Последнее падение - Дориана Кац
— Саш, — тот похлопал друга по плечу. — Я уже говорил, мне дороги вы оба, и я не собираюсь терять кого-то из вас. Да, она мне нравится, но я не встану у тебя на пути. Если я выберу её, то потеряю твоё расположение и дружбу, а позднее — может потеряю и её, ведь никто не обещает мне счастливое будущее и хороший конец. При таком раскладе, я могу вообще потерять всех вас, поэтому буду просто радоваться за ваши отношения и за улыбку на её лице. Но если ты хоть что-то сделаешь не так, и она прибежит ко мне в слезах, жалуясь на то, какой ты козёл, я надеру тебе зад, обещаю.
— А я обещаю, что такого никогда не произойдёт. Я люблю её, и никому не отдам.
***
— Это всё не то, Трубецкой. Где ты летаешь? — Русаков подъехал к парню и как следует встряхнул его. — И вообще, что происходит, Кирилл?
— Ничего критичного, Виктор Станиславович.
— Тогда почему сегодняшнюю тренировку вы проводите порознь? — он указал в сторону Татьяны, которая была занята отработкой шаговых связок в гордом одиночестве. — Ты же понимаешь, чем это чревато?
— Конечно понимаю, но я не ничего не могу поделать.
Тогда за обедом Татьяна не соврала. Она действительно больше не хотела кататься вместе с Трубецким. Их ссора дошла до того, что Совинькова сразу же после того злополучного поединка в столовой оказалась в тренерской и изъявила желание покинуть «Академию Сияющих».
Русаков чуть не поседел на месте, ведь эта новость стала для него огромным сюрпризом, а Славянская лишь пожала плечами и выдала Татьяне папку с документами, тем самым передавая будущее большого спорта в секции спортивных пар в руки хрупкой девчонки.
Узнав о поступке Совы, Кирилл чуть не убил её на месте, однако Марк вовремя спрятал подругу у себя в комнате, запираясь от её разъярённого партнёра.
— Когда она зашла к нам в кабинет вся в слезах и начала умолять Славянскую выдать ей документы, я, мягко говоря, был в шоке. Всё же было неплохо, ты смог найти с ней точку соприкосновения. Тогда, что же случилось?
— Случился Кауфман, — прошипел Трубецкой, осознавая, как же глупо звучит данная фраза.
— И твоя ревность, — подколол его Русаков. — Ведёшь себя как ребёнок.
— Да нет у меня никакой ревности!
— Прими это уже как данное и начни работать, — второй тренер подтолкнул парня в сторону партнёрши. — Извинись перед ней.
— Не стану.
— Идиот, — Виктор Станиславович закрыл лицо руками, скрывая свои эмоции огорчения. — Почему же вы такие талантливые, но такие глупые? Я за вас, между прочим, тогда душу Славянской продал, чтобы оставить ваш дуэт и толкать его дальше.
— Тогда зачем она отдала ей документы? — строго спросил Кирилл. — Она теперь действительно развернётся и уйдёт, её ведь больше ничего не держит.
— Не уйдёт. Она не сможет, — с внезапной серьёзностью ответил Русаков. — Поэтому Ира и дала ей такую свободу.
— Если вы так считаете, Виктор Станиславович, то вы слишком плохо знаете Совинькову.
— Как раз наоборот. Теперь Татьяна понимает какая ответственность свалилась на её плечи и, что теперь, она решает не только свою судьбу, но и твою. Какой бы наглой и взбалмошной не была бы эта барышня, но она не сможет подставить близкого человека. Но ты прав, будь она представительницей одиночного катания — ушла бы из Академии ещё в тот день, а не осталась почти на неделю, раздумывая как устроить дальнейшую жизнь.
— Вы думаете ей не всё равно на меня?
— Кирилл, ты её друг, часть её семьи и единственный человек, на которого можно положиться в этом спорте. Ей не всё равно, и она никогда не подставит тебя, конечно, пока ты не подставишь её. Не забывай, наша красавица безумно злопамятная и мстительная особа. Но чтобы продолжить работу нужно извиниться, в противном случае — ничего не получится.
— Не сегодня, — ответил Трубецкой и удалился в сторону бортика, покидая ледовую арену.
— Вот здесь, — Илья повернул Алису, придерживая ту за руку и оттолкнул от себя, останавливая дальнейшее падение. — Это так должно выглядеть, Марк. Просто успей её поймать за руку, иначе она полетит плашмя на лёд, ну или в данной ситуации на асфальт. Ты как, Ким? Руку не больно, если так будете исполнять?
— Терпимо, тем более это секундное движение, — она отпустила руку Ильи Игоревича и присела на корточки, чтобы завязать шнурки. — Если, конечно, Кауфман не выдернет мне плечевой сустав, как в прошлый раз.
Блондин немного покраснел и с ноткой осуждения посмотрел на партнёршу:
— Это было единожды и очень давно. Такого больше не повторится, пора бы забыть этот момент.
— Я-то может и забыла, однако моё плечо всё помнит.
— Так, — тренер выписал напарникам подзатыльники. — За работу, живо. У нас контрольные прокаты, через полтора месяца, или уже меньше, а вы дурью маетесь.
Контрольные прокаты были жёстким напоминанием того, что наши летние тренировки не просто способ расслабиться, а самый настоящий отбор, который многие могут не пережить. Программы ставились и вовсю накатывались, люди безостановочно работали, а время нещадно утекало.
Все парники, ледовые тренировки которых закончились, вышли на фитнес и отработку элементов во двор спортивной базы. Сейчас ребята активно усложняли свои программы и искали новые виды поддержек и выбросов. Танцоры отрабатывали сложные сочетания хореографии и постановку движений на музыкальные акценты.
— Эта яма всегда открыта? — спросила у Ильи Алиса, наклоняясь чуть ближе к углублению для дробления льда. — Мне кажется это совсем небезопасно.
Марк отдёрнул партнёршу подальше от опасности и рявкнул:
— Не подходи, рухнешь ещё, идиотка. Там же одни шипы и железяки. Если ты там окажешься, станешь живым трупом. И я тебя доставать не полезу.
— Не удивлена, Кауфман.
— Правда, Алис, лучше не подходить, — предупредил Илья. — Я уже давно говорю, что надо отгородить эту штуковину, поскольку это опасно. Но пока туда ещё никто не падал, и поверь, я не хочу, чтоб кто-то из нас стал первооткрывателем.
— Сама разберусь, — ответила девушка, перебрасывая косу за спину и сосредотачивая всё своё внимание на левой руке.
— Я же просил, Лиса, не надевай его
