Иветта - Анна Лу

сделала большой глоток. Горло тут же обожгло. Я почувствовала, как что-то горячее спускается к желудку. Скорчив недовольную гримас, я сделала ещё один глоток. Не знаю зачем. Хотелось забыться, исчезнуть, раствориться в потоке головокружения. Хотелось смеяться, плакать и кричать. И я пила. Глоток за глотком, стакан за стаканом. Я никогда не напивалась, но, говорят, становится легче. Врут. Становилось только хуже – именно этого я и добивалась.

***

Какой у нас всё же красивый потолок. Обычно он такой чистый, невинный, но сейчас даже его от меня прячет это жестокая, холодная ночная темнота. Я легла на леденящий пол, прикрыв глаза. С бутылкой давно было покончено, теперь она покоилась в мусорном ведре. Но была ли я пьяна? Не знаю. Может да, может нет. Но в одном я была уверена безоговорочно – лучше мне не стало, наоборот, на душе лежал ещё более тяжёлый камень, желая, видимо, раздавить меня окончательно. К этому добавилась ещё и жуткая головная боль. Но я не пыталась её облегчить. Я не хотела, чтобы мне было хорошо, нет, я умоляла все возможные божества, чтобы они мне сделали ещё больнее. Родителям было больно, и мне должно быть! Кроме того, физическая боль так помогала пережить моральную – блаженство! Вдали что-то звенело, стучало, но я как будто быть не здесь. Мир казался таким приглушённым. В нём не было меня. Я была нигде, а на полу лежала лишь пустая оболочка. Господи, надеюсь, я умираю?

Раздался щелчок замка. Я резко повернула голову к входной двери и свет резко ударил по глазам. Слишком яркий. Значит, за мной уже пришли? Виднелся какой-то тёмный силуэт. Знакомый.

– Иветта, что с тобой? – неожиданно раздался голос.

– Папочка? – с надеждой спросила я.

Зрение, наконец, восстановилось. Я вгляделась в ночную тьму комнаты и увидела папина лицо. Мои губы приоткрылись. Я с недоверием и надеждой смотрела на такое родное лицо, протянула руки. Папа! Папа! Папуля!

– Почему ты на полу. Это Артур, дорогая. Давай я тебе помогу! – милая желанная картинка разбилась на миллиарды осколков – все они с болью врезались в моё сердце.

Я снова откинула голову и уставилась на потолок. Да, это был не папа, теперь я чётко видела лицо своего парня.

Внезапно я оказалась в воздухе. Небеса всё-таки меня забирают? Нет, это снова Артур. Я разочарованно смотрю на него.

– Как… как ты здесь? Зачем? – лепетала я.

– Я ведь звонил тебе, стучал, но ты не пускала меня. Я услышал стон и решил сам открыть прости, в прошлый раз я забрал второй ключ, который лежал на полке, – проговорил он мягко и положил меня на кровать.

– Нет-нет, это для сестры, – попыталась возразить я, но он, видимо, меня не услышал. Или притворился, что не слышит. Или задумался. Я не знала. Как мало я, оказывается, знаю об этом человеке.

Я с грустью смотрела на него, размышляя над этим, пока он укрывал меня одеялом. Я вдруг поняла, что сильно хочу спать. Тело не слушалось меня, я ощущала только слабость. Какая бессмысленная человеческая оболочка. Я и не заметила, как мои глаза закрылись. Артур присел, скрипнула кровать. Он опустил свою руку мне на волосы и начал мягко их гладить. У него такая тёплая ладонь.

– Я понимаю, ты глубоко несчастна из-за смерти родителей, – доносилось откуда-то издалека. – Так позволь теперь мне позаботиться о тебе. Я вижу, ты не в порядке, и я хочу помочь тебе, ведь ты мой самый дорогой человек. Я желаю тебе только хорошего, хочу, чтобы ты перестала издеваться над собой, чтобы ты была счастлива… Даже несмотря на всё это. Иветта, ты ведь всегда можешь поделиться со мной своими чувствами. Я выслушаю! – слова куда-то разбегались и исчезали, всё куда-то плыло. Через мгновение я уже провалилась в пустоту.

***

Утром я едва разлепила глаза. Тело и веки были такими тяжёлыми, голова заболела ещё сильнее. Казалось, будто кто-то изнутри со всей силы стучит по лбу. Я перевернулась набок и схватилась за виски. в поле моего зрения попали стакан воды и одна таблетка. Я вмиг проглотила их и попыталась встать. Перед глазами всё потемнело, но через минуту я уже смогла сфокусироваться и встать с кровати.

В квартире было тихо и пусто. Я заглянула в гостиную – диван был аккуратно заправлен. Похоже, Артур здесь ночевал. На кухне стоял ещё тёплый завтрак, но Артура нигде не было. Улыбнувшись, словно дурочка, я села за еду. Странно, но в этот раз я была голодна. А Артур, наверное, вышел куда-то в магазин.

Раздался стук. Я подскочила, о чём тут же пожалела, но, не обращая внимания на чёрные пятна перед глазами, я подошла к двери и распахнула.

Это был не Артур.

– Ева, где ты была? – воскликнула я, бросившись к сестре.

– Ночевала у старой подруги. Я пришла уже ночью, но какой-то странный мужчина меня выгнал.

– Это Артур, мой парень. Интересно, почему он тебя не пустил? – я задумалась.

– Он мне не очень нравится, – поморщила нос сестра. – Но я не за тем пришла. Иветта, прости меня, – она смущённо покосила глаза, взяв меня за руки. – Мне некуда идти. Может… давай… попробуем ещё раз?

Глава 4

Через несколько дней я таки вышла прогуляться. Не особо хотелось, но Артур настоял, аргументируя это тем, что нужно почаще гулять, а на улице как раз прекрасная погода.

Немногое изменилось за это время. Разве что, я всё же вернулась к работе, правда, выходило всё из рук вон плохо. Фирма, в которой я работала, прогрессивная, поэтому большинство её сотрудников работают удалённо. Однако, если работники начинают подводить, их либо возвращают в офис, либо, чтобы контролировать, либо просто увольняют. Мой начальник понимал мою ситуацию, но всё же мне нужно работать – не хочется угодить в беду.

Не ладились и отношения с сестрой. Мы больше не дрались, но ругались постоянно. Я пыталась построить с ней отношения, но она отталкивала меня, бросая напоследок лишь презрительный взгляд. Я работала, убирала, стирала, готовила, покупала продукты – одним словом, я делала всё сама, как будто у меня и не было сестры. А Ева просто сидела дома. Иногда уходила куда-то, как я поняла, гуляла с подружками. На этой почве у нас возникало больше всего конфликтов. Я просила её помогать мне, умоляла найти работу. Она закатывала глаза и говорила «ладно», затягивая «а», чтобы мне сразу стало понятно, что ей надоели мои придирки. Но даже не начинала поиски.