Избери жизнь - Людмила Георгиевна Головина
Все эти статистические данные были представлены и в цифрах, и в процентном соотношении, и, для наглядности, в диаграммах.
Если приведённые сведения были неудовлетворительными, они выделялись красным цветом. Хуже всех обстояли дела у толстяка-канцлера из провинции Раша.
– Итак, я жду. Желающих отчитаться, как я понял, нет. Никто не хочет похвастаться своими успехами? Ну что же, пусть начнёт канцлер провинции Раша. Как обстоят дела на вверенной вам территории, любезный?
Канцлер провинции Раша затрясся, как медуза, вытащенная на берег и начал бормотать что-то маловразумительное.
– Объясните-ка нам, почему в вашей провинции самый большой процент лиц, отказавшихся от наших замечательных предложений? И почему в Центрах регенерации гораздо меньше детей, чем могло бы быть в процентном отношении к численности населения? И почему среди юзеров анализ показывает большое число неперспективных?
Канцлер провинции Раша стал мямлить что-то насчёт сложного участка работы, который ему достался. Народ, населяющий провинцию, с древнейших времён привык сплачиваться перед лицом опасностей и трудностей и давать им жёсткий отпор. А ещё, их религия воспитывает в них такие неприемлемые качества, как любовь к ближним, альтруизм, взаимопомощь и жертвенность.
– Когда она была, эта религия! – презрительно возразил Координатор. – Давно уже ни в ком настоящей веры нет!
– В провинции Раша ещё есть такие, – пролепетал канцлер, – а потом, даже в ком и нет веры, всё равно, они воспитаны в соответствии с той традицией, которая была присуща их предкам. В них сильна тяга к семейным ценностям, многие из них не приемлют отступлений от принципов, заложенных в их душах с детства. Это, так сказать, их генетический код…
– Молчать! – заорал на него Координатор. – Мне нет дела до всего этого бреда! Вместо того, чтобы жаловаться и оправдываться, лучше найдите способы срочно исправить положение!
Канцлер Раша втянул голову в плечи и усердно закивал.
«Как китайский болванчик», – с презрением подумал Координатор.
Потом пришла пора и других участников совещания. Досталось всем.
–– Свободны, – наконец сжалился Координатор. – И зарубите на носу: лени и разгильдяйства я не потерплю! Смотрите у меня!
Небольшое колебание воздуха – и комната заседания опустела.
Координатор ещё сидел какое-то время в своём кресле и смаковал пережитые ощущения.
Так получилось, что в жизни у него были и роскошь, и достаток, и слава, и известность. Но вот власти не было. И, оказывается, она пьянила и бодрила так, что даже кружилась голова и замирало сердце!
Как приятно унизить, обругать человека, нахамить ему, и знать, что отпора не будет. Потому что ты выше, намного выше этого ничтожества, и можешь делать с ним всё, что тебе взбредёт в голову.
Координатор в прекрасном настроении заказал себе изысканный обед. Неторопливо смакуя поданные блюда, он вдруг вспомнил про Шоколадку.
С той памятной ночи, которую он провёл с Криптеей, ему было не до женщин. Сейчас несколько холодноватая, задумчивая и нежная Криптея не подходила к его настроению. Хотелось чего-то страстного, огневого. И он дал распоряжение своей виртуальной секретарше после дневного отдыха доставить в его спальню Шоколадку. Что и было исполнено.
Шоколадка оправдала его ожидания. Страстная и темпераментная, она внесла в жизнь Координатора какую-то приятную остроту и встряску чувств. Но он всё равно время от времени напоминал себе, что рядом с ним – не женщина, а всего лишь искусная биологическая модель. И когда он думал об этом, наслаждение теряло краски и тускнело, как будто было миражом. Но Координатор вытряхивал из головы тревожащие мысли и снова погружался в пучину страстей.
Когда Координатор пробудился после приятной, но утомительной ночи, Шоколадки, предсказуемо, рядом уже не было. Он потребовал чашку кофе в постель, причем, распорядился, чтобы подал её ректор университета, в котором Координатор когда-то учился. Маститый учёный покорно стоял у его постели и ожидал дальнейших распоряжений. Координатор, даже не поблагодарив, велел ему удалиться. Было приятно. И, хотя Координатор понимал, что на самом деле его обслуживал андроид, эта идея – видеть среди прислуги известных и даже знаменитых особ, ему понравилась. Далее он с удовольствием понежился в джакузи с гидромассажем, затем облачился в домашнюю одежду и позавтракал с большим аппетитом. Жизнь во дворце снова начала ему нравиться.
Он был достаточно умен и прекрасно понимал, что за ним наблюдают. Поэтому, как ни хотелось погрузиться в водоворот наслаждений, которые мог даровать его чудесный дворец, он всё же решил сначала поработать или, хотя бы, создать видимость работы.
Координатор направился в кабинет и стал запрашивать различные статистические данные из разных провинций. Он вызывал канцлеров по одному, ругал их, давал распоряжения, указывал на недостатки, которые требовалось исправить. На то, как лебезили перед ним эти ничтожества, сначала смотреть было приятно, но потом начало раздражать. Сорвав злость на очередном канцлере, Координатор почувствовал, как к нему снова вернулось хорошее настроение, и решил на этом пока свой трудовой день закончить.
Пару часов он провёл на океанском побережье, купаясь и загорая, затем со вкусом пообедал.
Лифт по его запросу доставил его в кинотеатр, где в огромном зале он стал единственным зрителем. Из объёмистого каталога он выбрал какую-то американскую комедию. Сначала он даже смеялся, но затем глупость ситуаций начала его раздражать, и он, не досмотрев фильма, покинул кинотеатр.
Так проводил он и все последующие дни, долгую вереницу дней, не отмеченных никакой датой и почти ничем не отличающихся один от другого. Работа (или видимость работы, которую он умело имитировал), затем приятные часы развлечений и услаждений. Правда, время от времени неожиданно появлялся Наставник, давал какие-то распоряжения, иногда ругал, но без издевательств и жестокости, как в первые дни. Можно сказать, что Координатор почти свыкся с ним, хотя и заискивал и трепетал, как заискивали и трепетали перед ним самим канцлеры. Наставник время от времени демонстрировал ему видео, отснятые в юзерхаузах. То, что наблюдал Координатор, вряд ли можно было назвать счастливой жизнью: какие-то арестантские пижамы, казарменная простота обстановки, тесные помещения, однообразная еда. Лица большинства юзеров походили на застывшие маски. Казалось, все они были погружены в безрадостные размышления. Иногда они бродили по галерее и даже общались там друг с другом, но, судя по озлобленной мимике, общение не было приятным. Координатор не способен был никого жалеть, поэтому унылые юзеры вызвали в нём сильнейшее раздражение и отвращение. Наставник, кажется, разделял его отношение к постояльцам юзерхаузов.
В общем, визиты куратора почти перестали напрягать Координатора. Хуже, страшнее бывало, когда на экране внезапно возникал огненный лик Светоносца. К счастью, видеосвязь не передавала и части тех ужасных ощущений, которые возникали всякий раз при личном контакте с его повелителем. Светоносец обычно бывал краток, изрекал своё распоряжение, иногда грозил карой
