Моя простая курортная жизнь. Том 2 - Мэри Блум
Дорога, бегущая вдаль по стене гостиной, исчезла, и на ее месте внезапно появился Мишель. Нет, не так — случился Мишель. Ну вот зачем? Хороший же праздник был…
Ep. 26. Как испортить королевский праздник
Глядя на эту наглую морду, я поморщился, а вот народ вокруг радостно загудел, будто король наконец-то вышел на балкончик своей резиденции. Король, само собой, не отреагировал, потому что это тоже была запись, а не прямая трансляция.
— Пожалуй, ворвусь немного в твой пафосный праздник, — с усмешкой изрек он. — Что тебе в этом году подарили? Машину? Или яхту? А может, сразу собственный отель?..
— Это что, это Мишель? — обалдевши протянула рядом Даша, вернувшаяся от стола с еще одной порцией «Летнего поцелуя». — Он что, ее лично поздравил?
И чему ты удивляешься? Удивительнее было, что до этого момента он ее не поздравил. И еще удивительнее, что решил поздравить вот так: не столько лично, сколько публично.
— Выключать? Выключать?.. — Инна неподалеку засуетилась около именинницы.
Однако та не отозвалась — просто стояла, поджимая губы и с недобрым прищуром рассматривая болтавшую со стены харю.
— Знаешь, я долго думал, как тебя поздравить в этом году, и решил, что сначала надо тебе кое-что напомнить…
Следом Мишель исчез, и под плавную намеренно мелодраматическую музыку по стене замелькали снимки — детские фотографии этой парочки — во дворе ее дома, его дома, в парках и на пляжах.
— Помнишь это? — фоном спрашивал голос. — А это помнишь?
Одно из таких фото помнил даже я: оно было общим у нас троих, и по другую сторону от маленькой Катерины на мягком песочке сидел маленький я, но тут меня, разумеется, обрезали. Надо же, как кто-то расстарался: целую презентацию сверстал для своей дорогой соседки. Внезапно после череды четких изображений на стене появился снимок в блюре — размытый так густо, что на нем лишь отдаленно угадывались два силуэта среди огней вечернего города. Глядя на них, Императрица прищурилась еще злее.
— А это то, что ты предпочла забыть, — сообщил фоном голос. — А я вот помню.
Затем по стене размазалась еще одна заблюренная картинка, где уже вообще сложно было хоть что-то угадать. Кроме фона — здесь некое действо происходило в ночи.
— И об этом ты хотела бы забыть. Но раз я помню, то напомню и тебе. Не забыть про это, — следом появилась еще одна фотка в плотном блюре, — и не забыть про это…
Под эти приговорки снимки проносились вереницей, замыленные так мощно, что на них уже, в принципе, ничего было не разобрать. Лишь нечеткие яркие пятна, за которыми не читался даже фон. Чем дальше, тем больше это напоминало издевку.
— И уж точно невозможно забыть про это, — вещал голос, являя очередную мутную фотку. — Да ты только посмотри на это! Как про это вообще можно забыть?
Ах, какой широкий жест. А нельзя было это кино показать локально — только конечному, целевому зрителю — и не доводить до сведения всех остальных?
— Офигенный парень, — выдала Даша, потягивая рядом пунш. — Смотри, сколько для нее сделал…
И что сделал? Последовательность фоток в презентации и заблюрил их? Молодец — любой дурак это сделает.
А под конец его креатив совсем зашкалил, и на стене появился скрин чата с заблюренной перепиской, как бы намекая, что большая часть этой несомненно милой дружеской беседы не для посторонних глаз. Содержимое всех баблов было размыто, нетронутыми остались только два последних сообщения: его «А может, я возьму и приеду?» и ее «А может, ты пойдешь на хер.» Причем в конце был не вопросительный знак, не восклицательный, не многоточие, а простая, самая обыкновенная точка — видимо, она и вдохновила его на этот видеошедевр.
— А я не забуду, — сообщил за кадром голос этого клоуна. — Потому что дорогих тебе людей надо помнить…
После чего на стене появился новый слайд — самый лаконичный из всех: просто черные цифры на белом фоне.
— А вот эта последовательность цифр называется телефонный номер. Не можешь запомнить, забей себе в телефон, и он запомнит за тебя. Ты же любишь, когда все делают за тебя. Так что пользуйся и не забывай…
— Не лучшая затея — выносить личное в публичное, — пронесся в голове надменный девичий голос.
Интересно, а ему ты такое же говорила? Или он у тебя такой — необучаемый?
— Кстати, — наглая харя снова появилась на стене, — детские снимки дала твоя мама. Видишь, хоть кто-то из твоей семьи меня помнит. Так что можешь не убивать кузин и подруг — эти несчастные тут ни при чем… И да, чуть не забыл, еще же есть подарок!
Под эти слова сынок мэра, он же кузен Катерины, он же лучший друг ее соседа и, судя по взгляду именинницы, он же будущий труп, выкатил в гостиную аккуратный серебристый чемодан, густо залепленный наклейками с Биг-Беном, британскими флагами, красными двухуровневыми автобусами и английскими бульдогами. Смотрю, ей сегодня активно дарят саквояжи. Это какой-то намек, что ли? Чтобы уже собирала вещи и сваливала из Карпова?
— Как разберешься, как этим пользоваться, дай знать, — сообщил со стены ее сосед. — Но вообще внутри подсказка…
Словно давая ответ какая, его дружок молча распахнул чемодан, вытащил оттуда огромный букет белых роз и протянул кузине. Как аккомпанемент, по гостиной пронеслись дружные девичьи ахи и охи — все наблюдали этот цирк как рилс какой-нибудь селебрити. Не затронул общий восторг лишь именинницу, которая с каменным выражением вытащила вставленный в цветы картонный прямоугольничек и, развернув, пробежалась глазами по тексту внутри. А затем ее хрупкая ручка сжала картон так, что раздался хруст, и смяла, как салфетку.
— С днем рождения, дорогая подруга, — подытожил со стены вполне довольный собой Мишель.
На этом видеооткрытка закончилась — и в гостиной повисла тишина.
— Вот такие у нашей именинницы эксцентричные друзья. Ха-ха, — сказал ведущий, почувствовав общую неловкость.
Не говоря ни слова, Катерина затолкала смятую записку в карман, выхватила у кузена цветы и, держа букет как дубину, которой сейчас кого-нибудь отстегает, направилась к лестнице — под одинокий стук каблуков по-прежнему в полной тишине. Даже диджей не рискнул поставить мелодию. Сверкая глазами — что я вообще
