Глазами ребёнка. Антология русского рассказа второй половины ХХ века с пояснениями Олега Лекманова и Михаила Свердлова - Виктор Владимирович Голявкин
Прямой ответ на этот вопрос как бы между делом (самое важное у многих писателей очень часто говорится как бы между делом и теряется в подробностях) даётся в финале рассказа Петрушевской. Процитируем ключевой, на наш взгляд, фрагмент “Новых Робинзонов”:
Зима замела снегом все пути к нам, у нас были грибы, ягоды сушёные и варёные, картофель с отцовского огорода, полный чердак сена, мочёные яблоки с заброшенных в лесу усадеб, даже бочонок солёных огурцов и помидоров. На делянке, под снегом укрытый, рос озимый хлеб. Были козы. Были мальчик и девочка для продолжения человеческого рода, кошка, носившая нам шалых лесных мышей, была собака Красивая, которая не желала этих мышей жрать, но с которой отец надеялся вскоре охотиться на зайцев.
Таким образом, заветная цель сначала матери, а потом и всей семьи состоит ни больше ни меньше как в создании годных условий “для продолжения человеческого рода” или его возрождения, в том случае, если остальное человечество уже самоуничтожилось, и члены семьи рассказчицы “действительно остались одни на свете”.
Теперь становится понятно, почему Петрушевская, опять же, как бы мимоходом, сообщает, что отец рассказчицы когда-то повредил “ногу в бедре” и навсегда остался хромым. Ведь ногу в бедре во время борьбы с Богом когда-то повредил библейский Иаков, который, как и отец рассказчицы, большу́ю часть жизни провёл в бегах и от которого в итоге произошло двенадцать колен еврейского народа. То есть текст, маскирующийся под робинзонаду, антиутопию и образчик деревенской прозы, в итоге предстаёт аналогом мифологической библейской истории.
Тексты рассказов печатаются по изданиям:
Юрий Казаков Во сне ты горько плакал // Казаков Ю. Во сне ты горько плакал: избранные рассказы. М.: Современник, 1977. С. 351–367.
Людмила Улицкая Перловый суп // Столица. 1991. № 46–47. С. 120–121.
Юрий Коваль Выстрел // Коваль Ю. Чистый Дор. М.: Детская литература, 1991. С. 39–44.
Татьяна Толстая Свидание с птицей // Толстая Т. Невидимая дева. М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2014. С. 133–151.
Виктор Драгунский Поют колёса – тра-та-та // Драгунский В. “Рыцари” и ещё 60 историй: собрание Денискиных рассказов. М.: Издательский проект “А и Б”, 2017. С. 115–119.
Виктор Голявкин Премия // Голявкин В. Повести и рассказы. Л.: Детская литература, 1964. С. 127–129.
Фридрих Горенштейн Дом с башенкой // Юность. 1964. № 6. С. 47–57.
Андрей Битов Но-га // Битов А. Жизнь в ветреную погоду. Л.: Художественная литература, 1991. С. 30–42.
Фазиль Искандер Мученики сцены // Искандер Ф. Праздник ожидания праздника: рассказы. М.: Молодая гвардия, 1986. С. 83–94.
Василий Аксёнов Завтраки сорок третьего года // Аксёнов В. Катапульта: рассказы и повесть. М.: Советский писатель, 1964. С. 89–99.
Юрий Нагибин Зимний дуб // Нагибин Ю. Зимний дуб. М.: Молодая гвардия, 1955. С. 311–319.
Валентин Распутин Уроки французского // М.: Детская литература, 1982. 110 с.
Людмила Петрушевская Новые Робинзоны // Петрушевская Л. По дороге бога Эроса. М.: Олимп, 1993. С. 141–150.
Примечания
1
Гинзбург Л. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб., 2022. С. 21–22.
2
Замятин Е. Андрей Белый // Замятин Е. Я боюсь: Литературная критика. Публицистика. Воспоминания. М., 1999. С. 211.
3
Первая публикация рассказа: Наш современник. 1977. № 7.
4
Как известно, прототипом этого героя послужил поэт и романист Дмитрий Голубков, застрелившийся из охотничьего ружья 4 ноября 1972 года. Выскажем осторожное предположение, что в образе Мити отразились и черты одного из важнейших для Казакова писателей – Эрнеста Хемингуэя, застрелившегося из охотничьего ружья 2 июля 1961 года. Возможно, неслучайно в казаковском рассказе как бы мимоходом Митя наделён едва ли не самой характерной портретной приметой Хемингуэя. О будущем самоубийце в одном из эпизодов говорится так: “И вот он уже внизу, на веранде, в своём грубом свитере”. (Здесь и далее примечания авторов.)
5
О времяпрепровождении Мити в вечер перед самоубийством говорится так: “Что делал он в эти последние свои часы? Прежде всего переоделся, по привычке аккуратно повесил в шкаф свой городской костюм. Потом принёс дров, чтобы протопить печь. Ел яблоки. Не думаю, что роковое решение одолело его сразу – какой же самоубийца ест яблоки и готовится топить печь!” Алёша во время прогулки с отцом тоже ест яблоко, а рассказчик ненавязчиво акцентирует на этом внимание читателя: “…мы с тобой взяли большое яблоко и отправились в поход, который предвкушали еще с утра. <…> Я вспомнил о яблоке, достал его из кармана, до блеска вытер о траву и дал тебе. Ты взял обеими руками и сразу откусил, и след от укуса был подобен беличьему. <…> Ты доедал яблоко, но мысли твои, я видел, были далеко”. В свете проделанного анализа текста, наверное, не будет большой натяжкой предположить, что эти вполне конкретные яблоки из садов Абрамцева могут быть спроецированы на библейские яблоки с Древа познания. Стоит также добавить, что имена Алёша и Митя, возможно, отсылают нас к “Братьям Карамазовым” Достоевского.
6
А мог и помнить. Приведём здесь фрагмент ответа Казакова на анкету журнала “Вопросы литературы” (1962): “Человек с богатой внутренней биографией может возвыситься до выражения эпохи в своём творчестве, прожив в то же время жизнь, бедную внешними событиями. Таков был, например, А. Блок” (Казаков Ю. Две ночи. М., 1986. С. 258).
7
Блок А. Стихотворения. Л., 1955. С. 196.
8
Цит. по: Кузьмичев И. Мечтатели и странники. Литературные портреты. Л., 1992. С. 221.
9
Настоящий материал (информация) произведен иностранным агентом Улицкой Людмилой Евгеньевной, либо касается деятельности иностранного агента Улицкой Людмилы Евгеньевны.
10
Благодарим за консультацию Валерия Дымшица.
11
Эйхенбаум Б. Как сделана “Шинель” Гоголя //
