Толпа - Эмили Эдвардс
На часах 00:23, и Элизабет никак не может заснуть. Как обычно, она перепробовала все способы, о которых читала: за час до сна убрала телефон и ноутбук, надушила подушку лавандой, составила список дел на завтра, чтобы не держать их в голове, — но сна ни в одном глазу, и она лежит, уставившись в темноту.
Конец года в школе — это всегда кошмар. Элизабет приходится самой посещать все спортивные мероприятия и спектакли, потому что днем Джек на работе. А еще нужно организовать день рождения Клемми, который приходится на следующий день после окончания школьного года. В такое время жизнь Элизабет похожа на бесконечный список дел, который она пополняет, даже когда пытается уснуть.
Джек ритмично похрапывает рядом, и Элизабет все время кажется, что он хвастается, как ему приятно спать и как хорошо ни о чем не думать. Она понимает, что он ни в чем не виноват, и она должна быть довольна, что хотя бы один из них не будет с утра весь на нервах; но почему хотя бы изредка это не может быть она? Тяжело вздохнув, она выбирается из кровати. Похоже, эту битву она проиграла. Дверь закрывается за ней с резким щелчком, но это не важно. Джека ничто не разбудит.
* * *Спустившись вниз, Элизабет заваривает ромашковый чай и усаживается за старый дубовый кухонный стол, сдвигая миски и ложки в сторону: перед сном она всегда накрывает стол к завтраку. Ночью кухня выглядит лучше: не так заметны царапины на мебели и налет вокруг раковины. Джек говорит, что нет смысла делать ремонт, пока дети маленькие, но Макс уже почти подросток, а плинтусы, несмотря на все усилия Элизабет, все еще украшены его младенческими каракулями. Все дело в деньгах: если не считать волонтерства, Элизабет не работала с рождения Клемми, а Джек уже четыре года не получал прибавки к зарплате. Они смогли купить дом только благодаря деньгам, которые Элизабет унаследовала семь лет назад, когда ее отец скоропостижно скончался от аневризмы.
Нужно еще раз поговорить с Джеком, и на этот раз он не должен уйти от разговора, бормоча что-то о долгосрочных последствиях финансового кризиса. Иногда, когда не удается заснуть, Элизабет представляет себе, сколько она зарабатывала бы, если бы осталась на работе, а Джек сидел с детьми. Раньше она работала адвокатом, представляла интересы медиакомпаний. Вполне возможно, что сейчас она была бы уже старшим партнером и получала в месяц приятную шестизначную сумму.
Но она не хочет возвращаться: за семь лет, прошедших с ее ухода, сфера медиа сильно изменилась; кроме того, она была несчастлива, когда вышла на работу после рождения Чарли. Каждый день ездить в Лондон и обратно, постоянно отпрашиваться пораньше, бесконечно извиняться за то, что у ребенка заболел живот или к ним не смогла прийти няня… Она выматывалась на работе и выматывалась дома. Она чувствовала, что не справляется ни как мать, ни как специалист, — у многих так, она это знала, но Элизабет просто не могла позволить себе не справляться. Это противоречило ее внутреннему кодексу. Если говорить начистоту, это и стало одной из причин, почему они завели третьего ребенка. Клемми стала причиной — самой лучшей причиной, — чтобы остаться дома. Оставить работу ради троих детей было уже не так стыдно; Элизабет приняла решение считать это проявлением благородства и заботы о семье с ее стороны. Когда Клемми было несколько недель, у нее начались судороги, и это лишний раз подтвердило, что Элизабет нужна дома. Пока Клемми не исполнилось три года, трудно было оставить ее даже с Джеком, даже на несколько минут. Элизабет была уверена, что, стоит ей отвернуться, как глаза дочери закатятся, а маленькое кукольное тельце начнет неестественно трястись. Кожа резко покраснеет, а изо рта пойдет пена, как во время химической реакции. Элизабет жалеет, что у нее мало счастливых воспоминаний о первых месяцах жизни Клемми. Она помнит лишь страх, давящий, удушливый страх за себя и за малышку.
Элизабет включает ноутбук, открывает сайт «Би-би-си спорт» и забивает в строку поиска название теннисного лагеря Чарли, чтобы внести оплату (еще одна вещь, которую она забыла добавить в список дел), и тут ее внимание привлекает новостной заголовок. На фото — маленькая девочка с широкой улыбкой и пухлыми щечками. У Элизабет сжимается сердце, когда она читает то, что написано над фотографией: «Смерть Марты не должна быть напрасной».
Она знает, что не должна этого делать, но не может не щелкнуть по ссылке, чтобы прочитать всю статью. Ее написал отец Марты, Марк Кленси, и она о том, как его дочь умерла от менингита за несколько недель до запланированной прививки КПК. У Марты немного поднялась температура, мать уложила ее в постель и дала парацетамол. Девочка проспала тринадцать часов. А потом проснулась и начала кричать. Ей ампутировали все конечности, но этого оказалось недостаточно, чтобы ее спасти.
Элизабет зажимает рот рукой, потом начинает грызть ноготь указательного пальца, не прекращая читать. «Ее красная курточка до сих пор висит на вешалке у двери. Не думаю, что когда-нибудь смогу убрать ее оттуда».
Под статьей ссылка на еще один текст, который Элизабет не нужно читать, — таких в последнее время очень много, и все они почти об одном и том же: процент вакцинированных опускается ниже порога, необходимого для формирования коллективного иммунитета, повышается риск для пожилых людей и людей с ослабленным иммунитетом, обсуждается вопрос о том, чтобы сделать прививки в школе обязательными.
Элизабет вглядывается в фотографию Марты. У нее такие же ямочки на щеках, как и у Клемми. Сердце сжимается, пальцы стиснуты в кулак. Перед тем как Клемми пошла в детский сад, Элизабет поговорила с каждой няней и с каждым воспитателем и попросила удостовериться, что остальные дети привиты, поскольку Клемми нельзя вакцинировать из-за приступов. Большинство отнеслись с пониманием, однако некоторые отказались обсуждать это, а кто-то повел себя враждебно, словно Элизабет оскорбила их своей просьбой — как если бы спросила, сколько денег на их банковских счетах. Элизабет знала, что в Фарли уровень вакцинации особенно низкий, и когда Клемми пошла в «Неттлстоун», она встретилась с директором, мистером Патерсоном. Он четко дал понять, что не может никого принуждать, однако разослал всем родителям электронное письмо с просьбой «подумать о будущем и всерьез рассмотреть вопрос» о вакцинации своих детей. Это одна из причин, по которой Элизабет так много времени уделяет всему, что связано со школой и местным
