Пёсья матерь - Павлос Матесис
Она вышла замуж до начала войны за одного очень красивого работящего мужчину, один за другим у них родилось четверо детей. Оккупация застала ее с тремя малютками на руках и безработным мужем. Он, говаривали, в полночь открыл окно, и его ударил в глаза злой дух ветра, а может быть, на него навели порчу, видишь ли, люди, завидуют красоте и счастью других. С тех пор человек от страха потерял рассудок и больше не выходил из дома, а ведь ему едва исполнилось тридцать три года. Красивый мужчина. Он помогал по хозяйству, присматривал за детьми, пока жена была на телеграфе, научился чинить обувь. Нашу чинил бесплатно, что за человек! Только не заставляй его выходить на улицу! На веранду он в общей сложности вышел лишь два раза, после освобождения. А из дома – спустя тридцать четыре года со всеми полагающимися почестями. Дети сами вынесли его в открытом гробу. Отпевание было в Кафедральном соборе, тетушка Канелло не пожалела денег. На телеграфе она работала в две смены, затем стояла очередь за пайком и потом возвращалась домой с крупой в котелке, кормила детей, заканчивала ночную стирку, а утром в семь часов снова уходила на службу.
По воскресеньям они с мадемуазель Саломеей ходили подворовывать по окрестным деревням, с ними, покашливая, ходила и Афродита, тогда ноги ее еще держали. Они таскали всякие фрукты, которые свешивались через ограду, залезали и в чужие бахчи и хватали все, что успевали. Это было дело очень опасное, так как деревенские тогда незаконно держали оружие и палили дробью, стоило только ступить на их землю. Однажды они увидели корову, которая паслась на выгоне. Бьюсь об заклад, недоенная, воскликнула тетушка Канелло, легла под нее навзничь и начала сосать вымя, затем встала, придержала корову: тогда попила молока и мадемуазель Саломея и чуть-чуть Афродита. С тех пор они начали носить с собой бутылку, но ни разу больше им так и не попалась бесхозная корова.
Мы очень удивлялись, когда они в свои походы по деревням уходили с торбой и корзинками, набитыми кудрявой капустой. Потом я узнала, что они в них носили ручные гранаты. Они были связными, и тетушка Канелло была их предводителем. Они относили гранаты партизанам. Кто бы их заподозрил, оголодавших женщин, а Афродите и вовсе тогда было семнадцать лет. А иной раз мадемуазель Саломея брала с собой свою мандолину, под предлогом что они якобы идут развлекаться, ну совсем из ума выжили! Ручные гранаты они передавали Афанасию по фамилии Анагну, сыну деревенского учителя из деревни Вунаксос, умственно отсталому парнишке моего возраста.
Полтелеграфа заняли итальянцы. Тетушка Канелло научилась худо-бедно понимать по-итальянски. Эта сатана в юбке откопала самоучитель итальянского языка и подслушивала разговоры оккупационной администрации. Она записывала все себе в блокнотик, который оставляла в общественных уборных, что само по себе еще один скандал: женщина в мужских уборных. Очень многие тогда подозревали ее в распутстве. Однажды в уборной ей попался один старик и накинулся на нее: дура, ты что тут забыла, ты разве мужик? А она даже не дрогнула: дедуля, ты бы лучше застегнулся, тебе похвастаться нечем.
Об этом я узнала позднее, это стало известно, когда ее представили к ордену в годы Республики. Хотя ходили слухи, что из-за своего слабого знания итальянского она дала неверную информацию и был взорван не тот мост. Но сама я думаю, что слухи распространяли ее завистницы: ей завидовали, что она владела языками. Как бы то ни было, тогда то и дело какой-нибудь деревенский ходил на телеграф во время ее смены и оставлял ей корзинку с травой или картошкой со словами: подарок от твоей кумы, кумушка. Поговаривали, что у тетушки Канелло есть любовник. И только моя мать этому не верила и постоянно ее защищала (сама она тогда была с синьором Альфио), любовник у тетушки Канелло, исключено, – кричала моя мать, – она женщина честная. Это дошло и до самой тетушки Канелло, и тогда она сказала моей матери: Асимина, молчи, глупая, пусть себе сплетничают, а то еще чего заподозрят! Потому что она была патриотка до мозга костей. В корзинах под картошкой были ручные гранаты, пули и другие боеприпасы. И эта полоумная по пути домой с этими гостинцами гордо проходила прямо перед казармой. И все время надрывалась от тяжести. Итальянцы в казарме знали ее, потому что некоторые работали с ней на телеграфе. И вот однажды один, едва только завидел, как она ставит корзинку рядом с караульной будкой, чтобы отдышаться (она тогда снова была беременна), сказал ей: синьора, давай помогу. Хорошо, как тебе будет угодно, – ответила она. Так они вместе и тащили корзинку с боеприпасами до ее дома. Il mangiare, да? – сказал ей итальянец (это по-итальянски означает еда). А эта сумасшедшая ему в ответ: куда деваться, надо кормить четыре с половиной бамбини!
Когда живот у нее уже стал заметен, мать Афродиты сказала ей: да ты из ума выжила, забеременела, когда такая нужда и голод! Как ты жить-то собралась? А тетушка Канелло ей: я, признаться, не очень-то и хотела, мне и боеприпасы переносить не очень сподручно, но, видишь ли, муженек-то мой вечно сидит взаперти. Он очень скучает по кино, его любимые сладости мне не достать. Как мне его еще развлекать прикажешь? А о том, чтобы от ребенка избавиться, она и думать не хотела. Это ей предложила сделать мадам Пластургина, бедная повитуха и очень порядочная женщина. Тетушка Канелло на сносях и работала и ходила на вылазки с боеприпасами.
Но однажды ее позвали в Карабинерию на допрос. Кажется, кто-то настучал о вылазках с мандолиной, то есть я знаю, кто именно это сделал, но помалкиваю. Она нынче жена члена парламента, не хочу в это ввязываться, а то еще того и гляди лишат пенсии.
Мы все знали о Сопротивлении, но даже если бы угрожали смертью матери и брату, мы бы и рта не раскрыли, хотя и поддерживали тогда националистов. Мама отправила меня к синьору Альфио, чтобы предупредить,
