Евгений Козловский - Как живете, Караси
-- Я закардиографом, -- всталаот ПолковникаЧернокудрая Очаровательницаи пошлаиз подвала, в дверях которого столкнулась с пропустившими ее двоими уголовного вида.
-- Ступай, Нелличка, ступай. Дачто далеко ходить запримерами? -- продолжил Человечек. -- Вот вчера: переоценили вы свои силы, стойкость духасвоего, когдапод утюжок-то легли. Все равно ведь шифры-то выдали. Так стоило ли мучиться? Урок! -- и несколько секунд продержал значительную вертикаль указательного перста. -- Еще паратаких уроков, и с радостью засотрудничаете, с улыбкой. Помните, как это? с чувством глубокого удовлетворения. Дачто я вам объясняю?! Хоть и с обратной стороны стола, ауж сколько вы наблюдали подобных преображений! Ме-та-мор-фоз! Ни одному Овидию не снилосью А что не устроил своим болванам даже разносазаутюжок, даи заразграбление особенно не взыщу -это потому, что хватило у них ума, не найдя денег и золота, не поджечь ваши владения с вами внутри, асообщить мне. Хватило интуиции догадаться, когдапервая досадапрошла, что и такое вотю с их точки зрения барахлою -сновапропанорамировал, -- может стоить чего-то. Да, кстатию Не помните у Розанова, у Василия Васильевича, заметочку: страдание есть утюг, которым Господь Бог разглаживает морщины нанаших душах? Смешно, да?
В двадцатый, не менее уж, наверное, раз пересмотрев с вываливающимся листами, истрепанный, пятилетней давности номер не то "Юного техника", не то "Юного натуралиста", Благородный Карась внешне решительно поднялся из-закруглого, со щербатой, исцарапанной столешницею столикаи толкнул дверь небольшой казенной приемной, в которой неволею коротал время. Тут же у порогавозник Молодой Человек В Штатском.
-- Вам не кажется неприличным заставлять меня здесь столько ждать?! Я все-таки ученый с мировым именем, доктор филологии, ию
-- О вас доложено, -- почтительным тоном оборвал Молодой Человек Благородного Карася. -- Как только товарищ майор освободится -- сразу же вас и примет. Вас ведь сюдане вызывали -- сами пришли. А у нас рабочий день расписан по минутам.
-- В таком случаею -- отреагировал глубоко уязвленный Благородный Карась, -- в таком случаею я зайду как-нибудь в другой раз. Или вообще не зайду! -добавил едвали не с угрозою в голосе. -- Проведите меня к выходу.
-- К сожалению, -- с искреннейшим сочувствием улыбнулся Молодой Человек, -- к сожалению, это никак невозможно. Никак!
-- Как то есть никак? -- обмер не столько Карась как личность, сколько -независимо от личности -- весь его организм.
-- Часовой без пропусказадержит, -- пояснил Молодой Человек.
-- Так напишите пропуск!
-- Увы -- не в моей компетенции, -- посетовал собеседник.
-- А в чьей?
-- Товарищамайора.
-- Так проведите к нему!
-- Я уже сказал, -- терпеливо, как ребенку, объяснил Молодой Человек, -что ему о вас доложено. Ждите.
-- Я!.. -- взвился Благородный Карась, -- я этого так не оставлю! Я буду жаловаться! Лишать человекасвободы без малейших нато основанийю
-- Ой, как вы правы! -- посочувствовал Карасю Молодой Человек. -- Ой, как правы! Но медленно еще идет у нас перестройка. Эти старые инструкциию А!.. -махнул рукою. -- Просто не говорите! Так что придется подождать еще.
-- Сердце наудивление крепкое. Для такого возраста! -- поднеслаЧернокудрая Человечку кардиограмму. -- А давление так и вообще: восемьдесят насто двадцать.
-- Ну, спасибо, Нелличка, спасибо, родная, -- поцеловал Человечек ручку Очаровательнице. -- Езжай, -- и вернулся к Полковнику: -- Тут вот ящичек намою букву целым случайно оказался. Я пересмотрел внимательно, но своей фамилии не встретил. И сделал вывод, что не всех вы, кто через вас прошел, в картотеку заносили, атех только, кто раскололся. Прочих предпочитали признать как бы не существующими. Феномен удивительный. И опасный. А вы для меня, знаете, существовали всегда. С тех самых пор. Я по делу о подпольной рубашечной фабрике проходил. В шестьдесят четвертом. Так и не вспомнили? Сколько ж в ваших руках силы было сосредоточено: тут и тюрьмаЛефортовская, и полная изоляция от мира, и не менее полная вашабесконтрольность, безнаказанностью И лагерные годав ваших руках: два, десять, пятнадцатью И даже -- страшно подумать! -- расстрел. А в моральном отношении?! Вы ведь действовали от лицавсего государстваю Народа, так сказать! А при этом -- сколько корректности, объективностию эдакогою равенствав беседе. Будто совсем и не важно, кто по какую сторону стола. Философский диалог исключительно в интересах Истины. Вот я и подумал тогдаю Знаете, такаяю юношеская мечтаю Окажись, мол, вы в моих руках, как я в вашихю Что бы сделалось тогдас вашимию убеждениями? С моральной правотою? А вдруг -- подумал -- вы и согласились бы, что экономикане бывает теневая или не теневая. Что оналибо выпускает рубахи, либо нет. Что вашамафия ничуть не лучше нашей. Хуже! Разветвленней, мощнее и безжалостнее: давит каждого, кто отказывается отстегивать ей девяносто пять, ато и все девяносто девять процентов?! У нас-то -- не больше чем исполу!
Несколько разнервничавшийся Человечек походил, успокаиваясь, по подвалу.
-- Но, поверьте, только мечта, юношеская мечта. И в поле зрения я вас не держал, и не охотился, не выслеживал. Так что нынешняя встреча -- результат чистой слу-чай-нос-ти. Печальной для вас, однако, ведущейю как бы слово-то подобрать? Не подсобите? Вроде нехорошо сказать по-русски: к помудрению? Вот! -- нашел, наконец, Человечек. -- К покаянию!
Судя по тому, как долго и подробно, чтоб не сказать сладострастно, вел Молодой Человек Благородного Карася в кабинет ТоварищаМайоракоридорами и лестницами Учреждения, распоряжение помурыжить выполнял творчески и с любовью. Когдасовершенно обосравшийся Карась уселся, наконец, настул в том самом небольшом кабинетике, от благородного негодования не осталось уже и следа.
-- Ну! -- сказал Товарищ Майор жестко и нетерпеливо. -- Чем обязаны счастьем видеть вас здесь?!
-- Насколько мне известно, -- начал Благородный Карась, -- полковник Картошкин, Иннокентий Всеволодович, уволен в отставку, -- и, не дождавшись от ТоварищаМайорани подтверждения этой сентенции, ни опровержения, словом, никакой человеческой реакции, которая самим фактом своего существования моглауже как-никак подбодрить, вынужденно продолжил: -- Однако, он завладел совершенно секретными документами и использует их в личных целях.
-- Ну уж секретными, -- с подчеркнутым пренебрежением высказался Товарищ Майор. -- Доносыю -- и долгим спокойным взглядом посмотрел наКарася. -- Это, кажется, вашастатья? -- извлек из ящикастолатолстый журнал и безошибочно раскрыл нанужной странице. -- Вы так блистательно разоблачили наши безнравственные методыю даи не вы один. Нам просто бессмысленно теперь скрывать, что мы пользуемся доносительством. А если секретные в том смысле, что раскрывают доносчиковю Так ведь революционный процесс идет, перестройка. Многим приходится несладко, тому же полковнику Картошкину. Лес, как говорится, рубятю
-- И все-таки, -- не без робости встрял Карась, -- мне казалось, что без серьезной необходимостию
-- Нет-нет-нет! -- решительнейшим образом перебил товарищ Майор. -- Никак невозможно! Вот ведью -- углубился в журнальную статейку -- юсами пишете: "недопустимо, чтобы Комитет государственной безопасности занимался чем-либо, кроме наших внешних противников, аизбыток освободившихся сил, коли уж никак не в состоянии сократить, обратил наборьбу с мафией и коррупцией". Так что обращайтесь в суд, что ли. Или я не знаюю в милицию. В ЖЭК!
-- Отлично! -- вскочил оскорбленный Карась. -- Благодарю вас! Я получилю исчерпывающий ответ. Особенно насчет ЖЭКа.
-- Что вы, не зачто, -- отзывчиво отозвался Товарищ Майор. -- Это наш долг.
Благородный Карась требовательно протянул руку и нанаивно-вопросительный взгляд ТоварищаМайорапояснил:
-- Пропуск! Могу я, в конце концов, выбраться из этогою здания?!
-- А-а-аю -- обрадовался, что понял, Товарищ Майор. -- В конце концов -разумеется. Какие могут быть разговоры! И пропуск вам выпишем. Только предварительно зафиксируйте, пожалуйста, смысл заявления, с которым вы сюдаприходили. Собственноручно! -- и подвинул по столу лист бумаги и шариковый, затридцать пять копеек, карандашик.
-- Это что, -- вопросил Благородный Карась, -- обязательно?
-- А как же! Поднимут очередную шумиху, кампанию. А у меня вот оно -- ваше собственноручное. Даи перед начальством отчитаться: как-никак, аминут десять служебного времени вы у меня отняли.
-- Понимаюю -- протянул Карась. -- И в противном случае -- не выпустите.
-- Отчего же, -- возразил Товарищ Майор. -- Выпустим и в противном. Рано или поздно -- непременно выпустим. Согласуем с начальствомю
Благородный Карась, оценив в полной мере "рано или поздно", покорно вернулся к столу и взял карандашик.
-- Только будьте ласковы, без общих фраз. Как вы этою -- кивнул Товарищ Майор нажурнал, -- умеете. Изложите: что, почему, зачем. Чем вас лично затронулою Да, впрочем, вы понимаете, о чем я говорюю
