Жилой комплекс «Курицын» - Дмитрий Петров
– Подождите-ка… – Саша замер. Мыслью, которая сейчас его посетила, не хотелось делиться ни со стенами, ни вообще ни с кем. Даже само понятие «делиться» приобрело вдруг угрожающий контекст. – С какой это стати? – возмутился он и с этой минуты держал умозаключения при себе.
Стены так и не узнали, к чему пришёл их хозяин. Но нам можно. Итак, минуту назад Саша дотумкал, что директору в строящемся доме, бывает и такое, перепадает… квартира. Это распространено. И, как правило, директор этой квартирой ни с кем не делится, что устраивало Сашу в текущей ситуации. Если раньше он оставлял за собой право отказаться от участия в авантюре, то теперь окончательно воздержался от его использования. Маленький червь алчности сожрал большого трусливого оленя.
– Всё-таки новый уровень… Опять же Таиланд… – произнёс Саша и вдруг хлопнул себя по лбу: – А что это я тут сижу?
И побежал одеваться.
Когда Саша продавал двери, он досконально знал каждый узел, любой нюанс, возил с собой самодельные каталоги, а сейчас… Сейчас он совершенно ничего не знал. Хотя бы то, что переулок Ушкиной носит своё название в честь бывшей хозяйки Сашиного участка. Это же тоже интересно. Что перед самой революцией купчиха Дарья Ушкина отдала душу богу, а свой двор церкви. Что потом грянул октябрь, и почти семьдесят лет в бывшем купеческом особняке располагалась психушка…
– А ведь ответственность несу, – устыдился Саша, подъезжая на место.
Археологи грядущих поколений, доведись им исследовать забор вокруг участка в переулке Ушкиной, дом 1, могли бы, снимая слой за слоем, в точности восстановить всю культурную жизнь города в промежутке от 01.07.2010 (Борис Моисеев) до 22.12.2014 (Группа «Чайф»). Глухой забор из профлиста украшали цветными обоями «Ирина Аллегрова», «Песни Михаила Круга», «Выставка шубы и пальто из Белоруссии», «Цирк братьев Запашных» и другими. Конструкция забора не предусматривала ворот, поскольку основная его функция была не «добро пожаловать», а «нечего лазить». Попытка пробраться внутрь гарантировала потерю чего-нибудь из одежды.
Саша встал на порог своей машины, сделавшись выше на четверть метра, но не увидел поверх забора ничего нового. Вот бы поставить батут, да попрыгать на нём, чтобы в полёте вдоволь наглядеться. Саша понял, что единственное место, откуда участок будет виден хоть и издалека, но зато как на ладони, это торчащая тринадцатиэтажной стеной гостиница «Волна». Если я её вижу, то и оттуда меня видно, решил он.
Верхний этаж гостиницы лет двадцать назад оккупировали радиостанции, поэтому вход туда был открыт для всех желающих – только скажи, что рекламу пришёл покупать. Оттуда Саше действительно открылся прекрасный вид на переулок Ушкиной и на развалины её двора.
Внутри забора были разбросаны и покрыты первым снегом так, что ничего не поймёшь, какие-то приплюснутые к земле сарайки и будки, чёрт-те что. Посередине высились деревянные обломки большого дома на высоком цоколе (впрочем, Саша пока не знал этого слова). КамАЗов десять хлама надо вывезти, прикинул он, и на этом экскурсия закончилась.
С чего начинать? Через неделю шеф будет звонить и спрашивать, сколько уже построено, надо делать хоть что-то. Всё, что Саша доселе знал о строительстве, так это то, что дома строятся: а) из строительных материалов и б) по проекту. Кстати, если по-правильному, проект идёт впереди материалов. Значит, нужен проект, значит, нужно найти того, кто этим занимается, а это уже легко. Саша в максимально деловом ключе написал письмо «Сделайте нам, пожалуйста, проект» и отправил его по электронной почте без разбора всем проектным организациям, которые нашёл в справочнике.
Теперь, когда появилось время на осмысление, Саша вдруг осознал, что ему предстоит. Построить дом… О-го-го… Хе-хе… Жадная фантазия вытеснила всё постороннее из Сашиной головы. Перед глазами встал обклеенный афишами забор в переулке Ушкиной. Вдруг он рассеялся, словно туман, а на его месте начал расти ещё непонятно какой, но уже очень красивый, нарядный, крепкий, ладный дом.
Сначала он грезился Саше скромным особнячком вроде коттеджа для голливудской знаменитости. Затем Саша вспомнил, что дом будет многоквартирным. И дом взорвался вулканом и попёр ввысь ровными, сияющими на солнце стенами. Голос воображения становился всё сильнее и кричал возвышенно, как вожатый на пионерской линейке:
«А какой он будет, твой дом?»
Словно Архимед, застигнутый гениальной идеей, Саша принялся чертать ручкой по бумаге. Его чело горело одержимостью. На кончиках волос трещали маленькие электрические заряды.
За спиной его, явившись сквозь века на свет вдохновения, возникли три незримые фигуры. Саша вряд ли мог бы их узнать. Пожалуй, он предположил бы в бородатом Дарвина и, конечно, ошибся бы. Меж тем это были великие зодчие Ле Корбюзье, Растрелли и Да Винчи собственными персонами. Они с любопытством заглядывали через Сашино плечо. Ле Корбюзье восхищённо присвистнул. Да Винчи воскликнул:
– Какая муза его укусила?
А Растрелли, смахнув слезу, сказал:
– Вот она, молодая шпана!
Постепенно Сашин архитекторский запал стравил высоту, стал чиркать по земле и зарылся. Саша начал задумываться о том, какие дома стоят вокруг, из чего и как вообще сейчас строят. Мысли стали звучать взрослее и, хоть и потеряли пионерский задор, обрели приятную увесистую серьёзность. Он даже сам догадался заглянуть в папку шефа и вычитал там, что дом будет не выше трёх этажей и разные другие нюансы.
Возникшие ограничения не пугали, а помогали отсечь лишнее. Дом строился, рос, осязался. Удручало одно. Бумага совершенно не хотела принимать Сашины прожекты. Гениальное творение буксовало между рукой и ручкой. На лист ложились срамные каракули, которые в жизни бы никто не разобрал. Только Саше этот тайный шифр говорил безо всяких секретов прямо: «Ты неуч! Надо было ума набираться, а не кулаками махать».
– Что же это такое?! С дверями получается, а с домом нет! – досадовал он.
Гении за Сашиной спиной заскучали.
– Коллеги, я спать, – сдался Растрелли и пропал. Его примеру последовал Ле Корбюзье. Да Винчи зазевался, заинтересовавшись устройством шариковой ручки, но, обнаружив уход коллег, тоже не стал задерживаться.
Саша уснул в кислых настроениях, обессиленный, плюнув на весь этот дурацкий дом, не ведая, что доброе утро щёлкнет его проблему, как семечку, будто её и не было.
Просто друг
Сначала Саша ничего не понял. Кажется, он пару раз ударил себя чем-то по голове. Кажется, это был телефон. Кажется, в этом месте Саша проснулся.
– Але, Са-аш! (шмыг носом) Ты можешь забрать меня из аэропорта? (шмыг) Мне очень плохо, Са-а-аш! Мне надо, чтобы кто-то побыл со мной!
– А? Что? Сколько сейчас времени?
– В смысле? Саша, ты
