Хождение по Млечному Пути - Алёна Даль
– Порядки везде свои, – бесцветно произнесла Нина.
– Между прочим, старик этот вовсе и не старик, – продолжала подруга. – Ты руки его видела?
– Когда бы? – пожала плечами Нина.
– Так вот, у стариков руки другие. А этот… Держу пари – он моему Толику ровесник.
– Но седой же.
– Ха! Седой. Да у Толика в отряде есть тридцатилетний пилот – весь белый. Возраст здесь ни при чём. А силища! Деда Осипа туда-сюда таскает – разве старик на такое способен?
– Старики разные бывают.
– Правда твоя, – прыснула Алла.
– Он в храме молился, – произнесла невпопад Нина, – плакал…
– Это ничего не доказывает и не опровергает, – отчеканила подруга. – Но хватит про этого симулянта. Лучше скажи: сама-то как? Не зря поехали?
– Конечно не зря. Спасибо тебе!
– Спасибо скажешь, когда гештальт завершим.
Нина Петровна промолчала, но про себя решила, что лучше, чем сейчас, ей уже не будет.
Дома её ждала сердитая мама и третья часть корректуры. Покормив больную тефтелями с тыквенным пюре, Нина Петровна села за чужую рукопись. Позвонила дочь, попросила завтра после работы посидеть с детьми. Потом бывший муж пожаловался по телефону на путаницу в начислении домовых расходов. Алла назначила встречу для окончательного завершения гештальта – она была уверена, что после слёзной молитвы это удастся. Всё встало на свои места. Нина Петровна впервые за много лет заснула легко и без тяжёлых дум. И снов никаких не было. По крайней мере, ни безбородый Игорь, ни свежевыбритый дед Осип, ни бородатый симулянт из приюта больше не досаждали ей своим навязчивым присутствием.
Весть матушки Ирины о внезапной кончине беспамятного постояльца застала подруг врасплох. Безымянного старика похоронили на монастырском кладбище под простым сосновым крестом, на котором значилась лишь дата смерти – иных сведений об усопшем не было. Матушка Ирина настаивала на приезде Нины Петровны, намекая на какие-то вещественные доказательства, могущие пролить свет на личность почившего. Доказательства находились у деда Осипа и предназначались для вручения из рук в руки адресату. Адресатом была Нина.
…Это была шкатулка. Обыкновенная деревянная коробка в форме сундука, только без замка. Шкатулка доверху была наполнена отборными желудями, так и не высаженными семенами будущей дубравы. До последнего дня седобородый старик без памяти был одержим идеей дубового леса. Ежедневно высаживал десятки желудей, упрямо отвергая идею готовых саженцев. Об этом поведала матушка Ирина. Дед Осип плакал. Аллочка молчала. Перебирая тугие глянцевые плоды, Нина Петровна наткнулась на медный жёлудь с сетчатой шапочкой. К нему была приложена записка: «Ты где? Я с тобой. Навсегда. Прости».
Альбина
– Вам кого? – хмуро спросила открывшая дверь заспанная женщина в мятом халате.
– Аль, ты что – меня не узнаёшь?! – растерялась Ирина.
Хозяйка сощурилась, пытаясь угадать в стоявшей напротив незнакомке знакомые черты.
– А должна? – Она заслонилась рукой от яркого солнца и шатко отступила назад. – Нет, не узнаю.
Дом со следами былой роскоши за спиной Альбины поблёк и обветшал так же, как и его хозяйка. В приоткрытую дверь виднелись разбросанные по полу туфли, пустые коробки, какие-то тряпки. Густой аромат кофе, духов и дорогих сигарет витал над руинами красивой жизни. Аля пила. Давно и крепко. Ничего не помогало. Врачи бессильно разводили руками. Не останавливало даже соседство взрослого сына. Да и чем можно остановить сознательно пьющую женщину?
– Я Ира, – терпеливо произнесла гостья, – Ирина Климова, в девичестве Бондаренко – неужели не помнишь? Журнал «Бомонд». Я у тебя интервью брала.
Аля вздрогнула, взгляд её сфокусировался на переносице визитёрши, но она так и не вспомнила.
– Интервью, говоришь? – хрипло хохотнула хозяйка, запахивая ворот.
– И даже не одно. В рубрику «История успеха», – зачем-то уточнила Ирина.
Аля нахмурилась и, покачнувшись, опёрлась о косяк.
– Ну и что тебе от меня нужно? – Она раскинула руки, заслоняя собой проход.
Полы шёлкового халата встрепенулись и опали, как крылья экзотической бабочки.
Когда-то, лет пятнадцать назад, блистательная Альбина Гурьева была для Ирины эталоном успеха и красоты. Хозяйка модного арт-кафе, эффектная нордическая блондинка, светская львица, без которой не обходилось ни одно культурное событие. Плюс к тому жена удачливого бизнесмена и мать вундеркинда. Столкнувшись по деловой линии, женщины как-то неожиданно сблизились. Ходили вместе на светские рауты и премьеры, пили кофе и посещали класс йоги. Но подругами не стали. Подруг у Альбины не было принципиально. А вот друзей… Среди её поклонников значились известный в городе адвокат, главный режиссёр драмтеатра, профессор-физик, популярный диджей, тренер сборной по ушу – это только беглый список. Однажды Аля в приступе откровенности призналась, что ещё до свадьбы они договорились с Гурьевым о полной свободе в отношениях. Оба считали брак независимым и равноправным партнёрством, а супружескую верность – пережитком прошлого. Потому Альбина никогда не стеснялась афишировать свои бурные романы и мелкие интрижки.
От одного из бывших её любовников – тренера по ушу – Ирина и узнала случайно о разводе Гурьевых и болезни Альбины. Климову поразило холодное безразличие, с которым тот объявил диагноз: алкоголизм в третьей стадии. А у Иры что-то ёкнуло внутри, словно Аля была ей родной сестрой или близкой подругой. Потом всё забылось, и череда дел закружила, вытеснив из головы всё лишнее, второстепенное.
Как-то, расчищая от завалов антресоль, Ирина наткнулась на кипу старых журналов «Бомонд». Пыльную стопу венчал новогодний номер семилетней давности с портретом Али на обложке. Как она? Что с ней? Ира принялась наводить справки, осторожно выспрашивая общих знакомых. Те лишь пожимали плечами – никто толком ничего не знал. Кое-как удалось выяснить, что живёт Альбина всё там же: на улице Мира, в том самом доме, что построил для неё Гурьев. Этот особняк, сверкающий среди серых хижин, был когда-то излюбленным местом встреч городской богемы. Теперь у богемы были другие адреса и покровители. Альбина не работает, арт-кафе закрыла, живёт на ренту от сдачи недвижимости и, в общем-то, не бедствует. С нею вместе в особняке обитает и сын Гурьевых – Виктор, превратившийся из вундеркинда в обыкновенного оболтуса.
Полтора года Аля путешествовала по Индии, жила в уединённых ашрамах всемирно известных гуру. Но ей наскучили тропики, и она вернулась домой так до конца и не просветлённой. Дома помимо бардака и запустения Аля обнаружила худющего Витьку в окружении сомнительных друзей и подруг. В отсутствие родителей сын бросил институт, продал подаренную на совершеннолетие квартиру и вернулся в отчий дом в невинной уверенности, что предки как-нибудь
