Воспитание верности у котов и мужчин - Евгения Халь
Да что ж такое-то? Может, у меня на лице написано, что я клиническая идиотка? Почему меня все обманывают? Мозг пронзила страшная догадка, от которой все тело вмиг онемело.
— Значит, я… тоже ваш сценарий, да? То есть, вы все подстроили? И измену Стаса перед первой свадьбой?
— Таня, не говори глупости! — возмутился Егор.
— Танюша, девочка, что ты! Ну побойся бога! — затараторила Матильда. — Есть же предел всему!
— Нет, подождите-ка! — мой голос прервался от закипевших внутри горечи и обиды. — Я хочу поставить все точки над "Ё". Раз и навсегда! Почему вы скрывали, что Егор — твой сын, Матильда?
— Танюша, ну согласись, что для клуба лучше, чтобы никто об этом не знал. Это как-то не очень звучит, если мать и сын говорят о таких вещах. Мы-то с Егором свободны от предрассудков, но люди, в большинстве своем, очень подвержены стереотипам…
— Бред! — выкрикнула я. — Ничего такого ужасного в этом факте нет! Наоборот! Но вы все равно скрывали. И опять у меня возник тот же вопрос: Егор, кто ты? И что здесь, к чертям, происходит?
— Ладно, все, — Егор хлопнул ладонями по столу, встал и силой усадил меня на диван. — Хотела знать правду? — он ткнул в меня указательным пальцем, — так вот тебе правда. Я увидел тебя в первый раз, когда ты сняла квартиру у Матильды, и сразу влюбился. Но ты была занята. То есть, у тебя был жених. И мама прямо сказала, что шансов у меня нет, потому что такие, как ты, коней на переправе не меняют.
— Так и было, — кивнула Матильда. — Более того, я ему еще сказала, чтобы он не лез и не портил тебе, Танюша, жизнь.
— Да, — Егор закурил и отошел к окну. — А потом Стас тебе изменил, Таня. И ты прибежала к Матильде вся в слезах. И вот тогда я и решил воспользоваться ситуацией.
— В каком смысле? — не поняла я.
— В том смысле, что мы все вместе разработали сценарий, и, действительно, перевоспитали Стаса. Но я сделал так, чтобы у тебя был выбор. Показал, что на твоем женихе свет клином не сошелся. Как я уже сказал тебе ночью: можно было воспользоваться ситуацией и просто отбить тебя у него. Но я не хотел. Мне необходимо было, чтобы ты сама выбрала между мной и Стасом.
— Я тебе не верю, — прошептала я, пытаясь сдержать слезы.
— Да пойми же ты! — Егор выбросил сигарету в окно и бросился ко мне, — я мог с легкостью овладеть не только твоим телом, но и сердцем. Ты у меня, как на ладони, была. Но я ни разу не воспользовался запрещенными приемами. Все было честно! Я предложил тебе карьеру, другую жизнь, себя. И ты выбрала. Сама, Таня, вот что важно!
— Честно? А как же шейх? Бриллиант "Сердце пустыни"? Рекламное агентство? Такие соблазны это по-твоему честно? И главный вопрос: ты не референт шейха? Только не вздумай врать!
— Я его партнер, — улыбнулся Егор. — И главный владелец ювелирного дома "Мас-аль-Лейла". И не только. У меня много разных бизнесов по всему миру.
— Но…. ведомственный дом… и этот консьерж на входе, который сказал, что здесь живут только те, кто работает в определенном ведомстве.
— А я и работаю. Просто не знаю, как сегодня официально называется моя должность, — перебил меня Егор. — Давай будем называть меня кризис-менеджером.
— Раньше таких людей называли: "атташе по особым поручениям", — тихо произнесла Матильда.
— Я скупаю компании, владельцы которых не справились с управлением, вкладываю деньги в их проекты, поднимаю им бизнес, но не выбрасываю бедолаг за борт, а становлюсь их старшим партнером. Потому что я представляю очень больших людей, которые в силу занимаемых ими должностей не имеют права вести бизнес. Понимаешь, о чем я? — Егор пристально посмотрел на меня.
До меня начало доходить.
— А эти люди, которым ты помог, они…
— Они потом оказывают разные услуги нашей стране, — Егор сел рядом и обнял меня за плечи. — Очень деликатные и важные услуги, о которых не принято говорить вслух.
— А шейх Фарух? Он что не справился с управлением? — моя злость полностью ушла, уступив место глубокому изумлению.
Передо мной внезапно открылся тот потайной мир, о существовании которого мы, обычные люди, можем только догадываться. О котором никто вслух не говорит. Что-то где-то я слышала краем уха, но никогда не видела людей, принадлежащих этому миру. Значит, вот почему Стасу так и не удалось пробить информацию о Егоре по своим каналам, несмотря на суперкрутые связи его отца.
— Фарух — мужик хороший, — улыбнулся Егор. — Но у него есть одна болезненная страсть: казино. У арабов клановое мышление, как у муравьев. В их семьях всё и за всех решает отец. Папа Фаруха вместе со старейшинами клана постановил, что сыночку нужно открыть ювелирный дом. И выделил на это немалые средства из казны. Фарух все деньги проиграл в европейском казино. Признаться отцу он не мог. Его бы навсегда отлучили от семьи. У них с этим строго. Шаг вправо-шаг влево считается за побег, прыжок на месте — за провокацию. Тогда Фарух связался с ростовщиками черного рынка, влез в долги, попытался отыграться, но запутался еще больше. И когда я с ним познакомился, его как раз собирались прибить за долги.
— Боже, какой ужас! — прошептала я.
— Нет, ужас в том, что Фарух готов был помереть, но не признаться папе, что денег нет, — Егор отхлебнул кофе и приставил чашку к моим губам.
Я, не задумываясь, сделала глоток.
— Я выкупил его ювелирный дом, — продолжил Егор, — и чтобы не возникало лишних вопросов, прежде всего у его семьи, мы с ним решили якобы назначить меня референтом и главным управляющим. На самом деле, контрольный пакет акций принадлежит мне. Ну и согласись со мной, Танюша, что фраза: "Ювелирный дом арабского принца" звучит гораздо круче, чем "бриллианты от Васи из Саратова". Ты же криэйтор, должна понимать, что люди обожают сказки и готовы за них щедро платить.
— Ну это да, — согласилась я. — Но зачем было мне врать, изображая бедную овечку?
— За тем, что Егор-референт и Егор-крупный бизнесмен звучит по-разному. У денег есть магия, Танюша. И чтобы игра была совсем уже честной, я хотел предстать перед тобой скромным управляющим, а не олигархом, как Стас. Я проверял и твои и свои чувства.
— То есть, ты меня сейчас обвинил в том, что я в Стаса влюбилась из-за денег? — я сбросила с себя руки Егора и отодвинулась от него в угол диванчика. — И знай я заранее, что ты
