Владимир Сорокин - Лошадиный Суп
- Я к вашему... начальнику, - заговорила Оля и поняла, что забыла фамилию Лошадиного Супа, вспомнив только его имя - Борис.
- А у нас их целых два, - улыбалась девушка. - Вы к директору или к председателю?
- Я к Борису... - начала Оля.
- ...Ильичу? - подхватила девушка. - Вам назначено?
- Нет. Я... по личному делу.
- Вам повезло, он у себя. Как о вас доложить?
- Скажите просто - Оля.
- Хорошо. - Девушка сняла трубку. - Марина Васильевна, тут к Борису Ильичу посетительница по личному делу. Ее зовут Оля. Да. Просто.
Девушка подождала минуту, доброжелательно кивнув Оле, потом положила трубку.
- Проходите, пожалуйста. Второй этаж, по коридору направо до конца.
Оля с легкостью поднялась по мраморной лестнице, но в коридоре у нее закружилась голова, и она прислонилась к стене.
"Только бы не выгнал..."
Придя в себя, дошла до приемной Бурмистрова.
- Проходите, Борис Ильич ждет вас, - открыла дверь секретарша.
Задержав дыхание, Оля вошла в кабинет. Бурмистров сидел за столом и разговаривал по телефону. Мельком глянув на Олю, он поднял кверху указательный палец и стал привставать с кресла, договаривая:
- Я в третий раз тебе говорю - им на хер не нужен весь противогаз, им нужна только металлическая часть, фильтры, понимаешь? Что? А маски пусть на хер он себе наденет! Чего? И чего? Вить! Ну, ты что, первый год замужем? Ну, найми двадцать лохов, посади на баржу, они тебе за сутки отвинтят. А маски за борт. И весь разговор. Давай.
Он бросил трубку на рычажки.
Оля стояла посередине кабинета.
Бурмистров хмуро обошел стол, приблизился к ней, долго и молча смотрел.
У Оли дрожали губы и колени.
- Что, на тот свет собралась? - беззлобно спросил он и ударил ее по щеке.
Оля в изнеможении опустилась на пол.
- Сколько суток не ела?
- Четыре... пять... - пробормотала она.
- Дура... - Он снял трубку, набрал. - Полина Андреевна? Здравствуйте. Значит, сегодня мне нужно. Да. Значит, пожалуйста, поезжайте туда как можно скорее, приготовьте прямо сейчас. А мы минут через... сколько надо вам? Давайте через час. Да. Спасибо.
Оля сидела на полу.
- Иди туда. - Бурмистров кивнул ей на два кресла возле журнального столика.
Она встала, пошла, села.
Бурмистров присел на угол стола, скрестил руки на груди.
- Где была?
- Мы путешествовали с мужем.
- Замуж вышла?
- Да.
- Что последний раз ела?
- Я... не помню... лобстера.
- Неплохо... Дура. Ты смерти моей хочешь?
- Нет... - прошептала Оля, в изнеможении откидываясь на кресло, и сладкие слезы потекли по ее щекам.
- Свинья, ну, свинья... - качал голой головой Бурмистров.
Без стука вошел довольный человек в белом пиджаке:
- Бориска, все тики-так!
- Чего? - хмуро буркнул Бурмистров.
- Они берут тридцать налом и восемьдесят под гарантию банка. А Хохол еще нароет у своих лохов двадцать - двадцать пять.
- А Лапин?
- А чего нам теперь Лапин? Он сам хапнул рублевый, сейчас полоса такая.
- Но он же у них теперь гарант.
- А что ему, хуем землю рыть? - широко заулыбался человек и покосился на Олю. - Резона нет. Пусть Малахов слепит новый договор, и все.
Бурмистров пожевал губами, глядя в паркет.
- Знаешь... вот что. Я с батей сам перетру. А ты пока запусти Женьку, да?
- Понял. - Человек вышел.
Бурмистров набрал номер.
- Олесь, трэба помиркиваты. Нет, сейчас. Давай, у трубы. Ага. Все, я выехал.
Он вышел из кабинета.
Едва за ним закрылась дверь, новый приступ сладких слез снизошел на Олю. Она беззвучно плакала, откинув голову на прохладную и мягкую кожу кресла. Благополучное возвращение к Лошадиному Супу наполнило ее измученное голодом и страхами тело сладким маслом нежности, которое она уже не боялась расплескать.
- Это нэ... это нэ... - повторяла она, как ребенок, смеялась и плакала.
Бурмистров вернулся через час - довольный и веселый.
- Поехали!
Опухшая от слез Оля встала.
- Плакала? - заглянул он ей в глаза.
Она кивнула.
- Это хорошо! - усмехнулся он и открыл дверь. Внизу их ждал большой черный джип с шофером и охранником. Оля с Бурмистровым сели сзади. Джип выехал на Садовое и понесся.
"Опять к Курскому", - поняла Оля.
Там, в сталинском доме с самой высокой в Москве аркой она ела невидимое последние полгода. Еще она знала, что в этом доме когда-то жил академик Сахаров.
Бурмистров смотрел в затемненное окно. Его гладко выбритая голова, невзрачное лицо, мутные глаза, суетливые руки, - все было родным.
Оля вдруг поняла, что она по-настоящему счастлива.
"Слава Богу, что он меня простил, - вздохнула она полной грудью. - А если б нет? Что тогда делать? Пусть бегут неуклюже пешеходы по ужас!"
- Да... - вдруг вспомнил Бурмистров, достал мобильный и стал набирать номер.
Водитель резко вильнул, обгоняя машину, мобильный выпал из рук Бурмистрова на пол.
- Извините, Борис Ильич, - пробормотал шофер.
- Уволю, Вася, я тебя на хер! - Бурмистров с улыбкой посмотрел под ноги.
- Я найду, - с удовольствием наклонилась Оля.
Она впервые в жизни увидела близко мобильный телефон. Это добавило еще одну маленькую порцию счастья. Заглянув под сиденье, она заметила его. С подсвеченным циферблатом, словно невиданное ночное насекомое из далекой тропической страны, мобильный лежал возле красивых ботинок Бурмистрова. Оля полезла туда и с тихим восторгом коснулась тонкой, костистой щиколотки Лошадиного Супа.
"Умный и нежный", - подумала она.
Вдруг раздался звук, словно машина въехала в сухое дерево, и высохшие ветки застучали по кабине.
- А! - громко сказал водитель.
Джип резко вильнул, Оля повалилась ничком, прямо на ботинки Бурмистрова.
И снова сухие ветки застучали по машине. И мелко посыпалось стекло.
Машина опять вильнула, визгливо затормозила и очень медленно поехала. Красивые ботинки Бурмистрова стали сильно пихать Олю.
"Зачем он?" - подумала она и стала подниматься.
Машина очень медленно ехала.
Оля подняла голову, оглянулась.
Десятки узких солнечных лучей пронизывали полумрак кабины. В лучах клубилась пыль. Оля глянула и не сразу поняла, что солнце пролилось в аккуратные круглые дырки.
Чудовищно размозженное лицо Бурмистрова пучилось кровавыми пузырями, руки мелко дрожали, ноги дергались, как у куклы. Шофер с пятью маленькими отверстиями в шее и плечах, содрогаясь, навалился на руль. Охранник с вырванной скулой и торчащей сквозь безрукавку ключицей откинулся к окну.
Оля смотрела.
Машина проползла немного, стукнулась о парапет и замерла.
Ноги Бурмистрова успокоились.
Абсолютная тишина повисла в кабине.
Но что-то двигалось.
Оля перевела взгляд.
Брызги мозга Бурмистрова ползли по темному стеклу.
Оля нащупала ручку двери, нажала, дернула и вывалилась из джипа.
"Ровное..." - прижалась она щекой к спокойному пыльному асфальту.
И сразу же стали тормозить машины, захлопали дверцы и пошли ноги.
"Это не родное..." - посмотрела Оля, встала на четвереньки и неожиданно для себя быстро побежала, пригибаясь и зажав рукой рот.
Она неслась по какому-то переулку на полусогнутых ногах и вспомнила, как в третьем классе они с Ленкой Коптеевой так бегали наперегонки от барбариса до ворот и обратно, а Ленка рычала, когда отставала.
"Татьяна Доронина..." - посмотрела Оля на полноватую женщину, несущую перевязанные рулоны обоев.
Женщина проводила Олю хмурым взглядом.
- А милиция? - спросила Оля и остановилась.
В левой руке она сжимала мобильный, правой придерживала висящую на плече сумочку.
- Ноль два? - спросила она и стала набирать на мобильном.
Но он все время или гудел, или молчал.
"И что теперь?" - Оля посмотрела на садящую в окне серо-белую кошку.
Кошка лизала лапу.
- Пошли, пошли, пошли... - Сунув мобильный в сумку, она быстро зашагала дальше по переулку и через некоторое время оказалась на Чистопрудном бульваре.
"Попить надо", - взглянула она на ларек, подошла, купила пластиковую бутылочку кока-колы, на ходу стала отвинчивать красную крышку. Из-под крышки забила розовая пена. Остановившись, Оля посмотрела на пену, и дремавшая последние сутки смертельная тяжесть ртутью поднялась из желудка по пищеводу. Олю вырвало желчью. Бросив бутылку, она добрела до лавочки, села.
- Умер, - сказала она, и весь мир сжался.
Ей вдруг стало все видно в мире. И все было тяжелое и мертвое.
- Там есть, - осипшим голосом прошептала Оля, вспомнив про квартиру с невидимой едой.
Она встала, дошла до метро, поймала машину и в оцепенении доехала до дома с самой высокой аркой. Поднялась на лифте, нашла ту самую квартиру, позвонила в дверь. Открыла невысокая пожилая женщина со спокойным добрым лицом:
- Здравствуйте! А у меня уж давно все готово.
Женщину звали Полина Андреевна, она помогала Бурмистрову в подготовке кормления, но всегда уходила до начала процесса. Оля вошла в большую прихожую.
