снарк снарк: Чагинск. Книга 1 - Эдуард Николаевич Веркин
— Ладно-ладно, понятно все с вами. Вас-то куда закинуть? В гостиницу?
— Меня в магазин, — сказал Роман. — Хочу минералки.
— А ты, Вить?
Я хотел в гостиницу. Все-таки поработать. Доделать главу про грязелечебницу, которая внесла свой вклад, возможно, начать про водокачку. Конечно, адмирал Чичагин не строил водокачку, но, вполне возможно, предвидел это в своих пророческих снах.
— Ладно. Как хотите…
Свернули с Крупской на Кирова, за перекрестком у столба стояла машина ДПС и скучал сержант Белкин, тот, ночной. Федор остановился, заглушил мотор и направился к патрульным.
— Что-то случилось, — сощурился Роман. — Что-то не то…
Сержант Белкин докладывал Федору, тот кивал, глядя в сторону.
— Что-то здесь не то… — шептал Роман.
Сержант Белкин вертел жезлом, Федор упирал руки в бока, пинал асфальт.
— Ты сам где живешь? — спросил я.
— В Рязани. Но в Москву думаем перебираться, аудитория там больше…
— В Москве?
— Да. Отец хочет ансамбль небольшой, пока материал собираем. Сейчас брат как раз в экспедиции на Урале. Там еще сохранилось кое-что.
— Понятно.
Вернулся Федор, уселся за руль, хлопнул дверцей.
— Что там? — спросил я.
— Да пацаны, — ответил Федор. — Домой не вернулись. Кристинкин Костян и еще один, Кудряшов, кажется… Нет, Куприянов. Думали, на рыбалку сорвались, но нет, похоже…
— Сын Кристины? — переспросил я.
— Ну да. Она еще тогда прибегала, на празднике, говорила, что делся куда-то…
— Так ищут его?
Федор зачем-то включил дворники.
— Ищут? — повторил я.
— Слушай, ее придурок уже отрывался, — нервно сказал Федор. — Я в прошлом году его в Номже чуть с товарняка не снял, он тогда на «Байконур» собирался.
— Куда? — спросил Роман.
— На «Байконур».
— Зачем?
— Я-то откуда знаю? — Федор нащупал трещинку в лобовом стекле, ковырял ногтем. — Я не знаю… сказал, смотреть, как ракеты взлетают… Дебил!
Федор громко постучал себя пальцем по лбу.
— Дебил, — повторил Федор. — У нее получился полный дебил!
Федор достал сигарету.
— Я же говорил ей присматривать за своим придурком… — Федор хрустнул пальцами.
Я не знал, что сказать. Белкин остановил бензовоз и теперь беседовал с водителем.
— Надо дело открывать… — негромко сказал Роман. — Так всегда… в таких случаях…
— Без тебя не знаем! — рыкнул Федор. — Говорил же этой суке держать его на поводке…
Федор стукнул кулаком в стекло.
Некоторое время мы молчали.
— Ладно, — Федор выдохнул и откинулся на сиденье. — Ладно, никуда не денется. Побегает — и вернется.
Я хотел подумать что-то оригинальное, но мысли были все сплошь банальные и тупые.
Глава 7. Безбожный еж
Я проснулся, некоторое время думал и записывал в блокнот. Про мужика, обесчещенного снежным человеком, и про незадачливую похитительницу бисера. Про мужика мне история нравилась, а после того как Роман сказал, что это похоже на «Смерть Ивана Ильича», нравилась еще больше. Из этого действительно могла получиться абсурдистская экзистенциальная повесть. Вчера Роман сказал, а я всерьез не принял, а сейчас, с утра, этот внезапный смысл возник передо мной во всей своей беспощадности. Я вдруг стал придумывать эту повесть, она завертелась в голове, обрастая персонажами и деталями, и в этой повести было место и благородному адмиралу Антиоху Чичагину, беззаветному просветителю, внутреннему демократу и стороннику вариоляции, и бестолковой похитительнице стекляруса Елене Кичигиной, и великому архитектору Елкину, несостоявшемуся строителю воздушных кораблей, и Марыле Родович — я давно хотел поместить ее хоть в какую-нибудь книгу за имя и песни, и Снаткиной, первой красавице города, копившей год на павловский платок, проснувшейся в майское утро раньше всех и первой прибежавшей на площадь возле вокзала…
Я плотно погрузился в мысли, и когда в дверь загрохотали, с трудом смог вернуться к текущей действительности. В дверь действительно пинали, наверняка Хазин. Я спрятал блокнот и открыл, на самом деле Хазин.
— Тебе подкинули? — спросил он.
Под ногами у Хазина стоял прозрачный пакет из плотного полиэтилена, в котором темнело нечто мохнатое размером со среднюю собаку, например с бордер-колли.
— Нет, — ответил я.
— А мне подкинули. Утром выхожу, а под дверью этот мешок. Это знак?
Хазин зачем-то подвинул мешок мне, хотя мне этого мешка ничуть не хотелось.
— Не знаю. Почему обязательно знак?
— Это она! — громко прошептал Хазин. — Маргарита! Сначала подкинула мне молибденового клопа, теперь дохлого…
Хазин потрогал мешок носком кеда.
— Дохлятину.
— Куда ты его, кстати, дел? — спросил я.
— Кого?
— Клопа.
— Здесь, — Хазин похлопал по карману. — Держу на всякий случай при себе. А то Шмуля на него тогда покушался, еле отбил…
— Это, вероятно… енот, — предположил я.
Енот, любимый енот Карла Линнея.
— Енот? Нет, смысл железного клопа в общих чертах мне ясен, но енот? Что значит енот?!
— Не паникуй…
— Не паникуй?! Легко тебе говорить! А вдруг это метка?! Послание? Типа бычьей головы в койку? Предупреждение! А я даже не понимаю, о чем меня предупреждают!
Хазин вошел и зачем-то затащил пакет с енотом. Пакет расползся, словно енот внутри был жидкий.
— А Шмуле ничего не подбрасывали?
Хазин внимательно разглядывал мой номер.
— Не знаю, я его не видел…
— Понятно. Енот — это ведь собака?
— Типа того. Из рода песьих… Или псовых.
— Все тогда ясно, — сказал Хазин. — Это мне намек — прибьют как собаку.
— Да брось… За что прибивать-то?
— Да не знаю, мало ли…
Хазин начал чесать руку.
— Может, я по пьянке им что-нибудь брякнул…
— Кому?
— Не знаю кому, мы тут с половиной города бухали. Брякнул, а они теперь вот… Жир, так сказать, семейства…
Он кивнул на мешок с енотом.
— Обиделись. Слушай, я на этом чертовом празднике как… не очень буйствовал?
— В пределах нормы. Про станцию «Мир» стихи прочитал…
Хазин зарычал и пнул стену.
— Но Светлову понравилось, — успокоил я. — А так… За Зинаидой Захаровной волочился.
— Может, это ее муж? У нее муж есть?
Хазин уставился на пакет с дохлятиной.
— Вряд ли, — сказал я. — Да и волочился ты так… в меру.
Хазин снова пнул стену.
— Возможно, хотели Роману подложить, но перепутали двери.
Я попытался утешить Хазина, но он, похоже, был безутешен.
— Да не мучайся, Хазин. Надо все выяснить, спуститься к администратору…
— К кому спуститься?
— Ну, я не знаю. Наверное, тут есть коридорная, или что-то вроде…
— Коридорная тут Маргарита, — напомнил Хазин. — Точно, это она, — добавил он севшим голосом.
— Да погоди, может, не она еще…
Хазин махнул рукой:
— Выясни, Вить, а?
— А сам-то ты что? — не понял я. — Сам и выясни…
— Да некогда мне, — Хазин поглядел на меня красными и трезвыми глазами. — Некогда.
— То есть? Что значит «некогда»?
Хазин уселся в койку. И точь-в-точь как вчера Федор принялся толкаться ногами и лязгать пружинами.
— Как
