Рай рядом - Лидия Яковлевна Лавровская
И героиней, «идеалом», а значит, и вдохновительницей громкого романтического шедевра была юная Мария Раевская… Уже один этот факт должен был еще в девятнадцатом веке дать пищу для размышления недогадливым пушкинистам. Ведь о будто бы равнодушном к влюбленной Черкешенке тоскующем пленнике, alter ego автора («Свобода! Он одной тебя/Еще искал в пустынном мире, /Страстями чувства истребя…»), тем не менее сказано:
Людей и свет изведал он
И знал неверной жизни цену.
В сердцах друзей нашед измену,
В мечтах любви безумный сон,
….……………………………….
Не мог он сердцем отвечать
Любви младенческой, открытой —
Быть может, сон любви забытой
Боялся он воспоминать.
Наверное, и сам юный поэт боялся полюбить чудесную чистую девочку Машу… и все-таки полюбил! Своевременно поняв это, россияне располагали бы качественно иной биографией Пушкина, романтика, который через всю жизнь и творчество пронес свою первую глубокую целомудренную любовь! Так, поэт не снял «Посвящение» к «Полтаве», даже пленившись Натальей Гончаровой, незадолго до сватовства к ней, когда поэма выходила из печати. Значит, очень хотел, чтобы Марии его любовь наконец-то стала известна в полной мере:
…Поймешь ли ты душою скромной
Стремленье сердца моего?
Иль посвящение поэта
Как некогда его любовь,
Перед тобою без ответа
Пройдет, не признанное вновь?
Узнай, по крайней мере, звуки,
Бывало, милые тебе —
И думай, что во дни разлуки,
В моей изменчивой судьбе,
Твоя печальная пустыня,
Последний звук твоих речей
Одно сокровище, святыня,
Одна любовь души моей.
Вспомним, что о прощальном музыкальном вечере в честь уезжающей в Сибирь героической княгини остались прочувствованные записи поэта Веневитинова и «царицы муз», талантливой Зинаиды Волконской. О нем и о последних разговорах с Пушкиным рассказала в своих воспоминаниях и сама Мария Николаевна. Отклики же поэта на столь неординарное событие нам неизвестны, что, судя по «Посвящению», косвенно свидетельствует о глубочайших переживаниях, о потрясении, быть может!
«Бывают странные сближения», – обронил однажды поэт. Вот еще одно: в достопамятном 1820 году у Раевских разыгрывалась лотерея, для которой Пушкин пожертвовал свой золотой перстень-печатку. Вырезанные на сердолике три амура в ладье, разумеется, символизировали любовь! И выиграла кольцо Машенька… О том – ни слова в ее «Записках», но она пронесла и сохранила сердоликовый перстень поэта через все перипетии, все путешествия своей многострадальной жизни, завещав сыну. Теперь эта реликвия находится в Пушкинском доме в Санкт-Петербурге.
Еще одно горестное «сближение»: в сентябре 1836 года поэт с семейством снял квартиру в доме недавно умершей матери декабриста, фрейлины Волконской. И, конечно, помнил, что там жила Мария Волконская. Отсюда княгиня заехала в Москву, где они расстались навеки и «в ту же ночь» кибитка помчала ее в Сибирь… Именно здесь, в бельэтаже «при въезде в ворота от Пущинского дома» началась Голгофа Марии Николаевны. Наперекор отцу, оторвавшись от грудного сына, она приехала сюда в надежде дождаться свидания с заточенным в Петропавловской крепости мужем. Остановившись у его родных, металась и мучилась от невыносимой душевной боли в тех самых стенах, где десять лет спустя метался и мучился от душевной, а потом и от физической боли Пушкин… Где он и умер.
Княгиня Мария Николаевна Волконская окончила свой земной путь 10 августа 1863 года, «на руках сына и дочери» в украинском имении зятя Кочубея, на три месяца опередив Наталью Николаевну Пушкину-Ланскую.
