Не верь никому - Джиллиан Френч
— Ты как? — спросил он наконец.
— Я? Нормально. — Но теперь она была напряжена и потому села, обхватив колени. — Не хочешь прокатиться?
Риз написал Джовии, что они уезжают, — та ответила: «Только не поздно. И ОСТОРОЖНО», — и они отправились на прогулку: Перл за рулем, Риз рядом, прихватив из своей заначки бутылку пива, которую держал пониже, так чтобы не заметили полицейские в проезжающих мимо патрульных машинах, с декабря ставших постоянной частью пейзажа. В воздухе витали запах океана, вонь выхлопных газов и душный аромат пионов.
— А Джовия знает, что ты таскаешь у нее бутылки? — Перл направилась к Оушен-авеню мимо освещенного уличными фонарями длинного ряда гостиниц разных категорий и замысловатых лавок, где продавались сувениры и изделия местных ремесленников. Те, кто считал Бар-Харбор[5] слишком претенциозным, отдыхали от лихорадочного ритма Нью-Йорка, Бостона и Чикаго в Тенни-Харбор. С конца июня до середины августа, когда члены загородного клуба и просто состоятельные семьи приезжали в свои летние дома и к своим яхтам, население города увеличивалось вдвое.
Риз пожал плечами, открывая крышку и отхлебывая пену.
— Думаю, она просто рада, что я не варю наркоту в каком-нибудь подвале. Пара бутылок пива из холодильника — не такая уж большая потеря.
— Что-нибудь слышно от твоего отца?
Он отхлебнул еще.
— Не-а.
Джовия и Лиам, отец Риза, развелись почти три года назад. Мать Риза была по уши в заботах о двух маленьких детях от второго брака, а нынешнюю, третью, жену отца не прельщала идея воспитания тинейджера, особенно такого языкастого. Поэтому на семейном совете было решено, что Риз поселится вместе с Джовией, пока не закончит школу. С тех пор Лиам забыл о своем обещании помогать им материально, и Риз больше года не разговаривал с отцом.
Когда проезжали по Оушен-авеню, юноша покачал головой и прочитал вслух надпись на табличке номерного знака идущей впереди машины:
— Отпускландия.[6] Что за дерьмовое прозвище штата. — Он поднял бутылку, приветствуя «тойоту-тундра» из Нью-Гэмпшира, подрезавшую их на светофоре. — «Живи свободным или умри».[7] Чертовски верно.
Стайка отдыхающих подростков высыпала на пешеходный переход — пишут эсэмэс, болтают, не обращая внимания на машины. Это были те же ребята, что загорали в клубе в шезлонгах у бассейна, лениво играли в теннис на кортах и устанавливали стандарты крутизны на городской эстрадной площадке. Перл ударила по тормозам, а Риз протянул руку к рулю, резко нажал на клаксон и высунул из окна голову:
— Эй вы, в футболках с крокодилами! Магазин «Лакост» в той стороне! Уйдите с дороги!
Один мальчишка показал ему средний палец, Риз ответил тем же и с ухмылкой откинулся на сиденье.
— Полегчало? — медленно выдохнула Перл и снова поехала. — Не стоило этого делать.
— Почему нет? — Он поднял глаза к небу и перешел на шепот: — Думаешь, Меривезер всюду понатыкала скрытых камер?
— Не-е-ет, я думаю, если эти ребятишки узнают нас в ресторане и нажалуются мамочке с папочкой, нам не поздоровится.
— Да брось. Им понравилось. — Он смахнул капли пива, попавшие на консоль. — Затем они и приехали сюда, в затерянный мир, разве нет? Богатенькие тащатся от местного колорита. Считают нас солью земли. Они всерьез полагают, будто мы всю зиму сидим у дровяной печи, питаемся китовым жиром и распеваем матросские песни. — Перл улыбнулась, и Риз взъерошил ей волосы. — Расслабься, никто нас не уволит.
Они выехали из города и углубились в рощу, направляясь к аллее Миллионеров — так местные жители называли Коув-роуд, куда летом сбегали от своих утомительных дел баснословно богатые люди. Первым стояло самое старое здание — особняк Спенсеров в георгианском колониальном стиле с тремя гостевыми домами поменьше, расположившимися вокруг лужайки, как маленькая деревня. Пожилой Фредерик Спенсер теперь круглый год жил в Тенни-Харбор, показывался только в клубе, хотя фамилия его фигурировала в городе на каждом шагу: его имя носили, например, фонд в публичной библиотеке и школьный стадион.
— Флаг поднят. Народ, похоже, приехал. — Риз кивнул на яркое морское знамя, развевающееся у одного из коттеджей, — забавный обычай Спенсеров, означающий, что семья поселилась здесь на лето.
Перл вспомнила о Бриджесе и подумала, стоит ли говорить Ризу, что Спенсер к ней клеится. Лучше не надо. Если она заикнется о Бриджесе, придется рассказывать и о Тристане, а она к этому еще не готова. Риз быстро взглянул на нее.
— Твой отец работал у них?
— Нет, за усадьбой Спенсеров ухаживает человек из Уинтер-Харбор. — Отец Перл не единственный обслуживал помпезные особняки на острове Маунт-Дезерт, обитаемые всего пару недель или месяц в году.
Каждая подъездная дорожка была отмечена элегантной табличкой с фамилией семьи: Вутен, Монтгомери-Хайнс, Мерц, Лэнгстром. Перл бывала здесь много раз: сначала ребенком, сопровождая отца на работу — разгребать снег, проверять замки, поддерживать в трубах нужную температуру воды, чтобы они не замерзли, — а с прошлого декабря частенько проезжала мимо одна, бросая своим присутствием вызов пустым, закрытым на зиму домам. Может, их владельцы и уволили отца, но город им не принадлежал.
Все звуки, которыми Риз обычно заполнял тишину, — щелканье пальцами, мурлыканье мелодий себе под нос — стихли. Видимо, он уже понял, куда они направляются: Коув-роуд, 168, длинная извилистая подъездная дорожка с вырезанной на гранитной плите надписью «Гаррисон».
Пока Перл вела машину по гравию, они молчали. Сначала из темноты показалась сторожка, небольшое кирпичное строение с окном, переговорным устройством и пультом для открытия пятиметровых железных ворот. Современная ограда контрастировала с расположенным в глубине участка домом — двухэтажным колониальным зданием с мансардой, чья фотография достойна была занять целый разворот в журнале, посвященном жизни высшего общества. Вместо этого она появилась в «Тайм» в качестве иллюстрации к статье под названием «Загадка сгоревшего особняка: Убийство миллионера Дэвида Гаррисона», которую Перл перечитывала, пока не затвердила каждый абзац как «Отче наш». В этой статье упоминали и Уина Хаскинса: он в ту ночь подменял постоянного сторожа, который в тот сезон не смог принять запоздалое предложение Гаррисонов, и вот, получается, не словил мышей: кому-то удалось забраться внутрь. Злоумышленника до сих пор не поймали.
Перл и Риз сидели, погруженные в свои думы, глядя на дом, словно на головоломку. Теперь здесь был новый смотритель: ленту, ограждавшую
