Владимир Гиляровский - Том 2. Трущобные люди. Рассказы, очерки, репортажи
Вот с Бедека грянул выстрел… Другой… Белые клубы порохового дыма на минуту забелили черневшийся лес… Это заговорили орудия Девятиглазки. Откликнулась им наша Стальная батарея. На противоположной стороне Центральная загремела по неприятелю. Зарокотали ружейные залпы у ключа, внизу, в пропасти, зашумела и Волынская горка, с которой отступать русским войскам. В защиту им грянули горные орудия Промежуточной батареи, находящейся на уровне Орлиного гнезда, невдалеке от него.
Орудия стояли под крестом братской могилы, на высшем пункте батареи. На памятнике надпись: «Братская могила. 14-й артиллерийской бригады князь Мещерский, 14-й пехотной дивизии поручик Годило-Годлевский, подпоручик Сапожков и нижних чинов 314». Невдалеке я нашел между камнями две человеческие кости, почерневшие и пожелтевшие от времени, и положил их под крест… И в других местах грозной позиции попадались кости… Вот пожелтевший череп с пробитой пулей лобной и затылочной костью… Много костей…
Промежуточная батарея — удобнейший пункт для наблюдения: все позиции открыты с нее.
Бой кипит… На всех горах клубы орудийного дыма и узкие пояски ружейных залпов или учащенного огня стрелковой цепи… Особенное внимание обращается на Волынскую горку… К выбитым войскам уже спешат подкрепления, строятся в колонны к атаке, начинают наступать на Волынскую горку. Им помогают орудия Промежуточной батареи.
Все кругом в огне и дыме выстрелов. То здесь, то там, глубоко под нами, на краях стремнин, на лесных скалах, на желтых брустверах блещут штыки, лезут люди, гремят орудия. Вот уже пробуют штурмовать Стальную батарею.
Черные точки лезут на кручу, белые стреляют в них сверху. Черные солдаты изображают турок, белые — русских и болгар.
Черные уже спустились. Они добрались на расстояние 200 шагов до северной цепи. Левее от меня турки лезут на Центральную батарею… Забрались уже на северный склон св. Николая, но там натыкаются на болгарскую дружину Л. Д. Вяземского и летят назад…
Левее — Волынская горка вся в дыму… Наступление идет по всем позициям…
А все эти позиции, раскинутые подо мною, — грандиозная могила 12 000 убитых… Не считая замерзших зимой и без вести пропавших в бездонных пропастях…
Неприятель лезет на Круглую батарею Бенецкого, но Брянский полк и картечь отбрасывают его вниз… Лезет неприятель на Зеленую гору Липинского — плохи Липинского дела, народ перебит, но позиция еще держится… Он просит о поддержке, но дать нечего… Генерал Н. Г. Столетов посылает часть своей удалой дружины, ослабляя себя…
Так и воскресало передо мной в эти минуты все прошлое… Вокруг меня участники былой кровавой бойни, они рассказывают о прошлом.
От серьезного до мелочей.
— Вот здесь, — указывает один генерал по направлению к Круглой батарее, — денщик командира охотился за зайцами и угощал нас кулешом… Там перестрелки, турки — а он свое: бьет и бьет зайцев…
— А вот там Бенецкого убили… Только высунулся из-за бруствера — и пуля попала ему в рот…
А турки лезут и лезут по всем линиям… Положение русских становится отчаянным. Потеря Волынской горки ужасна…
Но вот вдали, по габровской дороге, на казачьих лошадях прибывает 16-й стрелковый батальон, спешивается и строится… Вот еще надвигаются снизу резервы 4-й бригады.
Фланг и тыл обеспечены, дух поднят… теперь с севера турки не страшны.
Рисуется полная картина шипкинского боя…
Вдруг все затихло… Грозное затишье! Только с Бедека громыхает батарея. Но затихла и та…
Страшно становится: чувствуется конец!
Неприятель молча двигается на позиции.
Ожидание томительное…
Только стрелки с гребня Промежуточной батареи сделали три залпа по показавшемуся внизу турецкому батальону и рассыпали его… Вот грянула Стальная батарея… Где-то внизу загремело «ура»… Около шоссе, близ Волынской горки, строятся колонны, рассыпается цепь… С Волынской горки гремят выстрелы… Белые полоски цепи перебегают открытое место, за ними стройно, широким шагом, движутся колонны — и опушка Волынской горки пестреет белыми живыми картинами: русские готовятся к атаке… Правее турки устремились на дружинников, но все их атаки отбиты. Эти войска спустились с Бедека и полезли на наши батареи.
Атака по всей линии… «Ура», и выстрелы слились… На всех позициях стремительно атакуют русских, на Волынской горке русские атакуют турок и, наконец, занимают горку.
Турки отбиты. Горка занята. Бой кончился победой русских.
Картина шипкинского боя как живая! Горнисты дудят отбой. Бой окончен. Войска сползаются со всех сторон к Стальной батарее, к Зеленому шатру.
Шипкинские орлы спускаются с неприступных заоблачных вершин.
Проходит час. Войска выстраиваются по скалам св. Николая вокруг памятника. К памятнику возложены венки — от каждой части участвовавших на Шипке войск, а чешская депутация из Праги принесла свой венок от чешского народа.
Туман прошел. Только горы синеют от дыма выстрелов, да сквозь дым этот там внизу, под нами, виднеются Долина роз и Малые Балканы за ней, окутанные синей дымкой.
Время от времени налетают порывы урагана.
Вот началась и панихида.
Десятки тысяч народа и войск опустились на колени… Старики плачут… Кругом выстрелы салютов — залпы батарей и грохот ружей…
А над нами солнце, яркое южное солнце, так же беспристрастно светит над нами, переживающими торжественную минуту, как 25 лет тому назад оно освещало трупы героев на этих заоблачных высотах.
На завтра назначался шейновский бой.
Шейновский бой 28 декабря 1877 года был повторен 17 сентября 1902 года.
И с полной иллюзией.
Около девяти часов утра вправо от Шейнова, если смотреть на Шипку, уже дымились ружейные залпы. Это отряд Святополк-Мирского отстаивал свои позиции, взятые накануне.
За ночь молодцы-саперы укрепились — все шло для укреплений: и мерзлая земля и неприятельские трупы.
Стрелки уже заняли виноградники и розовые плантации деревни Шипки, и выбить их оттуда было не так-то легко.
Бой справа все разгорался сильнее и сильнее. Русские уже заняли курган Острицу. Гремели орудия.
Слева, у Иметли, строились боевые колонны Скобелева, как и тогда, 28 декабря 1877 года, строились около того самого кургана, на котором стоял Скобелев, руководя боем.
На этом самом кургане, осыпаемый гранатами, Скобелев отдал приказание:
— Если меня убьют — слушаться графа Келлера, он знает все!
Граф Келлер заступил в этот день место начальника штаба полковника А. Н. Куропаткина, раненного накануне на Иметлийском перевале.
Здесь Скобелев решил окружить Шейново кавалерией, взять его и отрезать отступление туркам.
Так и сделал.
Пока выброшенная под выстрелы горная артиллерия билась с шейновскими батареями, войска были выстроены в боевые линии, знамена развернуты, кавалерия Дохтурова брошена в обход Шейнова.
И сейчас, через 25 лет, я поражаюсь той же картиной, став на опушке шейновского леса.
Направо все поле у гор в дыму: турки сбивают Мирского с его позиций, переходят в наступление, но их снова отбрасывают, и снова они успешно атакуют курган Шишмицу.
Вот русские бросаются на курган. Вессель-паша принимает атаку и начинает отступать к самому большому кургану, где сосредоточивает войска. Дым, гул выстрелов.
Смотрю на гору св. Николая. Сегодня она безоблачна. Каменные громады Орлиного гнезда блестят на солнце.
Сегодня там никого нет.
А 25 лет назад, в этот самый час 28 декабря, там было страшное, кровавое дело.
С утра день был туманный. Облака скрыли горы. Радецкому все время не было видно, что творится внизу. А внизу творилось неладное: дела Мирского были плохи.
Радецкому оставалось одно: не допустить турецкие полки спуститься вниз, на помощь Вессель-паше — тогда дело русских окончательно бы погибло.
И старый боевой генерал не допустил этого. Он бросил в лоб туркам сверху свои войска и задержал турок.
Дорого это стоило орлам Орлиного гнезда.
Об этом мне рассказал полковник М. А. Надеин, тот самый Надеин, который, командуя охотниками и стрелками, десять раз бросался с верхней позиции на турок, в атаку.
— Был полдень. Мы тихо спускались по опасной круче в тумане, — говорил мне Надеин, — и бросились на турецкие окопы через глубокий ров. Гранаты из орудий с Девятиглазки и Вороньего гнезда разрывались среди нас. Мы шли по трупам. Турки били на выбор. Сзади надвигались новые колонны. Люди падали. Несколько раз мне приходилось бросаться в атаку. Почти никого не оставалось кругом… Трупами завалили ров, дорогу. А мы все наступали, все дрались. Занимали один окоп за другим, устилая трупами, уливая кровью. Но это было необходимо.
Да, эта жертва тысячи храбрецов была необходима.
