Что увидела Кассандра - Гвен Э. Кирби
Не то чтобы я хочу быть мужчиной, хотя есть очевидные преимущества. К примеру, когда мой муж король Прасутаг оставил королевство мне и моим дочерям, римляне принялись высматривать у меня слоновий хобот между ног и, обнаружив вместо него гораздо более затейливую конструкцию, сразу решили выразить свое замешательство через убийство
да, убийство, но даже ради прекращения всех этих смертей я не хочу быть мужчиной и не захочу им быть, сколько бы жизней это ни спасло, потому что это нечестно, что мне нужно подстраиваться под желания других. Так что я иду отбивать мяч как женщина, на мне броня, и, когда я подхожу на позицию и поднимаю биту за «Сан-Диего Падрес», толпа кричит «Бу-у-у-у-у-у» и «Боу-у-у-у-у-удикка», и я выбиваю хоумран, и все в шоке, ведь я хороший контактный хиттер, играю во славу команды и готова к тому, что мяч попадет в меня, чтобы отправиться на базу, – но сегодня я решила рискнуть, размахнулась как можно шире и бегу по базам, разрываясь боевым кличем, пока не пересохнет в горле.
«Маунт-Адамс» играет с «Мар-Вистой» в гостях
Школьная команда по софтболу[9] «Маунт-Адамс» разминается на правом поле, желтые мячи летают туда-сюда солнечными арками. Девочки пытаются вести себя тихо, но, как только плечи расслабляются, начинаются разговоры. Поле неплохое. Трава коротко подстрижена, базы яркие, скамейки запасных выкрашены в красный и темно-синий, цвета́ хозяев поля. Лучше, чем стадион в Маунт-Адамсе, где сквозь скамейки запасных пробивается бурьян, а вокруг все усыпано шелухой. Девочкам нравится проверять, как далеко долетит семечко: они слизывают соль и плюются, целясь в ячейки рабицы.
Идеальный день для игры – не считая того, что все идет не так. Всю неделю их доставали взрослые. «Что думаешь об игре с “Мар-Вистой”? Хочешь поговорить об этом? Это же так скоро…» – и в этой паузе прячутся слова, которых они не произносят. Стрельба, смерть. У мисс Мэтисон, преподавательницы химии, все время глаза на мокром месте, и она слишком пристально смотрит на учеников, будто пытается взглядом вмуровать их в янтарь и так сохранить. Мистер Грейтер, учитель английского в одиннадцатых классах, говорит, что, когда они станут старше, то многое поймут лучше и совсем иначе; им это кажется правдивым, но ведь так можно сказать вообще о чем угодно. Что они знают точно, так это то, что каждый такой разговор служит в первую очередь предостережением. Девочкам нужно – намекают взрослые каждым своим придыханием – быть чуткими к трагедии. Нужно вести себя хорошо. Отнестись с уважением, вниманием и почтительностью к стойкости команды-противника. Им дали абсолютно четко понять: то, что те девочки вообще играют, – уже победа. «На этом поле сегодня все – победители», – говорит тренер Джефф, пока девочки распаковывают экипировку, вешают биты и отряхивают пыль со шлемов. Перед началом матча эти слова еще могут быть правдой, но когда игра закончится – уже нет.
Девочки из «Мар-Висты» разминаются на левом поле.
Что же на самом деле происходит в головах у девочек из «Маунт-Адамса»? Молли испытывает сочувствие, но не более того. На этот раз стреляли ближе, чем раньше (в Орегоне и в Филадельфии), но, в конце концов, это все-таки произошло не в ее школе. Когда она пытается заставить себя грустить, ничего не получается, если не подумать о смерти бабушки. Ничего трагичнее в ее жизни еще не случалось, и она благодарна за это, хоть ей и стыдно. Лиза переживает, что родители стали часто ссориться. Симону переполняют чувства, когда она глядит на фотографию одного из погибших: он слишком напоминает ей брата. Она часто смотрит на это фото. Но слезы текут легко и спокойно, а когда она не видит фотографию, ей нормально. Анне кажется, что она стала плохо отбивать мяч, – и, хоть это и неправильно, она расстроена не из-за стрельбы, а потому что теперь будет шестой, а не второй в списке отбивающих. Если все будет идти в том же духе, тренер поставит в защиту на третью базу Бекки. Анна ненавидит Бекки: у нее длинный блондинистый хвост, и она приходит на тренировки накрашенной. И что хуже всего, Анна уверена, что и Бекки ее недолюбливает.
А еще все девочки из «Маунт-Адамса» чувствуют, что хотят выиграть матч. Это желание их смущает, но никуда не уходит. Три старшеклассницы, которые вместе едут в Мар-Висту не на автобусе, а на машине, делятся друг с другом, пока их никто не слышит:
– Мы не виноваты. Не виноваты в том, что это случилось.
– Если уж мы будем играть, – говорят они, – нам нужно сыграть по-настоящему. Не знаю, чего еще они от нас ждут.
Точно не слить игру: это будет так же неуважительно, как и победа. «Особенно учитывая, что в софтболе они ни в зуб ногой». Они говорят друг другу, что не сомневаются: девочки из «Мар-Висты» хорошие, даже если не умеют играть в софтбол.
Тренер Джефф бросает Лизе тренировочные мячи, замах у нее мощный и уверенный. Никаких скидок на то, что это просто разминка. Один из мячей разлетается пополам и падает на землю, раскрывшись, как птица. «Еще разок», – говорит тренер, и она чувствует гордость, ей хочется разнести все тренировочные мячи мира. Лиза обожает держать биту, быть в самом центре игры, чувствовать, как наливаются силой руки и опорная нога, как быстр и тяжел ее удар. Она хочет выбить мяч, который закончит игру, попасть в зазор между игроками защиты, когда раннер будет на второй базе. Вот почему из Анны плохая отбивающая. Все видят, уж Лиза-то точно, что Анна выходит на позицию неуверенно, будто просит разрешения, будто, случись что, кривой удар ее убьет. Нет, неудачное слово. Лизе хочется думать только об игре. Размахнуться битой и увидеть, как мяч взлетит так далеко и быстро, что покажется, будто он безмятежно завис в воздухе. И тогда она побежит по базам, будто они безраздельно ей принадлежат.
Тренер Джефф посылает в сторону Бекки граундболы[10]: мяч несется по земле. Обычно Бекки не боится мяча, но сегодня вдруг вздрагивает так, что перчатка не касается поля и мяч проскакивает под ней. Джефф напоминает себе, что она может быть расстроена из-за последних событий, но куда больше его волнует слабое звено на третьей базе. Анна играет
