KGBT+ (КГБТ+) (с разделением на главы) - Виктор Олегович Пелевин
Мы потрепались о светских пустяках, последних громких убийствах и терактах, а потом раскрылась дверь и вошел ливрейный лакей с жезлом в руке.
– Дамы и господа! Барон Ротшильд! Наш Мондо!
Гости зааплодировали.
Барон появился в обществе нескольких милых девушек. На нем был другой плащ – из синего шелка. Маска осталась прежней.
– Прошу садиться, друзья мои.
Стол оказался великолепен. Я в первый раз в жизни попробовал черную икру, запрещенную в России по экологическим причинам (все гнали на экспорт). Еще мне очень понравились устрицы с медом – в их поедании было что-то невероятно сексуальное, словно бы интимное общение с развоплощенной Вечной Женственностью. Впрочем, делать вбойку на эту скользкую тему не стоило. Мизогиния, буржуазность, мало ли что пришьют.
За едой почти не говорили, только звякали ножи и вилки. Еда того стоила. Впрочем, по-настоящему ею наслаждались разве что я с Гердой да GRSS со своей подругой. Ну, может, еще секретарша барона Клара.
Трансляция вкуса – самое слабое место в зеркальных протоколах «TRANSHUMANISM INC.» Точно передавать нюансы через оцифровку так и не научились. Поэтому, когда зеркальник ест устрицу, ее вкус даже не трудятся оцифровывать для передачи под землю, а берут все ощущения из мишленовского нейрокаталога. Баночный мозг тоже ест устрицу, и весьма хорошую, но не ту, что подают за столом.
Удивительно, но это касалось и самого барона тоже – хоть пространственно его мозг находился совсем близко к поедаемой устрице. Впрочем, особого сострадания по этому поводу я не испытывал, понимая, что и сам услаждаю себя исключительно мозговым электричеством, просто оно генерируется чуть иначе.
Насытившись, дамы зажгли сигары. Мужчины поотвязней тоже. Начался table talk.
Говорили о правах мужчин. Это была модная и острая тема, но сердобольские спецслужбы почему-то не прокачали нам с Гердой этот вопрос (Люсик все-таки в некоторых отношениях был тормозом), и мы помалкивали.
Но отмолчаться не удалось.
– Скажите, э-э-э, Кей, – обратилась ко мне сидевшая напротив дама, – что вы думаете по поводу последних событий в Москве?
– О чем вы?
– Вы не смотрели новостей? Я пожал плечами.
– Была резонансная акция маскулистов возле парламента.
– Парламента? – удивился я. – У нас?
– Ну или он как-то по-другому называется.
Дума.
– А, ну да. И что?
– Их разогнали. Я промолчал.
– Вы видели акцию?
Я отрицательно помотал головой.
– Сейчас покажу… Если позволите.
Дав ей подключиться к импланту, я увидел короткий клип: три голых мужика на мокрой заснеженной улице возле бревенчатого дворца Думы.
Долгий зум на сжавшиеся под ноябрьским ветром фаллосы, обмазанные ярко-розовым повидлом… Хорошо, что я уже наелся – аппетит был бы испорчен. Маскулисты выглядели не слишком маскулинно, но я не был уверен, что об этом корректно говорить за столом. Чертов Люсик, где твоя спецпрокачка, когда она реально нужна.
Камера дала быстрый круговой ракурс: жандармы, улан-баторы, дроны, конский навоз, снег. В общем, обычное московское благолепие.
– Что вы сейчас подумали? Ваша самая первая мысль?
– Это русское. Вы не поймете.
– Вы скажите все равно.
– Я подумал, что «пороша» и «параша» различаются только одной буквой. И развертка нашего зимнего бытия во времени – это такая, знаете, мокро-навозная трансформация «о» в «а» под ржание жандармских жеребцов.
– Я не о погоде и не о лошадином навозе. Не уклоняйтесь, пожалуйста. Как вы относитесь к борьбе за права мужчин? В смысле, когда ею занимаются сами мужчины?
Лезть в сеть времени не было. Придется принять бой. Я вспомнил про недавний скандал с PSRT.
– Я… Ну не знаю. Я в целом за права мужчин, но мне кажется, что данный конкретный пикет пытается нормализовать кормофилию.
– Вы? За права мужчин? Вы хотите вернуть нас под патриархальный гнет? – возмутилась дама.
– И потом, – вмешалась ее соседка, – что вы имеете против кормофилии? Это естественное проявление женских инстинктов в энхансированной сфере влечения, почему вам не нравится? Когда мужчина мажет вареньем свой отросток, такое действительно мерзко, но исключительно потому, что это апроприация. В школах же проходят. Вы в школу ходили?
Я понял, что все-таки наступил в осиное гнездо, но тут вмешалась Герда.
– Вы знаете, – сказала она с улыбкой, – Кей просто старается быть любезным. На самом деле нам насрать на ваш актуальный список. На ваши мнения. И на вас самих тоже, включая ваш подземный мозг и надземные гениталии. Так понятно?
Вот как должен выражаться настоящий вбойщик, подумал я. Спасибо, девочка. Почему у меня на импланте ничего такого не стоит? Почему Герда опять прокачана лучше? Надо будет серьезно поговорить с Люсиком.
Дамы уважительно замолчали – видимо, решили, что их прошивка уже устарела. Над столом надолго повисла тишина.
Барон вдруг захлопал в ладоши. Хлопки были редкими и громкими, словно он боролся с крупными комарами. Похоже, сегодня Мондо по-настоящему любил все русское.
– Браво. Вот первые искренние слова, которые я слышу за этим столом за долгое время. Кто вы, моя девочка?
Отвечать у Герды необходимости не было. Я знал, что вопрос услышала инфо-служба барона, и выжимка из всей релевантной информации уже поступила ему под каску. Такой сервис был даже у сердоболов.
Несколько секунд барон молчал. А потом навел на Герду все три глаза.
– Это поразительно… Вы мастер фембокса, Герда? Вернее, вы биологическая машина, построенная нашими русскими друзьями, чтобы побеждать в этом виде спорта без допинга?
И вам не нашлось профессионального применения? Пришлось уйти в искусство? До чего странно. Как изысканно рифмует жизнь…
Он повернулся к Кларе, сидевшей рядом. – Клара, погляди. Вот твоя русская копия. Герда, ты тоже посмотри на Клару. Клара – мой ассистент и телохранитель. Самое близкое мне существо. Она всегда рядом… Это невероятно, но вы фактически родные сестры. Выращены на одном заводе в Виннице. Единственная разница между вами, насколько я могу судить – это пара секций в геноме и управляющая программа.
За столом стало совсем тихо. Барон некоторое время размышлял.
– Естественно, – продолжил он, – в подобной ситуации возникает неизбежный вопрос. Какая из программ совершенней? Хотя бы в спортивно-прикладном смысле? Клара, как ты думаешь?
Клара поглядела на Герду, чуть зарделась и сказала:
– Смешно даже сравнивать. Конечно я.
– А ты, Герда? Что скажешь ты?
– Охотно уступаю пальму первенства вашей секретарше, – сказала Герда. – Пусть она на нее залезет и съест все растущие там бананы. Или распорядится ими как-нибудь еще в соответствии с текущей гендерной повесткой. Обратите внимание, что в моих словах нет расового подтекста, так как ваша секретарша – высокопривилегированный белый биоробот.
