Трое - Георгий Иванов Марков
— Эх, товарищ капитан, — вздыхает Иван, — как бы я хотел, чтобы и с вами случилась такая же история!
Рассердится ли капитан? Он задумывается. Далекое, смутное воспоминание… смеется, качает головой и уходит.
29
Рассчитал, что ничего не теряю. Почувствовал, что теряю все.
Младен
В комнате все как прежде, до приезда гостей. Этажерка с книгами поставлена на место, вещи, которые, были в коридоре, снова внесены в комнату, стол у окна, только фотография трех друзей в солдатской форме снята. И ничего не осталось от их багажа.
Случайно или нарочно, но они оставили зажженной ночную лампочку, на абажуре которой нарисован верблюд? На нем Сашо написал «Младен». Надпись химическим карандашом не так-то легко стереть.
Он разглядывает все, стоя в дверях. Не решается сразу войти. Может, вернуться на работу, заняться чем-нибудь.
Тяжело садится на кровать. Не раздевается.
Опять спокойствие, тишина, уединение. Опять, как прежде. И ему опять будет удобно, не так ли? Может, лучше всего сейчас лечь, уснуть, а завтра продолжить то, что он начал.
Потуши свет, Младен, ложись! Не бойся, Сашо не положил одежной щетки под твое одеяло, Иван больше не будет читать до полуночи, друзья не будут больше занимать тебя своими историями, не будет больше сердиться твоя хозяйка! Ложись, Младен, ты ничего не теряешь, можешь только выиграть! Ложись, Младен, оставь сентиментальности женщинам и детям…
Ему не спится. Его сон всегда был крепким, а теперь ему не спится. Тогда о чем думать? Что-то затянулся ремонт большого подъемника в цехе, завтра надо его ускорить… Да! И насос на складе скипидара! Как он мог забыть! Завтра он будет им нужен! Может быть, мотор…
«Но где они? Куда пошли ночевать? Когда успели перетащить багаж? Наверное, в два приема? Сашо будет жить у Данче, это ясно. Но Иван?
Не все ли ему равно? Были приятелями, а теперь — нет. И ничего не могут ему сделать. Так даже лучше. Видимо, человеку иногда даже необходимо освобождаться от бремени друзей. Раз он пошел по этому пути, то нужно следовать ему до конца. Найти в себе силы!..
Неужели засорился всасывающий трубопровод — последний скипидар был очень низкого качества. А, может, растворилось масло и произошло… Так или иначе это надо поправить. Теперь ему ни в коем случае нельзя допускать слабости в работе…
«Интересно, что они говорят?.. Только они могли сказать капитану! Наверное, скажут и другим».
Что ж, он знает, как защищаться. Никому не позволит вмешиваться в его личную жизнь, отклонять от намеченного пути…
— Это вопрос моего будущего! — не выдержал он тогда.
— Какого будущего? — спросил Иван, который, широко расставив ноги, стоял спиной к окну. — Какого будущего?
— Почему вы становитесь мне поперек дороги! — крикнул Младен.
— Разве это дорога! — сердито ответил Иван. — Настоящая беспутица!
— Оставьте меня в покое, я знаю, что делаю! — злобно ответил он.
— Мы тебя и в самом деле оставим! — сказал Иван.
— Оставим! — повторил Сашо, валявшийся в постели.
— Очень вы мне нужны! Что я приглашал вас, что ли! Не просил же я вас к себе! — вскипел Младен, хлопнул дверью и вышел.
Ему оставили только красного верблюда на абажуре…
Почему так часто выходят из строя насосы, подающие скипидар? Надо бы спросить главного. Может быть, у них какой-нибудь конструктивный недостаток, который нужно устранить? Это уже третий с тех пор, как он руководит ремонтом… Последний чуть не поджег резервуары, свистел…
Как сейчас свистят трубы, как свистит ветер в телеграфных проводах, как свистят огромные чахоточные легкие, продырявленные кавернами…
Открой окно и ложись, Младен! Пусть ворвется чистый воздух! На дворе весна…
Прожил же он двадцать два года без друзей, проживет еще. А когда добьется своего, тогда, может быть, они сами его поищут, поймут, извинятся перед ним.
Извинятся ли?
Завтра утром надо дать ответ человеку из С. Он его будет ждать в гостинице. Серьезный, деловой человек. Сразу видно. Может ли Младен пойти к нему и сказать:
— Приятели не позволяют мне покинуть город из-за слепой дочери директора, которая без меня будет страдать!
Да, человек этот положительно с презрением посмотрит на него. Кому нужен начальник производства, запутанный в женские истории и целиком зависящий от мнения каких-то приятелей.
Почему не подал заявления? Оно еще у него в кармане. Немного помялось, но и в таком виде можно подать.
«Прошу освободить меня от занимаемой должности ввиду перехода на другую работу!»
— Как? — спросит директор.
Нет. Младен знает, что директор ничего не спросит. Может быть, только пристально посмотрит на него, потом возьмет ручку и напишет: «Освободить по истечении пятнадцатидневного срока». Директор никогда не спросит: «А Виолетта?»
— А Виолетта? — спросил Иван. — Ты сказал ей?
— Что мне ей говорить? — пожал он плечами. — Между нами ничего серьезного не было!
Тогда Иван вскочил с места. До этого момента он был спокоен и внимательно слушал его объяснения.
— Слушай! — сказал он. — Ты заверял ее в любви!
— Да! — ответил Младен.
— Значит, ты обманул ее! — повысил Иван голос.
Младен хотел сказать, что благие намерения и любовь — это одно, а требования жизни и работа — другое. Но нервы его подвели:
— Хотя бы и так!
Иван повернулся и пристально посмотрел на него.
— Знаешь ли ты, что делаешь? — угрожающе спросил он. — А?
Младен не ответил.
— Если только посмеешь уехать, — сказал Сашо, — я тебе шею сверну. Ясно?
— Я пришел сказать вам это как приятелям! — сказал задетый Младен. — Мог вам и не говорить, а просто-напросто действовать без вас.
— Скажи, почему ты идешь на это? — спросил Иван. — Какие у тебя причины?
— Пойми, Иван, — начал мягко он, — мне предлагают должность начальника производственного отдела на заводе в С. Знаешь ли ты, что это значит для меня? Такая возможность! Передо мною откроется широкое поле деятельности, я смогу работать так, как хочу…
— Делать карьеру! — вставляет Иван.
— Одно с другим связано. Раз работаешь, будешь делать и карьеру! Не пользуюсь же я чужим трудом, к нечестным методам не прибегаю… А с Виолеттой просто получилось недоразумение…
— Недоразумение! — воскликнул Иван. — Обмануть человека, не знающего жизни, не знающего людей, обмануть слепого, толкать его в воду, вместо того, чтобы вывести на дорогу! Это, по-твоему, недоразумение?
— Что вы хотите, чтобы я женился на ней? — с иронией в голосе спросил он.
— Это твое дело! Но ты должен сначала поправить положение! А потом можешь катиться, куда угодно!
— Посади свинью за стол, она и ноги на стол! — вмешался Сашо.
— А известно ли тебе, что ты
