Девушка выбирает судьбу - Утебай Канахин
Брат, пригнув голову, послушно сносил мои издевательства. Смилостивившись, я принялся учить его письму:
— Карандаш держи вот так: тремя пальцами, а тетрадь положи прямо, ровно… И не дави, это тебе не подкова! А книгу не отставляй так далеко!..
Я в точности повторял слова нашего учителя, а брат подчинялся, как маленький, и делал все, что я говорил. Видели бы вы меня в эти минуты!
Так, едва достигнув восьмилетнего возраста, я сделался учителем.
Эту радостную весть сообщил нам мальчик, прибежавший в школу чуть пораньше нас:
— Кзыл отау!.. Красная юрта приехала!..
Мы стали прыгать и хором распевать:
— Кзыл отау — биздин отау!.. То есть «Красная юрта — наша юрта!». Мы уже слышали этот лозунг.
Еще подходя к школе, я заметил на зеленой лужайке на краю аула небольшую шестиканатную юрту. Она была самая обычная на вид, только опоясана красной материей, а на белой длинной жерди трепетал красный флаг. Люди — стар и млад — спешили к юрте со всех сторон. Нам тоже хотелось заглянуть туда, увидеть и услышать все, что говорится и делается у Кзыл отау, но помешал приход учителя.
Обычно я очень внимательно слушал учителя, но сегодня его слова залетали в одно ухо и вылетали из другого. Вся душа моя рвалась в красную юрту. Мы давно были наслышаны о том, зачем она приехала. Некоторые говорили об этом со страхом и ненавистью, но большинство людей радовалось.
Наконец-то наступила долгожданная большая перемена, и все мы, толкая друг друга, бросились на лужайку. Добежав, остановились в нерешительности. Целая толпа людей стояла и ждала чего-то необычного.
И вдруг из юрты вышли двое — парень и девушка. Я чуть не ахнул от неожиданности. Парень был тот самый чабан, который пас в наших краях овец бая Тумена, а в девушке я признал четвертую, молодую, жену старика бая!..
Чабан тоже заметил меня и хитро подмигнул:
— Видишь, мальчик, мы теперь со снохой!
Настроение у него и бывшей жены бая было превосходное. Тут находилось множество людей, требовавших от своих богатых хозяев недоплаченные за многие годы работы деньги. Они выходили из юрты, явно удовлетворенные, зато богачи опускали глаза и втягивали головы в плечи под насмешливыми взглядами бедноты. Нечего и говорить, на чьей мы находились стороне. Наш новый аул образовался из самой перекатной голи…
Мой маленький участок дал замечательный урожай. Колосья белого проса были так тяжелы, что тонкие стебли едва выдерживали их. Султаны достигали добрых двух пальцев в длину, а с одного колоса получалось по две пригоршни зерна. Это был хороший скороспелый сорт, как раз для нас. Еще стояло зеленым просо на «взрослых» делянках, а мы с братиком и сестричкой выбирали спелые колосья, отделяли зерна и жарили их на огне. Затем мать толкла зерна в ступе. Это была единственная наша мучная пища…
Мы повеселели. А вскоре созрел и первый коллективный урожай. В юртах появился свой хлеб. Созревала кукуруза, да такая, что на каждом стебле торчало по три-четыре тяжелых, очень зеленых, с мохнатой бородкой початка. Мы варили и ели ее с небывалым аппетитом.
Дыни тоже уродились на славу. Тут были и ярко-желтые круглые жамбилше, и ароматные гуляби, и полосатые, крапчатые, многоцветные дыни многих других сортов. Они наливались с каждым днем, буквально на глазах становились все крупнее. Еще быстрее росли арбузы, уже ставшие величиной с небольшой котел каждый. Особенно много было тыкв: белых, зеленых, оранжевых, ярко-красных. Они лежали на грядках, словно упитанные овцы в кошаре. Для нас, мальчишек, выросших в песках, род которых кочевал из века в век, это было подлинным чудом!
Уже само цветение казалось волшебной сказкой. У дынь и арбузов цветы мелкие, ярко-желтые, похожие на пуговички, а позолоченные цветы тыквы напоминают по виду наш медный школьный колокольчик. Очень интересно наблюдать, как крепкие шершавые стебли расползаются по земле, образуя причудливые круги. Какой-то особенной жизненной силой полны они, да это и немудрено при обилии солнца и воздуха. Голова кружится на бахче во время цветения…
А какой запах стоит во время созревания дынь!
Взрослые, проходя мимо бахчи, обязательно порадуются:
— Аллах смилостивился над сиротами!..
— Да, не оскудела рука его…
— И сам он молодец, Кайсар!..
Мне приятны такие разговоры. Помимо проса, которое помогло продержаться нам до нового урожая, я собрал со своего участка большой чувал початков, не считая съеденных в зеленом виде. А дыни и арбузы мы ели в неограниченном количестве каждый день.
Ели все, кроме Утепбергена. Он ни за что не хотел пробовать арбузы, даже уходил, когда резали их. Однажды отчим принес с бахчи арбуз, и проснувшийся братишка принял его за огромную страшную жабу. Он сильно закричал и долго не мог успокоиться. С тех пор он и не прикасался к ним.
Но тыквенную кашу и он ел по две чашки в один прием. Тогда нам казалось, что нет вкуснее яства. А сколько радости приносили хорошо прокаленные на огне тыквенные семечки!..
Да, никто, кроме нас самих, не помог нам. Если и пришлось бы благодарить кого-нибудь за превосходный урожай на моем маленьком участке, то прежде всего того старика, старожила здешних мест, который посоветовал мне разбить свой огородец на илистых наносах у речки. Да и мы с Утепбергеном не ленились: пололи бурьян, рыхлили землю и перетаскивали за минувшее лето тысячи ведер воды от речки до огорода.
Как только пожелтеют листья у проса, начинается уборка. И все от мала до велика тогда на общественном поле. Нас, детей, приспосабливают водить на току волов и лошадей. Чтобы мы не свалились, нас частенько привязывают к спинам животных. Даже дряхлые старики и старухи находят для себя посильную работу: кашеварят, подметают ток, подносят топливо. Одним словом: «Жни побыстрее просо, иначе останешься с носом!»
