Большая и маленькая Екатерины - Алио Константинович Адамиа
Пауза.
— А Мимино и Жужуна? — почему-то холодно спросил Гуласпир у Ростома.
— Они остались… Да, там остались! — грустно сказал Ростом и опустил голову.
— Так ты что, один сюда перебрался? А невестку с внучкой в Итхвиси оставил?
— Да, они остались! Сколько я их упрашивал, уговаривал — ничего не вышло. Они наотрез отказались ехать. Ну, я рассердился и уехал один. И так мне тяжело теперь.
— Ты, видно, тайком уехал, Ростом! Разве Мимино тебя отпустила бы?
— Я сам себе голова! — сердито сказал Ростом, доставая из кармана кисет.
— Ну, а как же вы будете жить один? — вступил в разговор Константинэ.
— Я же жил… А потом, почему один? Здесь много домов строится.
— А Грамитон где? — сердито спросил Гуласпир.
— В Сурами.
— А его семья?
— Он взял с собой.
— А зачем он туда поехал?
Пауза.
— Он яблоки повез. В это время в Сурами фрукты хорошо можно продать. Вот он взял машину и поехал.
Константинэ опять что-то записал в блокнот.
— Поехали! — сказал он и вышел со двора.
— И ты тоже уходишь, Гуласпир? — очень тихо, чтобы не услышал Константинэ, спросил Ростом.
— Не могу же я бросить гостя, — тоже тихо ответил Гуласпир. Потом он приблизился к Ростому и шепнул ему, что заглянет вечером.
Раздумья Какубери: «Обманываете меня, что никто из Итхвиси не вернулся? Позавчера, да еще на моей лошади, прибыл Ростом Кикнавелидзе! Может быть, это только первая ласточка, а? Поезжай, мол, посмотри своими глазами, что происходит в Хемагали, и расскажи нам всю правду… Как будто действительно Ростома не пускали невестка с внучкой. А может быть, это они раздобыли ему лошадь?»
— Школу отремонтировали хорошо, товарищ Гуласпир?
— Говорят, хорошо.
— Давайте посмотрим! — сказал Константинэ, закуривая.
Мысли Гуласпира: «Когда я позвал и никто не откликнулся, а потом увидел, что двери и окна крепко закрыты, надо было уйти. Если бы я не поднялся на веранду и не покричал оттуда, Ростом бы не услышал. А теперь Константинэ расстроился… А все-таки как же это невестка и внучка отпустили его одного? Не верится, неужели он вернулся с согласия Мимино? Для чего тогда она вообще забирала его в Итхвиси? Чтобы люди сказали, какая хорошая у Ростома невестка? Смотрите, мол, муж ее бросил, но она не оставила своего свекра. Забрала его к себе и смотрит, как за собственным отцом… А может быть, она надеялась, что муж к ней вернется, и поэтому изображала из себя любящую невестку? Когда же поняла, что ее надежды тщетны, взяла и выгнала свекра на улицу…»
До встречи с Ростомом Константинэ был веселее, а потом помрачнел и умолк.
Машина миновала поле и остановилась у ворот школы в тени лип. Константинэ и Гуласпир вышли из машины.
— Пойдемте в тень, — сказал Константинэ. Взяв у Гуласпира бинокль, он стал смотреть на деревню.
Мысли Гуласпира: «Как же Ростом будет жить один? Хотя почему один, даже если невестка с внучкой не переедут к нему, мы ведь здесь и не бросим его. Может быть, вы, уважаемый Константинэ, и не знаете, как внимательны были к Ростому невестка и внучка и как хорошо ему жилось в Итхвиси. Но по ночам ему не спалось, все стояло перед глазами родное Хемагали. Да, он мне как-то так и сказал: «Знаешь, Гуласпир, давно я уже живу здесь, но каждую ночь мне снится Хемагали!»
Со стороны школы послышался стук молотка.
— Видно, кто-то что-то мастерит! — сказал Константинэ, возвращая Гуласпиру бинокль.
— Верно, директор.
Откуда-то появился Коки. Увидев Гуласпира, он подбежал к нему, прошептал что-то на ухо и умчался.
— Что хотел твой внук? — улыбаясь спросил Константинэ.
Пауза.
— У меня нет внука… Мой сын не вернулся с войны…
Гуласпир бросил недокуренную сигарету на землю, раздавил ее ногой и, достав из кармана платок, отвернулся.
Наступило неловкое молчание.
— Вам не кажется, что дома строятся несколько вразброс? — по-дружески спросил Константинэ у Гуласпира и взял у него бинокль.
— Нет, — каким-то надтреснутым голосом возразил ему Гуласпир. — Мы с вами в самой старой части деревни. Сейчас пока все живут здесь.
— Все в этой части деревни? — удивился Константинэ.
— Да, мы приютили вернувшихся сельчан. Всего тридцать два человека. Из них двадцать работают в дорожной бригаде, а двенадцать — в строительной. Приглашенные со стороны мастера живут в специально отведенном для них бараке.
— Грамитон Джиноридзе тоже из числа тех, кого вы приютили? — пошутил Константинэ.
— Грамитон — тридцать третий, — повеселел Гуласпир. — Значит, так. Старую часть деревни посчитаем отстроенной. Всего в деревне три новых поселения… Джиноридзевское вы уже видели. Там шестьдесят дворов. Второе… Вон там, видите, навес? Да?
— Вижу!
— От него до джиноридзевской части деревни полтора километра. Теперь пройдем от навеса полтора километра в сторону хребта Санисле. Прошли? Это место, которое называется Нигвзиани, и есть второе новое поселение. Шестьдесят семей. Теперь, если вы не устали, пойдем к востоку от навеса в сторону Сатевельского ущелья. Прошли? Теперь остановитесь. Это Гантиади. Это место издавна так называется. В той стороне Хемагали восходит солнце. Вот вам и третье новое поселение в шестьдесят дворов. И все это за первые три года, товарищ Константинэ!
— За три года сто восемьдесят дворов, — подсчитал Константинэ.
— Верно, — закуривая, подтвердил Гуласпир. — Вы заметили, что все три поселения не в длину вытянулись, а образуют полукруг? Дорога проходит через все поселения, видите? И все они находятся на равном расстоянии от совхоза.
— Это очень хорошо! — сказал Константинэ и направился к школьным воротам.
— Отдохнем немного.
— Кстати, и школу осмотрим, а потом я поеду.
— Давайте зайдем. Но уйти вам так быстро не удастся! Хотя мы коммунизм еще не построили, но приехавшего издалека гостя…
— Это я-то гость? — обиженно сказал Константинэ и вошел во двор школы.
— Почетный гость! — поправился Гуласпир.
— Еще хуже! — Обиженный Константинэ нахмурился.
На пороге школы их встретил Коки.
— А где Екатерина? — спросил Гуласпир.
— Ее позвал к себе дедушка Александре. Он сказал, что у него гости, — ответил Коки и, смущаясь, взглянул на Констинтинэ.
«Как это со мной случилось, что я напомнил ему о погибшем сыне», — пожалел Константинэ. Он улыбнулся мальчику и похлопал его по плечу.
— Ну-ка, покажи нам свою школу, молодой человек.
Осмотром он остался недоволен.
— На скорую руку отремонтировали! — сердито бросил Константинэ, делая какие-то пометки в блокноте.
— Мы строим новую школу!
— Я знаю! Но она будет готова только через три-четыре года. Нужно было старую ремонтировать так, чтобы через год не понадобилось все делать сначала. А то ведь в стенах щели, окна как следует
