Сабир Рустамханлы - Книга жизни
Согласно легенде, девушка прошла огромный путь. И достигнув горы Савалан, она послала правителю письмо. Место это получило название "Ардебиль" - буквально: "Знай, что замужем".
Какие исторические события вызвали к жизни эту историю? Кто знает...
Напротив Девичьей башни - на другой вершине, возвышается Башня Юноши, Оглан-галасы, у которой своя легенда, своя история.
Захоронения в кувшинах. Думаю, что ни в одном районе Азербайджана невозможно встретить такое количество подобных захоронений, как в Ярдымлах. В каком бы селе ни копать землю, всюду обнаруживаешь эти красные кувшины, очертаниями напоминающие сердце. Бульдозеры при прокладке дорог или выравнивании стройплощадок, перемалывают эти кувшины с землей. "Аппетит" многих веков опорожнил эти "кувшины" и в них, кроме груды костей, ничего не сохранилось.
... По окончании сельской семилетки, я доучивался в Ярдымлинской поселковой средней школе. Ездил домой по воскресеньям, а в остальные дни жил в интернате при школе, как и ребята из других сельских школ. Я благодарен тем годам за то, что с ранних лет приучился к самостоятельности, познал цену товарищества, проникся чувством локтя, когда делишься последним куском хлеба, понял, как важно прислушаться к другому, понять другого: и еще научился размышлять, думать, - оставаясь наедине с собой, наедине с природой, волей-неволей углубляешься в себя, в свои думы. Общежитие наше располагалось за поселком, на берегу реки. Эта река кормила нас рыбой; на ее берегу прекрасное место отдыха. По ту сторону - лес. Когда наступала весна, наше общежитие оказывалось одиноким островком среди цветущих лугов. Аромат фиалок, цветущих вдоль реки и арыка, текущего с мельницы, проникал во все комнаты. На этом приволье у каждого из нас был свой любимый уголок: глядишь, все куда-то запрятались, замолкли, один сидит на валуне, выступающем из реки, другой примостился под большим ореховым деревом, третий - у старой мельницы, кто-то на опушке подступающей рощи или у родника в лесу, или распластался среди трав, вымахавших в рост человека; книга под головой, другая в руках...
Не было такого места в горах, в лесах, куда бы ни ступила наша нога. Когда я говорил о захоронениях в кувшинах, вспомнилась гора Моран. По затененному склону этой горы проходит трасса Биласувар-Ардебиль. Сейчас она осталась по ту сторону границы. Гору окружают суровые кручи, создавая как бы естественную крепость. Когда-то среди этих гор было расположено поселение Моран. По ту же сторону горы, которая смотрит в сторону Ардебиля, располагался древний город Авараг. Граница проходит через развалины Аварага. От Морана дошли до наших дней легенды, кладбище захоронений в кувшинах, и запечатленные в памяти скал голоса прошлого.
Люди, переселившиеся отсюда, унесли с собой и названия, и в местности Джавад, в современном Сабирабадском районе, они заложили село, назвав его Моран.
Мы, ребятня, любили, перемахнув через гребень, бродить по моранским лесам, куролесить по склонам, косогорам, пропаханным камнепадами, исполосованным осыпями. Подолье, где разбросаны огромные валуны, сошедшие с гор, жители соседнего села Дашкенд называли солончаком, потому что сюда, как магнитом, тянуло стада животных после пастьбы на сочных росистых травах.
Как-то удалось своротить один из этих валунов. Под ним обнаружили оставшиеся с неведомых времен останки человека, ржавый меч, кинжал, черепки посуды.
Хотя и было сообщено в Баку, никто не откликнулся, и мы стали заниматься "археологией" самостоятельно. Какой бы, посильный для нас камень мы ни поднимали, под ним обнаруживали чью-то смерть, "выглядывавшую" из глубин тысячелетий. И никто нам не говорил, никто не объяснял, что это бесценные памятники прошлого, - трогать их нельзя! В скором времени в школе организовали музей, который занимал весь коридор... Чувства, которые обуревали меня в те дни, потом сложились в стихи:
В окружении скал вековых
Предвесенняя радость почиет.
И в кувшинах могильных седых
Человечества младость почиет,
... Что ни камень - завеса веков,
В них кувшины шарами скатились,
В них летящий в грядущее зов,
Вздох последний и миг затаились.
... Спит воитель с щитом и мечом,
И красавица спит с ожерельем.
Но потомку краса нипочем,
О каменьях его сожаленье...
Здесь кипела живая вода,
Здесь вершились печальные тризны
Отстоялась в огнях чистота...
Стала ль чище юдоль этой жизни?..
У могильной тиши я в плену,
Или думы сковали уста мне?
Отошедших к навечному сну
Обняли сердцевидные камни...
Каждый народ должен оберегать память о своих сынах: освящение памятных мест и могил - испытанный веками опыт; освящение помогает там, где бессильна сила, - это лучшая ограда и заслон...
В Ярдымлах также много подобных мест. Их называют или Памятник (например, "Абидарза от "абида" - памятник), или пир - святое место (Баба Пирали) или попросту Очаг (Йолочаг).
Абидарза - восстановлен. Вывеска говорит о том, что это памятник четырнадцатого века. Специалисты связывают его с именем одного из хуруфитских мюридов. Согласно другим предположениям, построен в XII веке.
Значение этих реликвий в истории азербайджанской культуры еще и в том, что они сохранили редкие данные об этих эпохах.
В одном из соседних сел расположен пир, сооруженный из дерева. Мы в детстве любили приходить сюда. Самое таинственное в этом здании было то, что на деревянном чердаке хранились кипы старых книг. Никто их не трогал. Но никто и не интересовался, что это за книги. Многие из этих книг давно погибли, смешались с землей. Когда в тридцатых годах преследовалось употребление арабского письма, на котором тысяча четыреста лет создавалась азербайджанская культура, когда под предлогом борьбы с религиозными пережитками практически перечеркивалось все национальное наследие, люди боялись хранить эту литературу, - все светские книги, произведения классиков были или закопаны в землю или спрятаны и брошены на подобных чердаках. Страх, в котором жили целые народы во времена Сталина, привел к уничтожению не только отдельных людей, но и целых народов, целых культур; один из тягчайших ударов культовской инквизиции пал на народ... В конце сороковых в начале пятидесятых годов было переселено двадцать девять ярдымлинских сел, расположенных вдоль границы; это была новая волна, новое продолжение насилия и репрессий тридцатых годов. Для того, чтобы создать большую нейтральную полосу, был использован вредный лозунг "бесперспективности" горных сел тысячи семей были изгнаны из своего родного дома, из края, где жили их деды и прадеды, и переселены в чахлые, выжженные, кишащие змеями полупустыни Пушкинского, Сальянского, Нефтечалинского, Али-Байрамлинского районов
Сейчас в Ярдымлах восемьдесят четыре населенных пункта, тогда же их было более ста десяти.
Из пережитого. Вместе с академиком Худу Мамедовым, чьи труды и личность высоко чту (его нет уже с нами) и кандидатом физико-математических наук Бахманом Султанлы мы поднялись в горы, напротив древнего горного селения Деман. В низине, расположенной между нами и Деманом, видны аккуратные строения заставы. Села уже не было, вернее село Деман стояло как и сорок лет тому назад, но теперь оно совершенно обезлюдело. Ниже места, где мы стояли, несколько человек сидело у родника, расстелив на траве скатерть. Позже мы познакомились с ними. Они приехали из Али-Байрамлов. В свое время они переехали из этого села. Каждый год они приезжают сюда на пять-десять дней во время отпуска; поставят палатку напротив своего отчего дома, посмотрят на родные места, погрустят при виде безлюдности своего родного села, подышат родным воздухом...
Дорога, идущая в направлении Савалана, проходит через Деман. С гор открывается удивительная панорама этого богатого края, - панорама, от которой испытываешь острую боль. Посевные площади этого большого края теперь расположены по ту сторону колючей проволоки. От древних водяных мельниц, расположенных по эту сторону границы, осталась лишь груда камней.
Деман стоит напротив Савалана.
Я неоднократно бывал здесь, и каждый раз в сердце моем начинался неизменный диалог с Саваланом.
Вновь брожу я среди маковых полей, поднявшихся выше колена, вновь смотрю на вершину горы, которую как будто срезали ножом, ниже белеют полосы вечных снегов.
Нет числа легендам, освящающим Савалан, Суболан, суб-алан... Аксакал наших гор, дающий плодородие, живительную влагу равнинам нашей родины, питает и наш дух, питает нашу мысль...
Возможно, освящение Савалана, преклонение перед ним связано с именем Зороастра, который прежде чем проповедовать идеи огнепоклонничества, десять лет обретался на этой горе.
Беседа с 3ороастром. О вещий человек! Я вижу тебя стоящим у Савалана, из глубокого далека, за далью почти трех тысячелетий, ты взираешь на мир и пламенное сердце твое жаждет великих дел, великих слов, великой борьбы. В очах твоих пылает огонь солнца, в душе твоей - прозрение смысла бытия! Ты только недавно завершил десятилетнее добровольное затворничество, разлуку с миром, десятилетнюю непрерывную внутреннюю схватку, очищавшую и воспитывающую твой ум, твой дух, твое тело... В лоне прекрасной природы Савалана, в пещере, как огромный глаз, смотрящей в мир, где искал ты тайны сотворенного и творения, ты стал "пчелой медоносной" с вершины горы обращал ты взор на необъятное отечество, ощущая необходимость к про стертым к тебе рукам, но прежде чем вернуться к народу, слиться с ним, вочеловечиться", ты размышлял о предстоящей стезе своей...
