0,5 [litres] - Валерий Александрович Шпякин
Однажды, когда он привычно в одиночестве сидел на качелях, он увидел, как Артем идет с мамой в направлении дома, покорно держа ее за ручку. С автобусной остановки. Тема как-то мельком и совсем уж грустно и обиженно посмотрел на Андрея, на что тот быстро отвел глаза, пытаясь сделать вид, что и не заметил, что не было этого неуютного соприкосновения взглядами.
Секрет он не выдал. Кто-то из ребят потом сказал, что Тема болеет и болезнь эта называется «генотип», но объяснить, что это за синдром такой, никто не сумел, а спрашивать у мамы Артему было по необъяснимой причине стыдно. Хорошие мальчики таких слов не знают. Что-то подсказывало, что не должны знать, что рано. Начнет еще засыпать ненужными вопросами: откуда это взял, от кого, когда, больше с ними гулять не пущу и все такое прочее. Любят мамы переживать из-за пустяка.
А бабу-ягу забрала милиция, и вот ведь в чем совпадение: произошло это через несколько недель после того, как мама взволнованно смотрела выступление старого, разваливающегося на куски, набухшего, как утопленник, мужика по рябящему телевизору в новогоднюю ночь. Сказала, что скоро все поменяется.
Не поменялось ничего. Только лица. Была баба-яга в Андреевом подъезде и толстый дяденька-полицейский в соседнем. Вместе куда-то пропали. Вакансию яги занял смуглый мужчина, так же спускаясь к подозрительным людям у крыльца и меняя купюры на черный пакет, а полицейского в форме Андрей больше никогда не видел: он теперь ходил в обычной одежде, свойственной всем остальным, и постоянно опасливо оглядывался по сторонам.
* * *
«Ну дела. Если все так серьезно. Я не хотела с тобой тут об этом говорить, думала лично. Папа умер почти год назад. Если у тебя нет никакого выхода, мы можем продать квартиру. Я живу с мужем. После той истории и скандала ты, думаю, полное моральное право имеешь…»
«Так что? Ты куда пропал?»
«Андрей?»
Эпилог
Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о легавых и пакете
Уильям Шкуроход III
* * *
– Ма, я дома, – крикнул Костя, громко (но попытавшись мягко) хлопнув дверью в прихожей, на ходу стягивая вонючие кроссовки. – Есть что покушать?
– Руки мой, – отозвался резкий голос из кухни, смешавшийся со звуками громко галдящего телевизора. Транслировали очередное ток-шоу, куда пригласили транссексуала и его родственников, дабы рассказать, как же плохо быть таким. Выяснить, как же непросто живется в нашей прекрасной гомофобной стране.
– Ща!
Костя юркнул в свою комнату, прикрыв хлипкую дверцу, и упал на кровать, чтобы было удобнее на десяток минут утонуть в смартфоне.
Подредактировав, хоть корректор из Кости по-прежнему был никудышный, коротенький список с адресами и описаниями, он скачал из маркета браузер, на пиктограмме которого изображена луковица, запустил. Какие-то строчки побежали по экрану его нового «самсунга», сменяя одна другую, и наконец страницы стали прогружаться, хоть и досадно медленно. По памяти Костя набрал адрес сайта, ловко ввел логин и пароль, получил доступ к панели, которая есть далеко не у каждого пользователя. Его схема отлажена: в нужные графы поочередно вставить текст и заполнить всю сервисную информацию – район города, вес, содержимое, выставить ценник. Не в новинку. Закрыв приложение, он нажал на крест, чтобы стереть его насовсем.
Через неделю-другую, конечно, придется скачать снова – вывести деньги, купить еще один опт, чтобы разбить на десяток закладок поменьше, загрузить в автошоп. Чуть-чуть заработать, чтобы было на что вкусно поесть или сводить свою пассию в кино, в конце концов.
– Иду, – буркнул он себе под нос, поднимаясь с кровати, как бы запоздало отвечая на мамин приказ помыть руки. Открыл в телефоне «Ватсап» и, зажав кнопку с нарисованным микрофоном, максимально весело проговорил: – Тань, я дома. Сейчас покушаю и заеду. Заправиться еще надо.
* * *
«Лешенька, здравствуй. Пишу тебе 20 марта, уж не знаю, когда дойдет. Далеко тебя отправили. Папа говорит, что летом, возможно, поедет в твою сторону в рейс, постарается тебя навестить. Он там бывал в молодости, еще в Союзе. Я приехать не смогу, как ни крути: сам понимаешь, в школе зарплаты маленькие, Диляра растет, ее одевать надо. В этом году заканчивает четвертый класс, будет выпускной. Траты одни. По 5 тысяч с класса собрали уже на празднование. Часто спрашивает про тебя.
Твой отец сделал в квартире ремонт. Шутит, что, когда вернешься, опять все разворотишь. Хотя надеется, что квартиру скоро дадут, ваш дом аварийным признали, он суд выиграл, но уже почти год прошел, и никто не шевелится. Соседям вашим так вообще ничего не нужно от жизни. Мы с ним видимся редко, поэтому больше про него рассказать не могу ничего. Он тебе не пишет? Говорит, ты звонил разок.
У нас все хорошо. Гриша нашел другую работу, но пока тоже платят немного. Стоит заговорить о тебе, злится, бесится. Больше не пьет. Держится. Не то что папа.
Приходили твои ребята. Илюша и его друг. Хороший Илья мальчик, помог нам с дровами. Костю не видела. Надеюсь, ты с ним никаких контактов больше не хочешь иметь? Я же знаю, что это он на тебя так плохо повлиял. Ты у меня такой: долго уговаривать не нужно, хочешь показать, что рубаха-парень. Уж прости за эти слова.
Я прошу тебя, веди себя достойно и не лезь на рожон всякий раз, я же знаю, какой ты хвастливый, что взболтнуть лишнее можешь. Там правила совсем другие. Отсидись тихо, вернешься быстрее.
Напиши, как у тебя дела, кого ты держишься? Скажи, что тебе отправить. Сигареты все дорожают. Все растет в цене, а зарплаты – стоят.
Может, смягчат наказание за такие глупости, как твоя, раньше выпустят? Верится слабо, но я надеюсь. Ты же, в конце концов, никому не навредил.
Напиши мне. Я очень жду твоего письма.
Мама.
P. S.
Спустя семь лет Ёза погиб на СВО, желая вернуться домой раньше.
* * *
Город безмолвен, безлюден, будто жителей всех выпотрошили куда-то в другую банку. Затяжная гроза развесила по всему городу объявления: лето мертво, поминок не состоится, идите нахуй, вас никто никуда не зовет. А никто и не собирался: все отныне стремились лишь выспаться. Осенние дни тянутся. Жвачкой. Резинкой. И если ты ждешь чего-то запретного, то жвачку дают как в рекламе – две.
Обратного пути нет. Если ты вошел
