Обломки нерушимого - Стейс Крамер
– Искра?
Существо вздрогнуло и медленно подняло раскосые разноцветные глаза на Гарриет. Правый глаз был темно-карим, левый – ярко-голубым. Необычные глаза – единственное, что притягивало взгляд к этому несуразному человечку. Искра была невысокого роста, худенькая, волосы редкие, светло-русые, лицо бледное. Острый подбородок, длинный вздернутый нос вкупе с широкими, светлыми нахмуренными бровями и высокомерно поджатыми тонкими губами делали ее похожей на обозленного вороненка-альбиноса. Но взгляд прекрасных глаз все же выдавал ее страх и замкнутость, что властвовали под этой некрасивой, отталкивающей оболочкой.
– Меня зовут Гарриет Клэри. Я помощница миссис Монтемайор.
– Меня зовут Искра Илларионовна Героева. Я приехала из Санкт-Петербурга, мне восемнадцать лет. Я начала учиться поздно, потому что меня считали неспособной…
Гарриет опешила:
– Подожди, подожди! Я же не из полиции, мне ни к чему знать все твои данные. Где твои вещи?
– Вот. – Искра указала на спортивную сумку, что лежала на лавочке позади нее.
Гарриет подняла сумку и тут же опустила, воскликнув:
– Ничего себе! Что у тебя там, кирпичи?
– Нет, – вполне серьезно ответила Искра. – Зачем мне кирпичи? Там мои вещи: джинсы, свитер, сапоги, шарф, носки, новые трусы. Несколько книг: четыре художественные – одна на русском и три на английском языках, еще…
– Подожди, Искра, – совсем растерялась Гарриет. – Я же пошутила.
– Пошутила?
– Это была шутка… про кирпичи. Не нужно перечислять мне содержимое твоей сумки.
– Но это не может быть шуткой. Моя сумка такая тяжелая, будто набита кирпичами. В этой фразе нет ничего смешного.
Гарриет поначалу думала, что Искра просто волнуется, вот и несет что ни попадя. «Или же ей тяжело быстро перестроиться на английский язык, трудно понять некоторые фразы», – размышляла мисс Клэри. Но теперь… Гарриет с опаской вслушивалась в этот монотонный голос, который изрекал педантичные сентенции, боязливо всматривалась в это удивительное лицо, также она не могла не обратить внимание на заметно странную осанку и неуклюжую походку девушки. С ней явно было что-то не то. Мягко говоря, ее с трудом можно было назвать здоровой…
– Бедная миссис Монтемайор, – заключила Гарриет.
– Почему бедная? Она же вдова графа Монтемайора, а он был весьма богатым человеком, насколько мне известно.
– О боже…
* * *
Мало кто остался бы равнодушным, увидев перед собой величественный особняк четы Монтемайор, что располагался на живописном холме в окружении могучего леса и упирался острыми вершинами башен в хмурое небо. Кто-то восхитился бы этим зрелищем, а кто-то испугался, ведь при взгляде на это серое, строгое здание, выполненное в готическом стиле, создается впечатление, будто оно населено призраками, сама смерть правит им. Но Искра не испытала ни страха, ни восторга, ни даже крошечного удивления. По крайней мере такой вывод сделала Гарриет, не заметив никакой эмоции, ни малейшего оживления со стороны девушки. Та бесстрастно посмотрела на дом своей бабушки и опустила глаза. «Что же ты такое?» – подумала Гарриет. Была надежда, что Искру впечатлит ее комната. Ну а как иначе! Она вряд ли раньше жила в таких королевских условиях. Помещение, несмотря на то что было заставлено разными начищенными до блеска антикварными вещицами, оставалось просторным, поскольку было огромным, но вместе с тем очень уютным. Старинный камин, роскошная кровать с парчовым бордовым балдахином, невероятной красоты люстра и гигантские окна. Комната была настолько прекрасна, что нормальному человеку вряд ли захотелось бы покинуть ее, ведь можно было провести целые десятилетия, рассматривая ее великолепное убранство. Но и тут Гарриет постигло разочарование. Искра, не обращая ни на что внимания, спокойно подошла к кровати, открыла свою сумку и также спокойно начала выкладывать вещи.
– Это все, что у тебя есть? – удивилась Гарриет. Искра в самом деле описала все вещи, которые привезла с собой. Основное же пространство ее сумки занимали книги.
– Да. А это все мои книги. Полагаю, я склонна к эскапизму.
– К чему, прости?
– Мне не за что прощать вас, мисс Клэри. Ваше невежество меня ничуть не оскорбляет. Эскапизм – это когда человек сбегает от реальности. С помощью книг, например.
– Ладно… Переоденься, пожалуйста. Твоя бабушка уже заждалась тебя.
– На мой взгляд, я прилично одета.
– Да? А это что? – Гарриет с трудом подавила смех, указав на ноги девушки. Из дырки на правом носке беззастенчиво выглядывал большой палец.
– Это временная утрата вязки, – объяснила Искра, абсолютно не смутившись.
Когда Искра перешагнула порог гостиной, в которой ее дожидалась миссис Монтемайор, она услышала громкий лай, а затем увидела упитанную немецкую овчарку, что издавала эти страшные звуки, и замерла.
– Тише, Найда. Это свои, – обратилась графиня к собаке, а потом переключилась на внучку: – Ох, девочка моя! Ну здравствуй, дорогая! Как давно я не говорила с родной русской душой. Прости за этот акцент. Ах, какое счастье!
Найда подбежала к Искре, понюхала ее ноги, затем вернулась к хозяйке, села и стала с любопытством наблюдать за разыгрывающейся сценой.
– Проблемы со зрением передаются по наследству?
– Э-э… ну… да, а что?
– Значит, я тоже ослепну. Я не смогу читать, не смогу наблюдать за людьми, а я очень люблю наблюдать за людьми, они смешнее животных в зоопарке! Это ужасно! Я бы на вашем месте застрелилась.
На лице графини были и испуг, и недоумение, и следы полной безнадеги. Похожие эмоции испытали бы пассажиры находящегося на огромной высоте самолета, на глазах у которых застрелились бы пилоты.
– Да уж… не так я себе представляла долгожданную встречу с внучкой.
Искра уловила нотки огорчения в голосе бабушки. «Опять я это сделала… Надо исправить ситуацию. Может, сказать комплимент? Люди любят комплименты».
– Болеслава Гордеевна, у вас очень красивая… собака.
– Благодарю. Найда – мое сокровище, – немного расслабилась миссис Монтемайор и даже позволила себе коротко улыбнуться.
«Отлично. Она улыбается, значит, я все делаю правильно. Теперь надо рассказать немного о себе. Люди ценят тех, кто с ними откровенен».
– А я люблю кошек больше, чем собак. Они не воняют и не склонны к этой отвратительной преданности. К тому же собак часто используют в выражениях, содержащих негативную окраску: «Ты – сука!», «Вонючая псина!», «Собачья жизнь», «Собаки лают, караван идет»…
– Миссис Монтемайор, я не понимаю, что она говорит, но вы, видимо, шокированы? – вмешалась Гарриет, заметив, как глаза ее хозяйки с каждой секундой становятся все шире и печальнее, а грудь вздымается все чаще, словно Болеславе Гордеевне не хватает воздуха, и она
