Вторая жена - Луиза Мэй
Сандрина рассказала и о Матиасе – о том, что это она заботилась о нем. Если спросить школьных учителей, классную руководительницу, аниматоров в детском центре, то все они подтвердят, что с тех пор, как она поселилась у господина Ланглуа, они ни разу не видели отца Матиаса. Господин Ланглуа понятия не имеет, какие игрушки любит его сын, какие пижамы предпочитает. Он никогда не купает его. Не обнимает и не целует. Не разговаривает с ним.
Она выложила все как есть, рассказала обо всем без утайки, потому что делала это не для себя. Для Каролины – сказала она. Сандрина многое делает для других.
Когда они покидали комиссариат, Лиза попросила: «Сандрина, как только вы будете готовы написать заявление, дайте мне знать». Но Сандрина боится. Лиза говорит ей: «Это официальный документ, Сандрина, и он очень-очень важен. Если что-то случится и вы не сможете меня вызвать, понадобится свидетельство, что эта история не о том, как муж сгоряча стукнул жену». Она объяснила Сандрине, что некоторые полицейские говорят: да это всего лишь внутрисемейная разборка, и ради нее не стоит выезжать на вызов. Однако есть женщины, которые погибают из-за того, что помощь им не приходит. Все это Сандрина теперь знает. И еще она поняла, что в один не самый лучший день все закончится, в том смысле, что Лиза и ее коллега не смогут до бесконечности дежурить у дома Маркесов, а сама она не сможет навсегда поселиться в их доме. И она решилась сделать этот шаг, который для нее весил не меньше тонны: она подала заявление и очень гордится этим. Но по ночам, прислушиваясь к дыханию Пикассо, она сожалеет и говорит себе, что это опасно, что, может быть, зря она все это написала.
У нее новый телефон. Для нее это облегчение. В первые дни она с дрожью поглядывала на него – боялась, что господин Ланглуа узнает ее номер. Каролина поняла ее и сказала:
– Нет. Он знает далеко не все, и далеко не все ему подвластно.
Сандрина не получает никаких сообщений. Ее телефон молчит. В первые дни она умирала от тревоги – боялась, что сейчас раздастся звонок на городской телефон, который ему хорошо известен, и ей снова придется услышать голос господина Ланглуа или, что гораздо, гораздо хуже, голос мужчины, который плачет. Что с ней будет, если позвонит мужчина, который плачет? Но городской телефон тоже молчал.
Господин Ланглуа залег на дно, его нигде не видно. Он не торчит рядом с работой Сандрины. Не показывается в квартале, где живут Маркесы. Не караулит у школы после окончания уроков у Матиуса. Никому не звонит. С первого дня после ухода Сандрины полицейские дежурят у его дома – господин Ланглуа утром исправно уезжает на работу, а вечером возвращается.
Сандрина потихонечку учится жить здесь и сейчас. Никто из Маркесов не просит ее уйти. Матиас радуется ее присутствию в доме. Он живет в своем детском мире, который наконец-то стал светлым. У него есть мама, бабушка и дедушка и есть Сандрина. Это прекрасно, он доволен. Сандрина, когда ненадолго тревога покидает ее, тоже бывает довольна. Три поколения Маркесов согревают ее своим теплом. Они – как воробушки на ветке. Их щебет успокаивает, их близость вселяет уверенность. Она проводит тихую неделю, очень редко покидает квартиру и никогда не выходит одна – Каролина настаивает на этом.
Иногда Сандрину посещают скверные, низкие мысли. Ей кажется, что Маркесы добры к ней, потому что она помогает Каролине, это услуга за услугу. А он не ищет ее, потому что она ему безразлична, он никогда ее не любил. От последней мысли отделаться трудно, особенно под влюбленным взглядом милой дворняжки, особенно в уюте маленькой квартирки Маркесов. Потому что здесь она все больше и больше убеждается в том, что любовь – это совсем другое, не то, что давал ей мужчина, который умеет плакать. Когда в комнату входит Матиас или Анн-Мари гладит ее по спине, Сандрина говорит себе, что вот это и есть настоящее. Почти незаметное, но настоящее. Маркесы любят прикосновения – легкие, естественные. Они гладят малыша по голове, когда он делает уроки, кладут руку ему на плечо, ласково пожимают запястье; они смеются, натыкаясь друг на друга на кухне. К Сандрине они тоже прикасаются, и иногда ей кажется, что она попала в другую страну, что ее окружают чужеземцы с неведомыми нравами и привычками.
23
Проходит неделя, и Сандрина возвращается на работу. Беатриса берет ее под свою опеку.
Сандрина не знает, давали ли указания ее коллегам, но никто не задает ей вопросов, с ней обращаются как обычно – как до того часа, когда ее личную жизнь вскрыли, разложили на части, препарировали. Единственное отличие состоит в том, что по пятницам, когда наступает обеденный перерыв, Беатриса, прихватив сумку, тащит Сандрину с собой в кафе, не принимая отказа. Сандрина обедает с ней и другими девушками, и ей это нравится, хотя иногда от оживленной болтовни у нее начинает побаливать голова. По утрам она сидит в своем автомобиле, пока на тротуаре не появится кто-то из их конторы, и только тогда выходит и идет к дверям. Вечером ее обязательно кто-то провожает и следит за тем, чтобы она
