Камиль Яшен - Xамза
Тронулись в путь.
Накануне всю ночь непрерывно шел густой снег. На горах лежали тяжелые низкие тучи. Дорогу окутывал густой туман - в тридцати шагах ничего не видно. Тихо было вокруг, только шум бежавшей рядом с дорогой реки, которая уже несла по камням первые потоки рыхлого льда, сопровождал караван.
Когда головная группа начала спускаться по отлогой дороге к мосту, за которым начиналось ущелье, от нее неожиданно отделился верховой и бешено помчался к ехавшему в центре каравана командиру полка. Степан, чувствуя недоброе, поскакал навстречу.
...Снег перед мостом усеян следами множества лошадиных копыт. Следы недавние, свежий навоз... Басмачи? Если да, то сколько их? Несколько сотен, не меньше... В сотые доли секунды лихорадочно замелькали мысли... Послали гонцов к Капланбеку... Тот успел за ночь собрать всю банду... Вот здесь, перед мостом, басмачи топтались на снегу, дожидаясь очереди перейти на тот берег... Капланбек думал, что снег покроет следы и замысел встретить караван в ущелье - останется тайным... Снег не успел покрыть... Засада?
- Поворачивать назад!.. Пулеметы к бою!.. Комендантский взвод, ко мне!..
Быстро установили впереди каравана два "максима". Караван разворачивался на узкой дороге. Ишаки, словно почуяв опасность, не дожидались команды погонщиков. Каждый сам делал полный оборот. Вот уже засеменили первые в обратную сторону, вверх... Только бы успеть вернуться в кишлак, только бы суметь сохранить хлеб... Хорошо, что туман, ничего не видно с той стороны реки... Не видно, но слышно.
Несколько конных силуэтов проступили в молочной пелене на мосту. Разведчики!.. Соколов упал на пулемет. Скороговоркой второму расчету:
- Занимайте позицию сто метров сзади меня!.. Будем отходить, прикрывая друг друга!..
Всадники съехали с моста, лошади вошли в реку... Обойти хотят?.. Да ведь нет места для обхода!.. Справа скала, слева скала, а посередине река и дорога...
Соколов оглянулся. Голова возвращающегося каравана уже исчезла. Штаб и политотдел прикрывали замыкающую часть.
Комендантский взвод ступенями расположился вдоль дороги и вокруг пулеметов. Все грамотно.
Всадники выехали из реки: лошади не хотели идти по ледяной воде. Теперь Соколов отчетливо видел их. Басмачи... Заметили уходящий обратно в кишлак караван, загомонили... "Так, - подумал Соколов, - нас они еще не разглядели среди камней, мы ближе к ним и ниже, чем караван".
Нужно дать им понять, что дорога защищена, чтобы не сразу бросались за караваном. Степан поймал в прорезь прицела мохнатые шапки. Взял ниже. Уперся локтями и нажал на спуск...
Трое или четверо сразу - сразу! - покатились по земле...
Остальные... крутанувшись на месте, нахлестывали к мосту...
Вдогон!.. Коротко!.. Коротко!.. Еще двое упали! И еще двое!..
Степан оглянулся. Погонщики, услышав стрельбу, начали лупить ишаков палками. Испуганные ишаки полезли друг на друга. Давайте, давайте, милые! Скорее, скорее!..
- Меняем позицию!
Но в это время из тумана от моста вырвалось на дорогу около полусотни всадников.
Соколов припал к пулемету... Дал длинную очередь, срезавшую не меньше десяти человек...
Басмачи еще скакали по инерции вперед, но передние уже пытались сдерживать... Это были рослые, уверенные в себе, хорошо одетые, на породистых лошадях всадники. ("Ферганский басмач - он сытый", - почему-то вспомнилось Соколову.)
И Степан, целясь почти в упор, прямо в середину мчащейся навстречу оравы, хлестанул по ней свинцом!.. Еще хлестанул!..
Зло повел брызжущий огнем ствол из стороны в сторону. Дал рассеянно, потом - кинжально, кинжально!..
Груда тел на дороге... Бьются лошади... Крики, стоны, ржание!.. От полусотни едва осталась треть... Вдогон, вдогон! Чтобы не сразу снова полезли!
Кончилась лента... Кучи пустых гильз вокруг...
- Давай новую!..
Рядом упал Гриша Михайлов.
- Товарищ командир, отходите!.. Ребята прикроют!
Вскочили, схватили за скобу пулемет, подхватили ящики с патронами, побежали, пригнувшись, вверх по дороге.
Комендантский взвод грамотно, залпами бил в сторону моста, давая острастку.
Только успели занять новую позицию, снизу из тумана послышались рев, вой, визг, крики!.. Река и дорога заполнились десятками басмачей... Все новые и новые всадники вываливались из тумана. Капланбек, решив, видимо, одним ударом закончить дело, погнал вперед чуть ли не половину всего своего отряда.
Но пулеметчик второго расчета был еще более искусным стрелком, чем командир полка. Смертельными строчками затягивал он петли на рядах наступающих. Басмачи косяками валились на камни. Второй пулемет вел настильный огонь, пули летели густым веером в метре-полутора над землей, сметая все живое...
Передние лошади, задыхаясь в предсмертных хрипах, оседали вниз... задние натыкались на них, падали, подминая собой всадников...
Степан Соколов, перебравшись на новое место, стрелял поверх голов бойцов второго расчета, помогая им, сыпя и сыпя железо в обезумевших от бессильной ярости басмачей... Капланбек сгоряча, обозленный срывом своего замысла, принял неверное решение. Он приготовился к нападению из засады, но не был готов к наступательному бою. Его просто нельзя было вести здесь. Узкое пространство помогало обороняющимся.
И численное преимущество банды в буквальном смысле этого слова превратилось в ее уязвимое место. Трупы басмачей устилали дорогу. Десятки тяжелораненых умирали в ледяной воде горной реки Шахимардан... Потеряв около трети своего отряда, Капланбек перешел через мост Эллик Пайсаки и скрылся в ущелье Кисик Давай.
- Товарищ Соколов, пустой кишлак, ушли все богатеи в горы! - тяжело дыша, докладывал командир комендантского взвода Николай Каплин.
- А Миян Кудрат? Ишаны, муллы?
- Никого нет!
- А беднота?
- Видно, за собой увели или угнали...
- Что будем делать?
- Степан Петрович! - подбежал заместитель командира полка Григорий Михайлов. - Окружают басмачи кишлак... Надо бы укрыться где-то...
- Где?!
- В гробнице!.. Там стены из кирпича!..
- Давай в мазар!..
Банда Капланбека не смогла одолеть отряд Соколова на горной дороге. Басмачи наступали неумело - кучей, навалом.
Вести тактически правильный бой с регулярной воинской частью Красной Армии байским сынкам было не под силу. В конце концов, они были всего лишь бандой, разбойниками, умевшими расправляться только с безоружными людьми волостными активистами, членами сельских комбедов и ревкомов. Хорошо обученные для действий в горах бойцы седьмой Туркестанской кавалерийской бригады каждый стоил пяти-шести всадников Капланбека.
И все-таки басмачей было слишком много. После бойни на мосту Эллик Пайсаки Капланбек провел свой отряд через ущелье Кисик Давай и начал окружать Шахимардан.
...Горные холмы Шаланга, расположенные вокруг кишлака, были усеяны изгнанными духовниками из домов жителями. Ишаны и муллы стояли впереди, непрерывно молясь и обращаясь к всевышнему с просьбами покарать нечестивцев большевиков.
Миян Кудрат и все его окружение обосновались в стороне, как бы подчеркивая, что не имеют к происходящему никакого отношения.
Но когда хазрат увидел, что бойцы отряда Соколова приближаются к мавзолею святого Али, он пришел в сильное волнение.
- Неужели они войдут в усыпальницу? - тревожно спросил он у Камола-кази.
- Не посмеют, - неуверенным голосом сказал судья.
- Исмаил! - позвал Миян Кудрат шейха. - Ты все ворота мазара закрыл вчера?
- На три замка каждые, - поклонился шейх Исмаил.
- Они могут сбить замки, - голос хазрата дрогнул.
- Аллах немедленно покарает их! - затряс головой Камолкази.
- Аллах, аллах! - передразнил судью Миян Кудрат. - Вы понимаете, что они могут найти там?
- Они не рискнут раскрыть гробницу Али, - нахмурился шейх Исмаил.
Стены мавзолея святого Али-Шахимардана, сложенные из жженого кирпича особых пород местной глины, поднимались вверх метров на сорок. Еще выше находился центральный купол - до него были все шестьдесят метров.
Мазар был гулок и пуст, только в центре, на небольшом возвышении, стоял каменный саркофаг, в котором, по преданию, на останках праха святого Али лежал коран, упавший с неба.
В центре каждой из четырех стен были сделаны высокие двустворчатые ворота, сколоченные из крепчайших досок карагача, скрепленных между собой железными полосами.
- Крепость настоящая, - сказал Николай Каплин. - Тут хоть год оборону держать можно.
Степан Петрович Соколов при подходе к мазару был ранен в плечо шальной на излете пулей. Рана была легкой, кость осталась целой, но сразу, пока не перевязали, ушло много крови.
Бледный, усталый сидел он на земле внутри мазара, прислонясь затылком к холодным кирпичам. В горячке боя он ни о чем не думал, кроме как о том, чтобы не подпустить басмачей к каравану с хлебом. Сейчас мысли десятками лезли в голову... Сколько им придется сидеть в этом каменном мешке? На какой день в Фергане, не дождавшись их, поймут, что с ними что-то случилось?
