Свои по сердцу - Леонид Ильич Борисов
Глава двадцать вторая
ДЛЯ ВСЕХ ВОЗРАСТОВ
— Какой роман дадите вы мне теперь? — спросил Этцель Жюля Верна.
— Роман, в котором вы увидите меня, — ответил Жюль Верн. — Книгу о том, как исполнились мечты нантского школьника, роман о дальних странах, о кругосветном путешествии, о чудаках и смельчаках. Я намерен сказать, что чудак всегда смельчак и наоборот. Напечатайте в своих рекламных проспектах, что мой новый роман будет называться так: «Дети капитана Гранта».
Рукопись этого романа Этцель получил спустя полгода. Прошло еще два месяца, и депутация школьников явилась к писателю, чтобы поблагодарить его за увлекательную книгу. Мальчики спросили: «А что будет с Айртоном?» Ответ изумил их: «Я и сам еще не знаю, что будет с Айртоном. Поживем — увидим. Сейчас у этого нехорошего Айртона достаточно времени для того, чтобы подумать о своем проступке и раскаяться».
Литературный секретарь Жюля Верна посоветовал своему шефу:
— Теперь нужно отдохнуть, дорогой мастер природы и людей! Заставляя путешествовать лордов, Мэри и Роберта, недурно было бы и самому покататься. Есть у меня предложение… Разрешите доложить.
Барнаво доложил: в устье Соммы, в поселке Кротца, он видел восьмитонный баркас для рыбной ловли, без каюты, но с мачтой для паруса. На этом баркасе имеется надпись: «Продается, спросить Поля Ренэ». Предложение Барнаво сводилось к следующему: нужно купить этот баркас, поставить каюту, отделать ее так, чтобы в ней можно было работать, путешествовать и вообще чувствовать себя как дома. Нанять шкипера и матроса. Доставляя удовольствие другим, не следует забывать и о себе…
— Вы будете капитаном, — сказал Барнаво. — Я возьму на себя должность кока. Кстати, я же буду пополнять запасы пресной воды.
На следующий день Жюль Верн и Барнаво посетили владельца баркаса и, не долго думая, купили этот баркас. Барнаво «присмотрел» двух рыбаков, сговорился с ними, убедил бросить ненадежное и опасное рыбацкое дело и поступить на службу к самому Жюлю Верну.
— Служба веселая, — декламировал Барнаво. — Иногда на баркасе, чаще всего у себя дома. Мой хозяин обожает море на карте и глобусе. Кроме того, ему нужно так много писать, что вы будете иметь дело со мной. Жалованье? Деньги у нас имеются, задержки не произойдет, можете не беспокоиться.
Вскоре Жюль Верн, его семья и Барнаво присутствовали на освящении яхты «Сен-Мишель», — так назвали ее в честь небесного покровителя рыбаков. Команда яхты получила форменную одежду: синие широкие штаны с золотыми адмиральскими лампасами, зеленую куртку и красный берет. На первой странице судового журнала Жюль Верн написал:
Хозяин судна и капитан — Жюль Верн.
В маленькой каюте — в ней едва и с большим трудом поместились семь человек — было устроено нечто, что Барнаво назвал «водяным банкетом», после чего всех участников его укачало так, словно они выдержали настоящую морскую бурю.
Жюль Верн полюбил свою яхту. Барнаво распоряжался на ней как дома и не один раз предлагал выйти в море, но капитан предпочитал держаться на расстоянии «полувздоха от берега». Весной 1868 года он приступил к работе над новым романом.
Подводные лодки весьма несовершенной конструкции существовали уже в середине девятнадцатого столетия, но Жюль Верн не только в фантазии своей, но и научно обосновал во всех технических подробностях такую подводную лодку, которую практически оказалось возможным построить спустя каких-нибудь пятьдесят-шестьдесят лет. Жюль Верн во все дни своей жизни старался не отставать от передовой науки своего времени; учитывая реальные возможности развития техники, он всегда заглядывал на много лет вперед. Все те научно-технические проблемы, которые теоретически разрабатывались в его время, были практически разрешены им в своих романах. Одним этим он был велик и для современности; одно это делало его писателем исключительным, ни на кого не похожим.
Действующие лица уже созданных им романов не претендовали на звание типов, живых персонажей мировой литературы. Капитан Гаттерас представлял собою фанатика одной великой идеи. Гленарван был добр, мужествен и человечен в лучшем смысле этого слова. Барбикен мало чем отличался от всех прочих «механизмов» романа, — разница состояла в том, что он нес в себе восхищение Жюля Верна технической смекалкой американцев. Роберт и Мэри присутствовали в романе как живой элемент удивления и восхищения главным действующим лицом повествования, имя которому география. Ранее созданному Жюль Верн придавал новую функцию. Он прекрасно понимал, в чем его сила, что именно он открыл и что останется не только в литературе французской. Доброжелательно настроенная к Жюлю Верну критика уверяла, что он создал Паганеля — образ, которого не было в литературе. Жюль Верн соглашался, но с оговорками не в пользу рассеянности симпатичного, милого Паганеля.
Жюлю Верну хотелось сотворить человека — борца за свободу. И вот он создал капитана Немо, человека, который за свои великие земные цели борется, находясь под водой. Этот гордый, волевой, образованный человек мстит англичанам, поработившим его родину — Индию, и помогает греческим повстанцам с острова Крита. И в этом своем новом романе Жюль Верн главным действующим лицом делал человека, а не машину, не географию, не астрономию и геологию, как это было в первых романах. На суше и на поверхности моря уже существовали капитаны Немо, их создала вся мировая литература. Но мстителя подводного литература еще не знала.
Два месяца Барнаво невозбранно хозяйничал на борту яхты. Жюль Верн работал. Атласы, морские карты, справочники, газетные вырезки, собственноручные рисунки, чертежи и планы наполнили всю каюту. Судовой журнал пришлось забросить, но Барнаво регулярно заносил на его страницы все, что находил достойным и полезным для потомства. Так, например, один раз Жюль Верн решил побеседовать со своим литературным секретарем, и эту коротенькую беседу Барнаво занес в судовой журнал:
«…Он сочиняет роман про гордого человека, который не может действовать на земле, а потому ушел под воду, скрылся в подводной лодке. Жюль Верн читал мне свое сочинение, и я запомнил те слова, которые произносит капитан Немо, обращаясь к Аронаксу: „До последнего вздоха я буду на стороне всех угнетенных, и каждый угнетенный был, есть и будет
