Игорь Наталик - Старица
Поиграв таким образом с нашим воображением (всеобщим! Но ведь все разом оптически обмануться практически не могли), оно растворилось бесшумно-бесследно.
Произошло это ровно в полдень.
Лес как бы проснулся: приободрился, приосанился. На одной из куртин самой прозрачной - отдаленные ели явственно обозначили зеленый, глубоко декольтированный бархатный наряд.
Ветер, нетерпеливо огибая березовую рощицу, вырвался на белый, пестроцветный луговой простор и, набегавшись, начал подкрадываться на цыпочках к одинокой, пушистой березке.
Сказать бы ей, желтокудрой, что на дворе - ноябрь!
Да некому.
Звенящая тишь.
Пустота и безлюдье окрест.
*
К О Л О К О Л
Мгновенно пожирающий пространство туман цвета сцеженного молока укрыл и укутал окрестность.
Легкий ветерок слегка встревожил газовые косыночки, прикрывшие верхушки деревьев. А отдельные клочья тумана запутались в веселом курчавом кустарнике.
Тишина и лесной покой одновременно хороши и опасны для зверья: грубый хруст веток издалека упредит, но ведь и охотник вскинет свой смертельный стальной жезл на малейший нечаянный шорох. И одним легким "зовущим" движением пальца распорядится: быть или не быть этой конкретной, горячей звериной жизни
Сегодня слышали два отдаленных выстрела.
В этих-то заповедных, исповедальных местах!
В тишине они подобны грозным грозовым раскатам. И гулять в ту сторону сразу же расхотелось.
... Наступил "сороковой день" Поэта.
Где-то в Москве собрались его осиротевшие друзья. "Маяк" представил его первый диск. Господи, срам-то какой: только первый и посмертный. Прозвучали две щемящие душу песни. Как два выстрела.
Было физически больно от того, что обезъязычили уникальный народный колокол.
Стало пусто и одиноко.
Скоро ль родится новый гений на нашей грешной земле?
*
С Т И Х И Я
С самого утра, словно группа захвата, заняли просторный спортзал и до седьмого пота колотили по волейбольному мячу. Он аж звенел от ударов.
Левой-правой-левой-правой-левой.
Кистью-кистью-сильнее-сильнее-еще сильней.
Зато подача была потом: от стены до стены.
В зал заглянул бадминтонист-самородок.
Дал нам форы двенадцать воланов, но все-таки объегорил подчистую. Только в конце гейма по-настоящему ощутили удар, резкость, азарт.
Нежданно сбылась годовая, "сочинская" мечта о бассейне.
Эта, более плотная стихия ласкала, нежила и баюкала наши невесомые тела. Она поглощала целиком, без остатка, без звука и всплеска. Впрочем, иногда брызги тоже летели.
Особенно буянили затейники-остряки, пытаясь хватать женщин за ноги. Видно, этих бугаечков опьянила сытная еда и открытые купальники - рядом. Но нас они оплывали подальше: утопил бы любого из этих "водоплавающих" алкашей без предупреждения.
*
С Н Е Г А
Наш парк навестила внезапная оттепель. Снега - ни крошки. Ни капли. Дорожки - сухие. Инкрустированные листьями "блюдечки" льда пропали, словно их и не было.
На фоне голубого неба - отчетливая графика. Тончайшая, изумляющая, причудливая сеть веток и веточек, словно гигантская, глобальная, прилежно сохраняемая паутинка.
Где же хозяин всей этой красоты? Сбежал в очередной раз, прихватив золотую табакерку, украшенную алмазами. Сегодня наш край - словно зябнущее гнездо после птиц, спешно отбывших в ближние и дальние страны. Стыдно. И больно душе.
А страну снова накрыл толстой периною снег, спасая от мороза то, что еще сохранилось от робких всходов мирной, нормальной жизни.
*
ЕЩЕ ОДИН ДЕНЬ В ВОДЕ
До завтрака - циркулярный, игольчатый душ.
Потом до полудня - бассейн, где "случайно" включились брандспойты гидромассажа, вмонтированные в кафельную стенку. Здесь как бы заново учились плавать лягушачьим стилем брасс, стилем брасс, стилем брасс. Играли в догонялки и плавали на дощечках из пенопласта. У этих досок прескверный характер: выпрыгивают из-под людей, словно живые, и норовят обрушиться сверху на голову доверчивого пловца.
Зато потом - нега колючего душа и освобождение от кошмарного запаха хлорки. Кожа при этом стягивает тело - словно тончайшие оковы.
И, наконец, к вечеру происходит долгожданное погружение всего того, что осталось, в хвойно-жемчужную ванну.
Все. Сон и анабиоз.
Возвращаться в пошлый окружающий мир из пелены этих грез просто не хочется. А возвращаться-то надо. Там уже ждут.
*
ГЛУБИННЫЕ КОРНИ
Новая встреча с князьями Барятинскими.
Вначале прошли вместе с фотографом по анфиладе роскошных дворцовых залов. Потом (уже одни) вернулись и постояли в немом благоговении рядом с бюстиками Ивана Ивановича, Александра Ивановича и Марии Федоровны.
Мир их душам.
Стены в этих залах когда-то были обиты тканями с уникальными и гармоничными рисунками. Менялись они каждые полгода - у князей была фабрика, производящая главным образом сукно, которое высоко держало не только честь князей, но и честь России.
Да, были в те достославные времена отечественные товары, которые на мировых рынках крепко бивали зарубежных конкурентов - в том числе и славное "аглицкое сукно". Кстати, то были, главным образом, плоды нашей мощной промышленности, а не только водка, пенька, икра и меха.
Княжеские дети с пятнадцатилетнего возраста получали в самостоятельное управление овечьи кошары и по несколько десятков крестьян. Работали с ними, обучая, узнавая народный характер, формируя "свои команды" единомышленников. Вот бы поучиться нашим, закусившим удила в междоусобной борьбе, современникам.
А мы увозили отсюда барятинские секреты наливки из клюковки и кофе "с лимоном".
*
ТРЕПЕТНЫЕ МЕЛОДИИ
Где-то вдалеке взмахнула рукой с пушистым платком Зима. Сюда, на курскую землю легкой дробной россыпью докатились совсем незлые холода.
Они восстановили роскошную, узорчатую живопись берендеева леса. Развесили на окрестных деревьях люстры, сосульки-капельки как бы озвучили "органчики" размашистых еловых веток.
Теперь даже нечаянное появление легкого, как улыбка ребенка, ветерка провоцирует целые гирлянды звуков, сплетающиеся в прозрачные, трепетные мелодии.
А покачивание веток-люстр волнует слух и глаз внезапными цветовыми радужными ударами. Иногда (как на "висюлечках" из хрусталя) цвет бывает ядреным, насыщенным, сочным.
Всмотритесь, вон рубиновый глаз неведомого раненого зверя. А вот ядовито-зеленый украсил белоснежные плечи зимы.
А теперь - фиолетовый. Синий.
Шаг назад - и по глазам снова бьет кричаще-пурпурный...
Безумная, но дающая радость симфония звуков и красок.
*
ПАЛЫЕ ЛИСТЬЯ
Нежаркое осеннее солнце утром вспыхнуло и надолго запало в погрустневшие облака. Душа вырвалась в парк, но запнулась о высокий порожек охолоневшего воздуха. Вздрогнула и поежилась.
Нас потянуло с открытых пространств в куртины, к могучим деревьям. Здесь, в тишине, даже прозрачные, тончайшие веточки ломают и гасят волны холода. А остатная рябь может вызвать "гусиную кожу" и только. Под ногами тяжко вздыхают палые листья.
С посохом в руках чувствуешь себя ежиком из детского мультфильма, который выходит из волшебного леса с яблоками на спине и "шашлыком" из желто-красных узорчатых листочков.
И только в вечеру, слегка измотанные и "отравленные" пьянящим, пузырчатым кислородом, настоянном на банных ароматах полусонного леса, начинаем все быстрей и быстрей продвигаться домой.
*
СНЕГОВОЕ УБРАНСТВО
Вокруг нас по всей России разбросала покрывало зима. А здесь - островок поздне-летней природы.
Вижу, как огромное поле пронизали колючие зеленые стебельки юной травы, которой никто не подскажет, что ночью ударит мороз.
Ее спасение - в снеговой пенистой шали. Но горизонт пока не обременен тяжелыми снеговыми тучами. Видно, космос дышит в сторону от этих благодатно-доверчивых средне-русских краев.
Рачительные хозяева сами начали утеплять парящую, словно банька, землю-матушку. Берут под стеклянное крыло княжеские пальмы, нежнейшие розы, цветы. А виноград "в пропилеях", видно, должен выстоять сам в предстоящую немилосердную зиму.
*
О А З И С
Рядом с дворцом скромно притулился маленький аккуратный оазис. Вступаем туда осторожно. Дверь слегка приоткрыта.
Здесь - изумрудное царство.
Глядишь на подсохшую за выходные землю, и возникает ощущение жгучей жажды. Тут радуются любой лишней, случайно оброненной капле. В каждой из них - по грану жизни.
Вот - разноцветный ковер из бегоний.
Благородные каллы.
Слева безудержно-буйно цветут китайские розы.
Справа стыдливо прячутся среди яркой листвы более капризные розы в ногах у которых стелется бесхитростный можжевельник.
Неподалеку скучают независимо-гордые кактусы с самыми разными сортами иголок и с разными характерами.
А под высокой стеклянной крышей - пальмы и кипарисы. Взорвав кадки и кадушки, они вгрызлись в чернозем и сразу же бурно рванулись к нежаркому солнцу.
