наибольшее? Такого числа нет! Если вы назовете какое-нибудь число, то стоит прибавить к нему единицу, и оно станет еще большим.
- Сколько в году дней, часов?
- Триста шестьдесят пять дней или восемь тысяч семьсот шестьдесят часов, - улыбаясь ответил Виктор.
- А ты можешь рассказать нам что-нибудь из истории?
- Какой именно? Ведь разные бывают истории: есть история Земли, история развития животных, история человечества. Мой папа говорит, что в будущем наука создаст самую интересную историю: историю Вселенной.
Разговор с мальчиком заинтересовал всех присутствовавших и самого директора гимназии. Он спросил:
- Может быть, ты скажешь нам, на чем держится Земля, во сколько раз она больше или меньше Солнца и как далеко находятся они друг от друга?
- Земля ни на чем не держится. А Солнце в миллион раз больше Земли. Оно находится от нас на расстоянии ста пятидесяти миллионов километров. Потому и кажется таким маленьким.
- Откуда ты все это знаешь? - спросил изумленный директор.
Потом добавил, обращаясь к отцу:
- У мальчика редкая ясность мысли, самостоятельность и необычайная самобытность мышления, я бы сказал - дерзновенность. Эти исключительные данные говорят о его большом будущем, с чем и хочу вас поздравить.
Дома, конечно, зашел разговор о посещении гимназии. Рассказывали оба. Отец видел в оценке опытного педагога, директора гимназии, торжество своей "системы". Виктор говорил обо всем без удивления. А мать обратила внимание обоих на то, что нельзя так дерзко разговаривать со старшими, и укоризненно посмотрела на отца. Амазасп Асатурович вздохнул, но бодрое настроение не покидало его весь день.
Лишь временами заранее намеченный распорядок занятий с детьми нарушался. Причины были разные. В 1916 году в Басаргечаре умер отец Амазаспа Асатуровича. Была памятная встреча с Валерием Брюсовым и разговор с ним о маленьком Викторе. Возрастала тревога: "Как сложится судьба детей в водовороте надвигающихся событий?".
Социалистическая революция 1917 года и последующие годы наложили свой отпечаток на жизнь всего города. Осколки разбитого государственного аппарата и реакционной профессуры Петербургского университета наводнили Тифлис. Амазасп Асатурович то и дело встречал своих бывших учителей. Это были в большинстве люди, плывшие по жизни без руля и без ветрил. До поры до времени они думали отсидеться в Закавказье. Выжидали, куда направиться в будущем - в Петербург, если победит контрреволюция, или за границу, если победит революция.
Одним из центров, где особенно накалялись страсти, оставался своеобразный любительский клуб - кафе "Чашка чая" в доме Арамяна на Головинском проспекте. Здесь часто обсуждалась "стратегия" освободительного движения армянского народа в условиях революции, охватившей Россию.
- Сидят же здесь с нами представители нашей мыслящей интеллигенции.
- И потому, - восклицал Погос Абелян, - я полагаю, что слово о стратегии...
