Дом Хильди Гуд - Энн Лири
Когда Бетти прикончила сено, Ребекка быстро почистила ее, взнуздала и вывела из конюшни — на луг и дальше по дорожке. Поставив кобылу у изгороди, чтобы было легче забираться, Ребекка закинула ногу на широкую спину Бетти и поехала дальше по дорожке.
Они спускались по Вендоверской Горке. Улица довольно крута у вершины, и Ребекка откинулась назад, чтобы Бетти перенесла вес на задние ноги. Кобыла радостно и уверенно шагала вперед. Они направились к берегу. Пони знала, что скоро сможет поплескаться в холодной воде.
Под холмом начинается заросший лесом участок болота — Воловья топь. Тропинка ведет на пляж Харта. Ребекка всегда срезала путь по тропинке вокруг болота, чтобы избежать загруженной дороги вдоль берега, и в то утро Бетти сама свернула на тропинку. Она знала дорогу. Ребекка думала о Питере. О том, что не хочет отпускать его. Это неправильно — ни для него, ни для нее. Несколько дней назад у них состоялся короткий разговор, и с тех пор Питер не отвечал по мобильному. Теперь ей вспоминалось, что в его голосе звучала угроза — это совсем не похоже на него. Он уговаривал ее подумать о том, что она затевает, и повторял, что в отчаянии.
Она закричала на него:
— Ты в отчаянии?! А я? Не смей бросать меня! Я не отпущу тебя, Питер. Если уйдешь, я донесу на тебя в администрацию твоей новой больницы. Я знаю, ты не веришь, но я так и поступлю.
— Ребекка, подумай хорошенько, — снова повторял он. — Не торопись.
— А что ты сделаешь? — хмыкнула она. — Убьешь меня?
Теперь она жалела, что смеялась над ним. Так его не вернуть. Надо позвонить, когда она вернется. Она будет более разумной и сможет убедить его тоже быть разумным. В Сан-Франциско невозможно жить. Он хоть представляет, какие там дожди?
Внезапно кобыла шарахнулась в сторону. Ребекка чуть не упала на землю.
— Тпру, Бетти, черт… тпру-у-у!
Бетти храпела и крутилась на месте. Ребекка, выехавшая без седла, в шортах и теннисках, еле удерживалась, сжимая длинными ногами бока кобылы и вцепившись в гриву.
— Тпру! Тихо.
Наконец Бетти затаила дыхание, как олень, заметивший охотника, и, вероятно, думала, что если стоять совершенно неподвижно, хищник ее не заметит. Ребекка тоже затаила дыхание. Потом она услышала в кустах шуршание, от которого Бетти снова закрутилась и встала на дыбы. Ребекка не удержалась и соскользнула, ухитрившись приземлиться на ноги. Потом схватила поводья, когда кобыла встала на дыбы, пытаясь удрать.
— Бетти! Кто там? — кричала Ребекка. Потом увидела — темная фигура двигалась к ней по густой болотной траве. — Кто там? Кто это?
Она услышала всплеск и странное завывание.
Ребекка двинулась на звук, а Бетти топала позади, испуганно фыркая; грязь чавкала под копытами.
Ребекка шла через болотную траву и наконец увидела мальчика, сына Кэсси Дуайт. Он был грязен и пошатываясь удалялся от Ребекки по болоту. Испуганно оглядываясь через плечо, Джейк то падал, то поднимался, — то снова падал.
Мальчик промок насквозь и дрожал. По лицу тянулись кровавые царапины.
— Джейк! — крикнула Ребекка. Мальчик не остановился. — Нет, Джейк, вернись!
Ужас в ее голосе напугал кобылу, Бетти испуганно фыркнула и громко заржала. Джейк остановился и замер спиной к ним.
Ребекка тоже замерла. На болоте не было слышно ни звука. Ребекка рассказывала мне потом, что поразилась — какая тишина. Даже птицы не пели и не пищали птенцы. Ни звука, ни порыва ветерка.
Бетти понюхала воздух и, поняв, что Джейк — не медведь, а детеныш человека, протяжно вздохнула, опустила голову и принялась щипать болотную траву.
Джейк повернулся и посмотрел на кобылу. Тонкие пучки длинной травы щекотали Бетти нос, и она громко шлепала губами: «п-п-п-п». Ребекке хотелось снова позвать мальчика по имени — он дрожал, и теперь было видно, что его губы опухли и потрескались. Он был так измучен, что Ребекка заплакала от жалости, но теперь, стоя к мальчику лицом, боялась напугать его и молча стояла рядом с Бетти, а слезы текли по лицу:
«Нет, Джейк, нет. Не убегай. Иди ко мне», — думала она. Через несколько томительных минут мальчик двинулся к ним, чуть склонив голову вбок, глядя на морду кобылы.
— Шлепка. Шлепку хочу, — сказал он. — Шлепку, пожалуйста.
Ребекка посмотрела на босые ноги мальчика и решила, что ему нужна обувь, не зная, что он повторяет имя любимого кота. Бетти, подняв голову и повернув уши к мальчику, задумчиво жевала; потом снова опустила голову. Джейк прошлепал по маленькой луже и подошел совсем близко; его ноги утопали в холодной грязи.
— Шлепка, — простонал он.
Бетти потянулась к нему, чтобы обнюхать. Она всегда любила сыновей Ребекки — она ненавидела только взрослых мужчин, — и Ребекка не боялась, что кобыла укусит Джейка. Бетти обнюхала воздух вокруг мальчика и уже нацелилась сорвать новый пучок травы, когда мальчик громко мурлыкнул. Бетти снова повернула голову к Джейку, ее заинтересовал звук, срывающийся с его губ.
Джейк поднял руку и коснулся морды кобылы. Дрожащее урчание переливалось по его телу; видимо, Бетти сочла ощущение нежной кожи на своей морде очень приятным, потому что просто стояла, позволив Джейку держать ладонь у нее на носу. Джейк урчал и улыбался.
Помедлив чуть-чуть, Ребекка осторожно потянула поводья, повернув морду кобылы к дороге. Затем, повернувшись спиной к мальчику и кобыле, очень медленно двинулась вперед. Лошади не любят идти за тобой, когда смотришь прямо на них, и Ребекка решила, что мальчик чувствует примерно то же. Когда она бросила взгляд через плечо, то увидела, что мальчик держит ладонь на морде Бетти и шагает рядом с ней, продолжая громко мурлыкать. Ребекка забеспокоилась, чтобы Бетти не наступила на босую ногу мальчика подкованным копытом, но Бетти немного повернула голову к мальчику, чуть отодвигая его подальше от своих ног. Кобыле нравились его прикосновения и ощущение маленького существа рядом, маленького ребенка, идущего за ней. Она смутно припомнила запах рождения и молока; радость разлилась по ее жилам. Я тоже мама; я понимаю, что она чувствовала. И могу представить покалывание в сосцах, когда она тыкалась носом в ладонь мальчика.
Через камни и корни деревьев приходилось двигаться медленно. Ребекка старалась обходить самые
