Почему мама хочет напиться - Джилл Симс
Дом Кэти оказался… как со страниц типичных каталогов. Все выглядело так, будто кто-то вырвал иллюстрации из каталога мебельного магазина среднего класса и воплотил их в реальность. Все выглядело совершенно бездушно, что меня обрадовало, поскольку если бы выяснилось, что у моей вкрадчивой скучной соседки-предательницы Кэти был хороший вкус в интерьере, то я была бы в бешенстве.
Кэти, очевидно, Луиза очень понравилась. Сначала я подумала, что она шутит. Кэти такая чистая! Она выглядит так, будто каждое утро полирует себя антисептическими средствами и кучей скрабов. Луиза выглядит так, будто ей срочно нужно отполировать себя скрабами и антисептическими средствами. И еще разок продезинфицироваться. И напоследок обдать ее паром. Чтобы уж наверняка.
Кэти тем не менее думает, что Луиза изумительная. «Воистину свободная душа», как она описала ее. Оказалось, Луиза даже доверила Кэти свои нынешние жизненные планы – теперь она хочет путешествовать по Европе со своими детьми на Гуннаре и учить их жизни. А после Европы кто знает, что там дальше? Они с детьми могут поехать в Африку или в Азию. Видимо, все зависит от кармы и провидения и от того, куда дуют ветры судьбы.
Луиза, похоже, не думала о том, что даже на первом этапе ее грандиозного плана – просто добраться до Фолкстона – ей потребуются рабочий автомобиль и деньги на бензин и паромы. Сейчас у нее нет ни автомобиля, ни денег. Мы уже не говорим о таких низменных заботах, как средства на то, чтобы прокормить себя и шестерых детей, путешествуя по всему миру и «обучая их жизни». Кроме того, я думаю, что Ковентина могла бы выдвинуть серьезные возражения; она разумный ребенок с замечательной трудовой этикой, которая на днях сообщила мне, что, когда вырастет, будет закупаться только в магазинах John Lewis. Для ребенка Луизы это высшая мера восстания.
Кэти, однако, была полна восторга, когда она лирично рассказывала о храбрости и силе Луизы, готовой пойти на такие усилия. Я задавалась вопросом, не разочаровать ли ее в практичности этого плана. Луиза никуда не уедет, по крайней мере до того, пока не заставит Бардо платить ей хоть какие-то алименты для того, чтобы прокормить свое племя. Но Кэти была в полном восторге от чудес Луизы, и остановить ее было невозможно.
– Как же здорово, когда ты свободен от рутинности и обыденности жизни, – вздохнула Кэти.
Я не выдержала. Я не знала, что за чушь несла ей Луиза, но мне надоело слушать о чудесах Святой Великой Немытой Луизы.
– Наверное, это потрясающе, Кэти, да, – огрызнулась я. – Нам всем чертовски хотелось бы не думать о том, что нужно загрузить посудомоечную машину, сходить в супермаркет и закупить гребаное молоко и хлеб заранее. А потом нужно провести техосмотр машины, затем убраться дома, вычистить ванну и переделать еще кучу других дел, на которые мы тратим свою жизнь, но, к сожалению, Кэти, кто-то должен этим заниматься.
Кэти выглядела так, будто я только что ударила ее. Губы у нее и впрямь задрожали, когда она выговорила:
– Но это не так. Луизе не нужно беспокоиться ни о чем подобном. Она просто свободна идти туда, куда хочет, и делать то, что ей нравится!
Мне стало немного стыдно, что я почти довела Кэти до слез, глаза которой пару минут назад вдохновленно сверкали, пока я не обоссала ей всю малину. Но меня уже было сложно остановить.
– Луизе не нужно ничего делать, потому что она сама инфантильный человек, который решил скинуть на всех остальных всякую ответственность за свою собственную жизнь. И теперь вовсю болтает о том, чтобы быть верной себе и позволить Вселенной обеспечить ее тем, что нужно. Луизе так долго сходило это с рук, потому что ее отец и Саймон уже много лет выручают ее и помогают деньгами. Но факт остается фактом: она тридцативосьмилетняя мать шестерых детей, и ей пора бы уже взять ответственность за себя и своих отпрысков. Она не поедет путешествовать по Европе со своими детьми, как и по Азии и Африке, потому что эта ржавая жестяная банка, которую она называет фургоном, больше не ездит, и у нее нет денег, чтобы купить новый. У нее даже нет денег, чтобы просто накормить своих детей. Поры бы ей уже завязывать со своими разговорами о том, какая она воздушная фея, которой ни к чему противостоять реальности, потому что она завтра же начнет искать работу и новое жилье, и ни Саймон, ни я больше не будем финансировать ее чокнутые планы! Почему она должна следовать за своей мечтой за наш счет? ПОЧЕМУ, КЭТИ? ПОЧЕМУ?
Я поняла, что немного увлеклась и все это время стучала кулаком по потрепанному кухонному столу Кэти так сильно, что со стены упали декоративные буквы «Е-Д-А». Кэти уже открыто рыдала. Черт. Она и так уже думала, что мы сумасшедшие, а теперь я еще и подтвердила ее опасения тем, что разгромила кухню.
– О боже, Кэти, прости. Мне очень жаль, я не хотела так увлекаться. Просто жить с Луизой и принимать ее такой… – я чуть было не сказала «безответственной сукой», но сдержалась и решила, что и так прилично шокировала Кэти своими словами. Кэти выглядит человеком, который не только говорит «ах, как мило», но и на самом деле думает также. Поэтому вместо этого я продолжила: – …такой, какая она есть. Она как страус, который прячет голову в песок от всего, что не вписывается в ее видение жизни. Я зря раскричалась, извини. Кэти, пожалуйста, перестань плакать!
Кэти рыдала сильнее и бормотала что-то несвязное.
– Извини, Кэти, просто я больше не могла сдерживаться. Ты хочешь, чтобы я ушла?
Кэти яростно затрясла головой и взвыла:
– Такая прекрасная МЕЧТА! Идеи Луизы – просто собрать вещи и отправиться туда, куда зовет тебя воображение! Каждый день что-то новое. И можно забыть обо всем этом, – она обвела рукой свою безупречную кухню. – Заботы все никак не кончаются, Эллен, – вопила она. – КАЖДЫЙ ГРЕБАНЫЙ ДЕНЬ!
Боже, она, оказывается, умеет выражаться.
– Я просыпаюсь. Кормлю девочек. Мы идем в этот вонючий детсад, а там все эти мамы стоят, улыбаются, они все такие идеальные, так любят свою жизнь. Они все говорят мне, какая я счастливая… И да, я счастлива, но… Я люблю
