Виктор Широков - Исцеление Мидаса, или Новая философия жизни
Юристы посоветовали мне обратиться в милицию. Там легко отличат подлинные документы от ложных, проведут эксгумацию, сделают тьму умнейших анализов и - алле-гоп - все пойдет в нужную сторону как по писаному.
Вопрос в другом, как объяснить мою фальсификацию? Почему мои документы оказались у трупа, а его - у меня? Устроить явку с повинной? Так и так. Из-за ничтожного долга хозяину мастерской пришлось пожертвовать бессмертием души.
А сейчас все восвояси. Художник воскрес, и будьте любезны, гоните назад все его картины, верните ему гонорары и предоставьте наследство от дядюшки Сагаловича.
А если я что-то нарушил, миль пардон, мадам и мсье, оштрафуйте меня, приговорите к общественным работам на пятнадцать суток, но отдайте мне мои миллионы.
Почему это всегда деньги идут только к деньгам? Господа засурские всегда получают куш, а ненашевы - пшик. И все эти кроликовы и калькевичи туда же. Живые ничтожества. Даже если бы они мне рукоплескали, я бы презирал их, а они не только порицают, но и постоянно сколопендричают. Как я могу считать их себе равными, если они трусливы в жизни, низки в желаниях, примитивны в мыслях, невежественны почти во всем. А главное абсолютно неспособны понимать глубоко и рассуждать правильно. Глупые кропатели штампованных схем, они недовольны моим копированием жизни, они даже не удосужились сообразить, что помимо так называемой правды жизни, в моих картинах есть и второй, и третий план, есть мистика, есть, наконец, магия, которой я одарен по наследству от природы.
Сколько они мне подгадили за последние годы, особенно заглазно, думая, что до меня не дойдут их отзывы и подковёрные козни. Лично же я не раскаиваюсь в том, что откровенно отразил судороги и метания лже-друзей и был придирчив к их эскападам. Таким образом, я хотел всего-навсего помочь им, ибо лечение всегда болезненно и нельзя любить, не презирая.
Мир, как целое, нежизненен, но только жизнь в мире жива. Притом что жизнь, как непосредственно реальное, может только переживаться. А как непосредственная жизнь, она стоит выше всякой попытки своего познания.
14
Неужели я опять просчиталась? Опять меня кинули. Как там, у Шершеневича: "просто взять и какую-нибудь Олечку обсосать с головы до ног"... Все мужики - свиньи. Все - тупые животные, для них женщина ничем не отличается от мозговой кости. Высосать и выбросить. Поматросить и бросить.
Господи, мы все просто машины. А то, что мы считаем любовью, всего-навсего химическое извращение, перекос кислотно-щелочного баланса, гормональный комплекс.
Вспоминаю себя в 13-14, поразительный возраст, классическая весна романтических иллюзий, побуждающая немедленно раскрыть все почки нежных замыслов и неосознанных вожделений.
Еще несколько лет и вдруг неожиданный переход в длительное лето, июнь легкомысленной юности, языческий восторг чувств, порывы внезапной похоти, когда любая особь противоположного пола обладает непонятной властью над твоим телом и может в любое время владеть им и видоизменять в процессе обладания.
Почему-то принято, что только мужчины могут рассказывать о своих романах, живописать ряд разнообразных подруг, а если воспоминаниями начинает делиться женщинами, то все, кранты; сразу наклеивают ярлык: блядь, сука, сволочь, стерва, шлюха, проститутка, мымра, мегера...
Несть числа мужским определениям отставной козе, вот и барабанят они, исполненные чувства мести и неполноценности.
Конечно, и среди этих барабанщиков встречались мне восторженные и пылкие идиоты; простые здоровые самцы; умные и начитанные, страстные и свободные от предрассудков, щедрые и легкомысленные, благородные и обаятельные, жадные и нетерпеливые, лживые и коварные, спортивные, худосочные; тоже несть им числа...
И я бездумно любила их всех, одного за другим, а иногда и перетасовывая их как колоду карт. Когда-то любила душой и телом, кого-то только телом, кого-то душой; и была с каждым первозданно наивна и смела, нежна и ревнива, скупа и щедра, великодушна и коварна, аристократична и бульварно пошла, как и все женщины со своими избранниками.
Я тоже выслушивала признания то небрежно, то более внимательно, давала ласкать свои ручки и ножки, увертывала или подставляла уста, роняла платочки, роняла капризные слезки, закрывала глаза от прилива страсти или наоборот внимательно следила из-под якобы смеженных ресниц за пароксизмами страсти.
Тогда я ещё не понимала, что все мои партнеры не более чем секс-машины, озабоченные только выплеском накопленной энергии; козлы вонючие, вечно забывающие подмыться; чмо рогатое, экономящее на цветах и не выучившее даже пятка ласковых слов.
Не буду скрывать, я не только заставляла их наслаждаться и страдать, любить и мучиться приступами ревности, я сама томилась в лихорадке желаний, мучилась от тоскливой безнадежности, неуверенности, сомнений, ревности, многочасовых ожиданий и бессознательной жажды крепких объятий, когда, наконец, два человека становятся одним существом, равным своему создателю, когда-то в сердцах, разгневавшись, расщепившего свою любимую игрушку.
Шло время, и постепенно я разочаровалась в случайных связях, мне захотелось семьи, простых женских радостей; захотелось детей; вожделение распаленных самцов стало раздражать, алкоголь и сигареты уже не помогали. Я дала отставку даже немногим постоянным партнерам и обрела снова вожделенное целомудрие.
Но длительное воздержание также вредно, и я, казалось, нашла идеального мужчину в художнике, который обладал мною не только физически, но и духовно, преображая меня на своих полотнах во множество замечательных героинь. Но и он оказался не на высоте, и он оскорбил во мне вечно женственное. Лопнула очередная моя иллюзия, я снова почувствовала себя обворованной.
Карнавальные искусственные похороны показали мне всю эфемерность моей мечты. Все-таки любой мужчина, прежде всего - вор, паразит, эксплуататор. Сексплуататор. Художник от слова "худо". Что ж, я отплачу ему тем же. Он не дождется от меня слова сочувствия. Я не выступлю в его защиту. Пусть он испытает те же страдания, что и я. Может быть только тогда, в итоге, мы и будем квиты.
И я с чистой совестью продолжу свои поиски и изыскания.
15
Неожиданная смена декораций.
В кабинете начальника паспортного отдела сидят двое. Сам господин начальник, упитанный крепыш в форме, постоянно обтирающий лысину несвежим носовым платком, время от времени туда же сморкающийся, и следователь, молодой человек в цивильном костюмчике с плакатным выражением трудового задора и социального оптимизма, которые в нынешние времена обычно появляются после вливания вместительной клизмы "зеленых".
На столе между ними бутылка "Гжелки", два стакана с остатками "горячительного" и нехитрая закуска: бутерброды с колбасой и сыром, жареный арахис и чипсы.
Следователь, пафосно прижав руку к пиджаку в районе сердца, убеждает собеседника:
Дорогой товарищ майор, я совершенно с тобой не согласен, даже исходя из "Логики чистого разума" Канта. И не отмахивайся. Пусть ты не читал эту книгу книг, но пойти ты, чудак-человек, придавать хоть какое-то значение роли милиции в сфере влияния на преступность - полная нелепость. По крайней мере, заблуждение.
Вспомни хотя бы начало мира. Ведь Адам был чист, пока был стерилен. Стоило появиться даме, как сразу же возникло понятие греха. А уж когда число людей удвоилось, немедленно произошло преступление. Хотя и первые двое п р е с т у п и л и Божий запрет.
Я не математик, но гарантирую, что имеется чисто квадратная степень зависимости числа преступлений от увеличения населения. Надо бы людишек-то подсократить.
Хоть и жаль, что россиян становится меньше аж на миллион особей в год, но зато какая это профилактика возможных преступлений. Вымирают-то в основном бомжи, деклассированные элементы, а верхушка за их счет процентно только увеличивается. Надо бы ещё соответствующие законы принять...
Впрочем, не в законах суть, законы нужны для соответствующего наказания, а не для профилактики преступлений.
Конечно, ты прав, пусть сам я об этом не размышляю, но жизнь вносит свои коррективы, и я полагаю, что и в нашем случае...
А что же говорить об обычае кровной мести или о дуэли, например? Ведь и то и другое освящено веками бытования среди весьма образованных народов. Ведь времена Возрождения и Просвещения хранили в мужчинах рыцарский дух. Что ж, что населения было куда меньше, чем сегодня; тем более для убавления зла в человечестве неплохо бы возродить смывание оскорбления кровью.
Сегодня сколько ни называй собеседника (к тебе, друг, это не относится, равно как и ко мне, самому) козлом или идиотом, он даже не почешется. Понятие чести утрачено, а нужно, просто необходимо его возобновить.
Наверное, как иначе. За козла следует отвечать. Чисто конкретно. По понятиям. Однако в факт убийства я поверить пока не могу, а вдруг это самооговор больного человека?..
