Мандарины – не главное. Рассказы к Новому году и Рождеству - Виктория Кирдий
Взяла еще креветок королевских, здесь свежие на льду продаются. Если их в сливочном масле с чесноком и перцем. В специальных сковородочках керамических… креветон, когда из шипящего масла вынимаешь, оно капает на белую французскую булку… Ну вы сами знаете.
Потом думаю, может быть, баранины еще взять? Только вот на тонкой косточке или лучше потолще кусочки? Пока раздумывала, взяла два того и два того. На любителя.
Я все же на косточке предпочитаю, берешь ее прямо в руку, она теплая, я потом уже, когда все мясо съела, люблю ее обсасывать и зубами грызть.
Если хорошо, конечно, приготовит, не знаю. Может и испортить. Мясо любит широту души.
В общем, мы пакеты едва дотащили до гостей. Они нам дверь открывают, глаза повылупили… Ха-ха! Съели?
В сад проходим, а там туя наряжена, гирлянды по всей веранде искрятся, даже зеленую траву немного сверху в белый цвет покрасили. Красиво!
И стол накрыт. Вы даже не представляете, что на нем. Просто ломится от яств. Все, что мы купили, и еще миллион всего, включая устрицы и оливье!
Даже осетрина, огромными стейками. Хозяин говорит: «Вы, наверное, не помните, но на ВДНХ шашлык из осетрины подавали. С помидорами его запекали и лимоном. В фольге». А мы как раз помним, почему не помним.
Я спрашиваю: «А зачем же вы тогда, подлецы, сказали еще еды принести?»
А они говорят: «А хрен вас знает. Может, вы шпинатовую лепешку без глютена будете елозить весь вечер?» Посмеялись.
Хорошо отпраздновали. Замечательно просто.
Ну и напились, конечно, чо?
Утренник
Я рассказываю, что как только классная руководительница узнала, что я сценарист на телевидении, сразу попросила написать сценарий новогоднего утренника. «Все равно же пишешь». А я за это попросила у ее мужа принести мне денег: «Все равно же в банк ходит».
Но это шутки.
Каждый Новый год пишу сценарий спектакля для детской музыкальной школы. Обожаю это.
В этом году необычно получилось.
Наши дети-актеры выросли, и все резко захотели быть Дедом Морозом и Снегурочкой. Девочки, потому что кафтан серебряный, а мальчики, потому что за бородой не видно прыщей и стеснения.
Я им сказала, что Дед Мороз может быть только один. И Снегурочка одна. Иначе праздник не настанет.
Они расстроились, но я придумала, что одна пара будет настоящими Дед Морозом и Снегурочкой, а вторая – самозванцы-плохиши, задумавшие украсть у детей подарки.
Сперва негодованию плохих не было предела, а потом, когда я объяснила, что отрицательным персонажем быть выгоднее – всегда есть что играть и реплик будет много, они загордились.
Лена, завуч-режиссер, очень волнуется каждый год:
«Актер Дима не учит реплики, а актер Влад ругается матом (ему уже семнадцать) тихонько, но все же – в стенах музыкалки!
Актриса Надя стеснительная и очень тихая, но ей позарез нужна роль, потому что она в паре с Владом будет, а он, хоть и ругается матом, но все равно самый лучший на свете».
Я же говорю – отрицательных персонажей любят больше.
Актриса Лиза – будущий математик, ей вообще не до вот этого всего, на носу экзамены, но отказать она не может: стоять на сцене и получать овации – круче любой математики.
Ну, в общем, все не просто. И главное, всего шесть репетиций до премьеры! Шесть!
Пришлось мне прийти на репетицию и сказать детям, что режиссер на площадке – Бог! Кто его не слушает, кто тут слишком взрослый, слишком борзый и кто не будет на сто процентов отдаваться Мельпомене – тому вот порог. Выгоню из спектакля.
Дети меня не любят обычно, но слушают всегда с уважением.
И вот новогодний концерт. Фальшивые Дед Мороз и Снегурка кряхтя выходят на сцену, свет в зале выключается, и понеслась.
Я трясусь, что реплики забудут, как бабушка первоклассника проговариваю про себя вместе с актерами, губы шевелятся, Лена, режиссер, белая как полотно, Катя, звукач – преподаватель фортепиано, головой трясет в такт песенкам.
Перед спектаклем мы с ними по пятьдесят для храбрости.
А там у меня в сценарии так.
Дима и Лиза только что заперли настоящих Деда Мороза и Снегурочку в подполе, переоделись в их одежду и пришли вместо них к детям притырить подарочки и испортить праздник.
Но Лизе мало красивого кафтанчика и подарков, она хочет, чтобы дети ее ждали, восхищались и любили.
А Диме хочется украсть подарки и пойти скорее домой. Я реализма мужским персонажам добавила.
Но Лиза уламывает Диму остаться с детьми и прикинуться настоящими.
Она ему доказывает, что Дед Морозом быть проще простого, и учит Диму говорить по-дедморозовски. Дима выходит на сцену и говорит новогодним басом: «С Новым годом, как вас там… мелюзга».
И тут вместо положенного по сценарию детского смеха из зала возмущенные детские вопли! «Детям так не говорят!» – «Чей-то мы мелюзга?» – «Сразу ясно, что ты не Дед Мороз». «Уходите!»
Актеры чутка подрастерялись, но импровизируют, не останавливаются. Говорят, мы-то как раз настоящие. Это вот с вами, дети, еще не понятно что. Наглые вы, вот что.
Дима говорит: «Вот мне Снегурочка Лиза никогда не хамит, потому что у нее воспитание хорошее! Мое!»
Дальше ведущая Светочка (ей всего восемь, и она на вокальном) выходит на сцену, тоже сомневается в подлинности Деда Мороза, говорит, что Снегурочка обычно играет с детишками. А наша Лиза отвечает, что не вопрос, они тоже поиграют. «А ну-ка, Дед Мороз, раздавай-ка детям спички, сейчас костер будем палить прямо на сцене и через него прыгать!»
А дети в зале опять орут-негодуют.
Ведущая Светочка просит предъявить посох – какой Дед Мороз без посоха. На что дед Дима вынимает палку и тычет ею в нос ведущей: «Мол, я дедуля в тренде, у меня палка, как у Поттера. Сейчас волшебство творить буду. Вот ты знаешь, сколько будет сто тридцать пять умножить на семьсот пятнадцать?» Ведущая Светочка крутит головой: «Нет, мы еще не проходили». И тогда Дед Мороз бьет ее по голове волшебной палочкой и шепчет: «Хахалей-махалей, маленькая заноза, поумней!»
Потом подходит к ней и спрашивает: «Знаешь, сколько будет два умножить на два?» Ведущая Светочка кивает: «Четыре». Дед Мороз удовлетворен: «Ну вот! Свершилось чудо, ты поумнела».
И тут мальчик из первого ряда: «И меня заколдуй! Меня мама за тройку все каникулы пилить будет».
И так до самого конца дети
