Четыре месяца темноты - Павел Владимирович Волчик
Тесная камера начала причинять боль, и черное тяжелое копье на ее голове все чаще стало царапать твердую оболочку. А потом, когда мышцы на шее окрепли, она начала неустанно с восторгом колотить острием удерживающую ее сферу. Наружу! К теплу!
Однажды крохотная скорлупка откололась под ударами копья. В камеру проникла тонкая струйка света.
Тут же огромное острие упало с неба и разбило на куски ее тюрьму. Когда она увидела существо, жившее снаружи, ее объял страх. Над ней возвышалась черная гора, одетая в серые облака. Каплей смолы сверкал круглый глаз. Гигантский клюв уже освобождал из камер ее братьев. Гора действовала очень осторожно – но в ее оружии было достаточно силы, чтобы убить.
– Каргхххх! – Гора издала пугающий и вместе с тем радующий и знакомый звук.
На крик существа прилетело второе, гораздо крупнее, с более густым воротником вокруг головы. От страха она раскрыла рот. Прямо на язык (она только что узнала, что у нее есть язык) попало что-то вкусное и жирное. Она увидела, как второе существо кормит ее братьев. Она поняла, что у двух этих существ нужно учиться жизни, ей захотелось повсюду следовать за ними, но у нее еще не хватало сил.
Снаружи камеры было холоднее. Свет, который раньше сулил холод, теперь приносил тепло, а с наступлением темноты могла прийти смерть.
Темнота – несет смерть. Вот урок, который она никогда не забудет. Один из ее братьев скоро выпал из гнезда, ночью, когда на земле его ждал поздно выпавший снег. Она слышала, как волновались родители, как они кружили над гнездом, отгоняя кого-то.
Теперь звуков стало так много, что она еле успевала их запоминать. Больше всего шумели двуногие бескрылые существа с большими головами: неосторожные и медлительные, они щебетали, как воробьи, и пока их рты были раскрыты, становились рассеянными и легко упускали из виду добычу. А когда двуногие забирались в грохочущие и ревущие яйца, шум от них не давал одной вороне услышать другую.
Больше всего она любила время перед рассветом, когда наступала пора птиц. Небольшой сад между домами наполнялся песнями. Отдельная мелодия означала право каждого на завоеванную территорию. От силы песни зависело, выживет птица или нет. Но ее родители никогда не пели для того, чтобы выжить. Они умели охотиться и собирать, подкрадываться и вовремя замечать опасность; они могли напасть на обидчика в случае необходимости.
Слушая других птиц, маленькая ворона быстро поняла, что из камеры попала в мир, где ей предстоит быть сильной и выживать любой ценой. А раз она похожа на родителей, ей нужно научиться у них самому ценному: разбираться в окружающем мире и стать хитрее его. Она открывала рот шире других – от этого ей часто перепадало больше, чем братьям. Их тела росли и крепли, готовясь к первому полету.
Они много говорили с братьями о небе, где на их глазах так часто происходили воздушные битвы между воронами и речными чайками.
Скоро пришла пора обучения. Братья думали, что вылезут из гнезда и тут же полетят. Но она сразу поняла: полет – самое сложное, что ей предстоит освоить. Между ними и родителями стал появляться новый увлекательный язык: старшие показывали, младшие должны были в точности повторять.
Первые два дня они учились по очереди выбираться из гнезда и стоять в безветренную погоду на ветке.
Ее братьям так не терпелось летать, что они толкались и чуть не выбили друг друга из гнезда. В возмущении она крикнула на них: «Каргххх!»; у нее получилось не так громко, как у отца, и голос был куда выше. За этот выкрик она легонько получила от матери клювом между лопаток. Это значило следующее: нельзя пользоваться высокой речью ворон без надобности, ты можешь привлечь хищника, и крик дорого тебе обойдется.
Всю следующую неделю они учились держать равновесие, направляясь по ветке от ствола к концу и обратно. Еще несколько дней ушло на то, чтобы освоить сложное упражнение, которое хорошо укрепляло корпус и при этом растягивало мышцы на крыльях и шее. Нужно было застыть на одной ноге, раскинуть крылья и раскрыть хвост, так чтобы расправились все маховые перья, затем медленно повернуть голову.
После они учились парить, перепрыгивая с ветки на ветку. Чтобы освоить этот навык, потребовалось, чтобы одна полная луна сменила другую. Весь месяц они двигались по спирали, от ствола к кончикам веток и обратно, сверху вниз. Изучая дерево, они ловили насекомых, но еду им все еще приносили родители. Братья слишком рисковали: едва научившись парить, они нарушали спираль и, соревнуясь друг с другом, порой перепрыгивали на ветки, располагающиеся слишком далеко друг от друга. «Когда-нибудь это убьет их», – думала она, последовательно выполняя спираль. Ей еще не забылся брат, выпавший из гнезда.
Однажды, когда она была внизу, два ее брата разыгрались в листве и не успели оповестить ее о приближении хищника. Это могло стоить ей жизни, если бы охотник не был толстым лохматым котом. Когда она вспорхнула на нижнюю ветку, он неумело повис на стволе с перекошенной от злобы мордой. Этот – слишком давно с двуногими. Слишком медлителен.
Первый полет был прекрасен. Но как сложно было повторять движения отца, а еще сложнее – следовать за ним. Ей хотелось свободно полетать по небу, словно черная стрела.
В первый раз они благополучно вернулись в гнездо, и даже братья не сбились с курса. Но во второй и в третий раз искушение свернуть в сторону стало еще сильнее.
За свой стремительный полет маленькая ворона получила имя.
Однажды братья нашли на земле куриную кость и затеяли с ней игру прямо над головами двуногих.
Они устроили это представление затем, чтобы стая посчитала
