Месяц на море - Наталия Миронина
– Сережа, давай-ка в комнату переходи. На диван. Иначе тебя радикулит разобьет. Разве можно в таком положении спать! – Архипова трясла Колесникова за плечо. Тот очнулся, вскрикнул и открыл глаза.
– Это что такое?! – укоризненно спросила Архипова. – Почему ты не пришел на диван?
– Зачем? Все хорошо, все хорошо… – забормотал Колесников, потирая ногу.
– Ага, а ногу свело?! Что ты за упрямец! Давай на диван. Там полежишь, и ногу отпустит.
Колесников не без труда поднялся и похромал в комнату.
– Ты постель свою убери, сверни, я же в одежде, – распорядился он.
– Хорошо, как скажешь, – Архипова убрала все, положила декоративную подушку и приказала: – Ложись. Без разговоров.
Колесников лег на бок, свернулся эмбрионом.
– Я сейчас тебе ногу разотру, – сказала она и пошла за мазью, которую всегда возила с собой.
– Нет, нет! – заорал Колесников. – Не трогай меня, не надо мазать!
– Ты что? – удивилась Архипова. – Чего ты боишься? Это не снадобье, это мазь из аптеки.
– Я знаю, но мазать не надо. Вообще не трогай меня!
Архипова подняла брови.
– Успокойся, я не буду тебя трогать. Но есть вопрос: как мы будем спать? Если ты постеснялся днем на диван прийти, то ночью ты точно не явишься. Ты будешь скрюченным спать на кухне?
– Зачем же, – произнес Колесников, потирая ногу и морщась, – мы валетом ляжем на этом диване.
Архипова подумала, что ослышалась.
– Валетом?
– Ну да, знаешь, голова к ногам, – как ни в чем не бывало произнес Колесников.
– Господи, я не хочу спать валетом! Голова к ногам! Что за глупость вселенская! А у тебя раскладушка есть?
– Есть, хорошая, новая. С матрасом.
– Я буду на кухне, на раскладушке, – решительно произнесла Архипова, – никаких валетов я не признаю! Или спать по-человечески, или порознь.
– Нет, я буду на кухне, – слегка подвывая, произнес Сергей Мефодьевич.
– Ты боишься, что холодильник весь съем? Я – могу. Но почему ты не можешь распрямиться? У тебя спина болит? Угадала? – встревожилась Александра.
Но ей стало не до шуток. «Во-первых, совершенно очевидно, что Колесникова прихватило здорово. Во-вторых, ведет он себя по-идиотски. Ну скажи ты спокойно: я социопат, я не терплю людей и контакты с ними. А то не успеешь прикоснуться, так сразу орет. Одно ясно – он избегает сближения, близости любого рода, контактов, включая уход по состоянию здоровья, – тут Архипова хмыкнула про себя: – Давно я не была сестрой милосердия. Но вообще, хотелось бы понять, в чем дело. А то идешь как по минному полю!» Александра совершенно не понимала, как себя вести с Колесниковым.
– Сережа, ты оставайся дома, полежи, а я в аптеку схожу, и так, кое-что по мелочи купить надо, – сказал Архипова, – я вернусь очень быстро. Не переживай. Куплю тебе обезболивающее. Потому что без него никак! И не спорь!
Если и хотел Сергей Мефодьевич поспорить, но боль в ноге и пояснице не позволила ему это сделать.
– Ты заблудишься, – было последнее, что услышала Архипова, закрывая дверь на ключ.
На улице она выдохнула.
«Господи, да что это такое! Спать валетом!» – подумала Архипова и тут на нее напал хохот. Она вытащила телефон и позвонила Леле.
– Тебя спасать уже надо? – вместо приветствия спросила подруга.
– Я даже не знаю, – ответила хохоча Архипова и рассказала обо всех событиях этого дня.
– Интересное кино! И как же вы теперь будете спать?
– Там есть раскладушка. Мне все равно, на чем спать. Но ситуация дурацкая.
– Либо он импотент, либо боится половых инфекций, либо…
– Вот что еще – либо? Леля, ты умная, как мне себя вести?
– Как велят обстоятельства, так и веди.
– То есть?
– Человек не расположен к близости. Значит, не расположен. Смирись.
– Но мне он нравится. Он интересный, высокий, прекрасная фигура. И если в Питере казался довольно обычным, то тут – загорелый, сильный, лицо обветренное.
– Слушай, а вот на пути к близости его замашки деспота и ревнивца тебя не пугают? Это должно напрягать.
– Не напрягает. Я в этом вижу просто особенности характера. И потом, мы не знаем друг друга хорошо. Мы же только знакомимся.
– Саша, ты зачем туда поехала? – спросила Леля тем тоном, перед которым пасовали все, особенно мужчины. Тон был мягкий, душевный, немного укоряющий, но при этом успокаивающий. Мол, скажи мне, не буду ругать, но тебе же легче станет. Архипова помолчала, а потом призналась:
– Леля, замуж иногда хочется. Просто замуж. С котлетами и пирогами. С домашним бытом, а не так, когда квартиру и убирать не надо. Она всегда, как операционная, чистая. Потому что в ней живу я, которая не готовит, не приводит гостей, не бывает у меня кошек и собак, кроликов и других змей. Понимаешь, а еще Колесников одинок. Я никого ни у кого не увожу, не отбиваю, как говорили в моей молодости. И ему тоже нужна семья. Я это почувствовала еще в Питере. Я поехала сюда понять, что мы можем вдвоем сделать. И получится ли.
– А секс? Секс важен же для тебя. Когда ты уезжала в Питер, ты говорила и об этом.
– А для кого он не важен? Конечно, я не рассчитывала спать «валетом» на этом огромном диване. И хочется тепла – прижаться, обнять, почувствовать, что тебя обнимают. Просто так. Потому что нежно относятся. А он готовит, кормит, одеялом укрывает, а от прикосновения рукой шарахается. Что делать?
– Не трогать руками! Как в музее, – рассмеялась Леля.
– Я серьезно.
– Если серьезно, то положись на время. Оно покажет, что тебе там отломится – нежность, безумный секс или дружба. Что тоже очень много, между прочим.
– Ладно, буду терпеливой.
– Вот и отлично. Звони, если что. А куда ты идешь? Слышу шум машин.
– В магазин и в аптеку. Колесников вздремнул на кухне, и теперь у него болит поясница и нога.
– А, ну вот первое испытание принцессы! Все как в сказках.
– Ладно, обнимаю, – Архипова отключила телефон, огляделась и тут же увидела большой торговый центр. «Слава глобализму и унификации. Везде все одинаково – одни и те же магазины, аптеки, заправки. Не заблудишься, не пропадешь!» – подумала она.
Архипова вернулась через сорок минут. Колесников все так же лежал на диване, на том же боку.
– Ты
