Шлейф - Елена Григорьевна Макарова
Какие еще новости этого часа?
…Ученые опытным путем выяснили, что для повышения качества сна партнеры или супруги должны спать не просто в одной постели, но и в обнимку. У партнеров, которые спали в обнимку, фаза быстрого сна была более последовательной и долгой, чем при ночном отдыхе в одиночестве…
…По заявлению архиепископа Кентерберийского, «Иисус был с Ближнего Востока, он не был белым. Важно, чтобы мы это помнили». Ранее сообщалось, что бывший пастор призвал сносить статуи Христа, заявив, что они расистские.
… Неизвестные злоумышленники осквернили памятники евреям, установленные в Вильнюсе, облив жидкостью неизвестного состава памятник раввину Элиягу бен Шломо Залману, известному под именем Виленский Гаон, и статую доктора Цемаха Шабада, ставшего прообразом доктора Айболита. Приезжая в Вильнюс, Корней Чуковский останавливался в доме Шабада…».
Изыди, девочка Лялечка!
СМС Арону: Боюсь Шули.
СМС от Арона: Не накручивай себя. Напишу, как сяду за руль.
Не накручивать себя?
Как только Шуля переступит порог ее квартиры, все будет кончено.
У источника она ее не боялась. Не знала историю про чемоданы.
Идет. Стучат каблучки, все ближе и ближе. Не открывать дверь? Но она позвонит. Не отвечать? Нет, так себя не ведут. Надо взять себя в руки.
Анна наотмашь распахнула дверь.
— Забирайте все и уходите!
— Надеюсь, мне будет позволено посетить уборную? — Шуля убрала за ухо рыжую прядь. — Из-за вируса заперли все сортиры на бензоколонках.
Анна написала Арону, чтобы немедленно позвонил Шуле и объяснил, что никакой сортировки в ее доме…
Арон позвонил в туалет, Шуля ответила «да» и слила за собой воду.
— Он в пути. Подождем. Девушкам запрещено носить тяжести.
Шулина невозмутимость и то, что Арон скоро будет здесь, утихомирили.
Она усадила гостью на кухне спиной к окну (кажется, здесь когда-то и сидел Мордехай) — и та, не спрашивая, есть ли у нее курево, достала портсигар из сумочки.
— Не угощаю, — Шуля затянулась дымом. — Если найдется кофе, было бы клево.
Кофе есть. Но заваривать она не умеет.
Зато Шуля умеет все. Пять минут, и готово. На столе — круглый тортик с ягодами. Для Арона. Он сладкоежка.
— Когда приедет Арон?
— Минут через пятнадцать.
Оставив Шулю на кухне, она достала из коричневого чемодана № 2 (после 1945 года) блокнот и вернулась с ним на кухню.
— Вот то, что вы ищете.
— Да! Это мой почерк! 1) «Проснуться и стоять на камнях; 2) Говорить с демоном Жертвы; 3) Записывать ежедневно три позитивных момента; 4) Восстанавливать память — называть именования групп на двух языках: овощи, фрукты, музыкальные инструменты». А это — ответы Алексея: «Назвал группы овощи/фрукты, нарисовал изображения цветом», у него тогда уже дрожали руки.
В таблице слева — 14 старательно раскрашенных фруктов, справа — 13 столь же старательно раскрашенных овощей. «Три позитивных момента: хороший урок Шули, слушал Моцарта, сам перевел деньги»…
От Шулиных слез расплылись желтый банан и серая редька, и она промокнула их салфеткой.
— Провальная затея, — вздохнула она и вынула сигарету из портсигара. — Не справлюсь.
— Алексею Федоровичу нравилось выполнять ваши задания, — сказала Анна. И чуть было не положила руки на Шулины плечи. Так сделал Арон, когда стряслось несчастье с компьютером.
* * *Арон привел Мордехая. Еле выволок его из Российского консульства. Поэтому задержался. Мордехай при георгиевской ленте. Поглаживает желто-черную петлю на груди, несет чушь. Рвался голосовать за обнуление монарха, а ШАБАК закрыл контору на карантин! Но! При виде справки о психической невменяемости его впустили и наградили георгиевской лентой. А блудливого мароккашку, с которым он сцепился, надо топить в сортире. Маленький-плюгавенький, а весь женский штат посольства оттрахал.
Сумбур прекратится, как только Арон доест торт и вынесет чемоданы.
Delete «Искателям счастья».
Часть 4
Мертвое море
Невей Митбар в получасе езды от Иерусалима.
Шикарная локация. Море. Натуральная грязь. Личное бунгало с туалетом и душем. Знакомый спасатель — шоколадный юноша Сосо. И тридцатипроцентная скидка.
— Увидишь, ей будет здесь хорошо.
Арон смотрит на Шулю, обмазывающую тело черной мертвоморской грязью, и видит Анну, лежащую в «Эйтаним». После внутривенных вливаний она стала спокойней, ночами спит, но себя не осознает. То она Фаня, которую надо немедленно спрятать, то Полетика,
