Изнанка - Лилия Волкова
Камиля. Пробор в черных волосах, открытая высокой прической шея, косточки на худых запястьях – острые и нежные. Небольшой рост, ступни детского размера, легкость движений, мерцающее под сдержанностью пламя. Лицо – гармоничное и чистое, отлитое в уникальной форме, без швов, без малейшей ошибки в расчетах.
Камиля. Она стала последней каплей, сработала как катализатор. И в растворе из склонностей, опыта и неумерших, как оказалось, надежд началась реакция – медленная, вначале почти незаметная, но неостановимая – как оседание сугробов весной, как набухание почек, как превращение гусеницы в бабочку в закрытом тесном коконе.
Андрей не сказал Вальке, но он уже приступил, занял набросками штук тридцать альбомных листов, и на каждом была одна и та же фигура – тонкая, устремленная вверх, с едва прорисованным, но узнаваемым лицом.
– Андрюха! – Валька снова попытался шандарахнуть Барганова по плечу, но тот увернулся. – Это ж отлично! Я знал, что так и будет, что ты не выдержишь, что весь этот ширпотреб – это так, для раскачки! Ты же гений, Андрюха, я всегда знал!
Андрей заулыбался:
– Сразу уж и гений… Ну так, можем кое-что. Это, конечно, потребует времени. Но я уже кое-что начал…
– Я знал, знал! – Валька не унимался. – И я тоже готовился! Во-первых, разведал, где и как потом можно готовую коллекцию представить, где потом продавать. Поговорил с человечками разными, все будет путем! Но главное – я придумал название для нашего бренда!
«Для нашего? – Андрей напрягся. – С какого бодуна нашего?»
– Смотри! – Валька подошел к столу, взял карандаш, открыл новый альбом. – Со шрифтами и цветом, конечно, нужно будет поработать, но идея готова! Иди сюда!
Андрей подошел. Кривоватыми буквами поперек листа было написано «БарХан».
– Ты понял, да? Начало наших фамилий! Мы с тобой, Андрюха, не случайно всю жизнь друзья, видишь, как все сложилось – идеально!
Андрей молчал, но Вальку это не смущало.
– Я даже с Рустамом уже побазарил, он не против в целом, хотя и не уверен, что мы на этом много наварим. Тем более что вначале вложиться надо будет. Но я ему сказал, что справимся. Что ты, Андрюха, гений! И что если не с первой коллекции, то со следующих заработаем нормально. И он, кстати, не претендует на то, чтоб его фамилия была в названии. Ну, может, потом назовем его как-нибудь, чтоб ему приятно было, типа коммерческого директора марки или еще как-нибудь. Время покажет, да? Ладно, Андрюха, мне правда пора, делишки разные порешать. И Анька кое-что просила…
Разочарование? Отчаяние? Злость? Андрей сидел за столом, не понимая, что чувствует и что теперь делать. Уйти прямо сейчас? Заказать «газель», погрузить все закупленное, отвезти домой. Места там достаточно. Поработать как следует, спокойно и не торопясь, никто не будет мешать и стоять над душой. И деньги еще остались: чтоб отшить первую коллекцию, наверное, хватит. Возможно, придется отказаться от идеи закупить итальянские ткани и обойтись чем-нибудь подешевле. Потом можно будет поднять старые связи, снова походить на модные тусовки и показы, найти спонсоров и цех…
Он взмахнул рукой и разом смел со стола альбом с Валькиными каракулями, ножницы, карандаши, пластиковую коробку с булавками. Женщины, сидящие за ближними к нему столами, на секунду отвлеклись от шитья, но тут же вновь затарахтели машинками. А Камиля встала и направилась в сторону Андрея. Подбирая одну из последних булавок, она ойкнула, сунула в рот указательный палец и впервые посмотрела ему прямо в лицо.
Еще один альбом, и еще и еще, уже целая стопка на высоком стеллаже, где скоро будут лежать ткани. Большая часть набросков пойдет в мусор, но что-то уже проявлялось, просвечивало, обретало контуры и цвет. Женственно, ярко, с восточными нотами.
Бархан так бархан, пусть! Может, это судьба; может, так и должно было сложиться. В конце концов, если бы не Валька, Андрей бы так и сидел сейчас в своей новой квартире на девятом этаже. Или вообще лежал бы под ее окнами.
Камиле он за последнее время сказал десяток слов, не больше. Но, сидя в своем закутке, который так и не отгородили ни дверью, ни даже занавеской, Андрей то и дело поднимал голову. Или вставал и прохаживался вокруг стола, незаметно, как ему казалось, поглядывая на третий в правом ряду стол. Снова садился и переводил свой жар в линии на бумаге.
Нынешний, шестьдесят третий день его работы с Валькой и Рустамом обещал быть загруженным. Утром – проверить готовую продукцию, дать задание швеям исправить брак. Еще они с Валькой собирались на встречу с Рустамом. Андрей нервничал, но разговор назрел, и оттягивать дальше некуда. Зато сразу после этого он поедет на склад, куда, по словам менеджера оптовой фирмы, наконец пришли заказанные Андреем по каталогу ткани. Нетерпение дрожало натянутой нитью: дерни – и порвется. Он решил: сегодня он поговорит с Камилей. Скажет… Как вообще разговаривать с ними, с восточными женщинами? Черт его знает, какие там традиции, что можно, что нельзя. Ну, ладно. Он все равно что-нибудь скажет. Несмотря на. Например, что она прекрасно шьет и что он, Андрей, хотел бы привлечь ее, Камилю, к созданию новой коллекции. Или что они могли бы сходить в кино в выходной. Кстати, про выходные тоже надо поговорить с Рустамом, обязательно.
– Что вам в этом кафе, медом, что ли, намазано? – Андрей дергал заевшую молнию сумки. – Не нравится мне тут, все жирное, острое, изжога потом такая, что сдохнуть можно. И вообще, какого черта я прусь через всю Москву в эту тошниловку? Почему мы не можем встретиться рядом с цехом? Знаю-знаю, ты сто раз говорил мне, что «Рустаму так удобнее». А мое удобство, значит, ничего не стоит?
– Андрюх, да ладно тебе. Ну, вроде это кафе знакомый Рустама держит или даже родственник. – Валька примирительно улыбнулся.
– Ага. Мало того, что он сам на мне зарабатывает, так еще и родственничку своему помогает карман набить. Ладно. Это ладно. Хрен бы с ним, с кафе. Но остальное? – Андрей наконец-то открыл сумку, достал портмоне и тут же начал запихивать обратно. – Ты слышал, я говорю: дыру для кабеля пробили, а заделать нормально? Уже сейчас по ночам холодно, скоро заморозки, а там люди живут! А Рустам твой только лыбится: все нормально, все нормально. Нормально! – Андрей фыркнул. – Сам-то ты считаешь нормальным, что люди, работающие на нас, спят на продавленных раскладушках, моются в каком-то корыте и готовят вшестером на плитке с одной
