Якобы книга, или млечныемукидва - Антон Павлович Лосевский
квази-мен: меня вот удивило то, что ты говоришь про мобильную связь и прочие технические вещи. Не хочешь ли ты этим сказать, что мы… как бы инопланетяне, управляющие цивилизацией, которые внедряют прогресс и прививают идеи разума, чтобы человечество не уничтожило себя ко всем чертям? Не раз читал такое…
О0Х0О: Инопланетяне? Уфология – очередная пыль в глаза. Я бы выразился иначе: мы –сопланетяне, обитатели обратной стороны Земли, выражаясь понятным тебе языком:)
якобы_графомен: постойте-ка! То, о чем вы там говорили с Патамуштой… Хочешь ли ты сказать, что Второград – это… наши родные края, города? Это же в корне все меняет! Выходит, мы и есть второградцы? В прошлом…
О0Х0О: Бинго! Люблю, когда тайное становится явным:) И все же, заметь, говоря о так называемых родных краях, вы всегда выражаетесь в образах прошлого, а теперь, памятуя о полярной природе Первограда и Второграда, сделайте напрашивающийся вывод:)
виэкли: выходит, мы в будущем, что ли? С одной стороны, так и должно быть, ведь прошло определенное время с тех пор, как я, скажем, оставила Осло, а с другой… вот почему мы знаем о Второграде все, а они могут только смутно что-то предчувствовать и догадываться…
О0Х0О: Можно сказать, что в будущем:) Но лучше сказать – вне времени:)
патамушта: и все же, говоря о прошлом и будущем, мы как-то упускаем из виду настоящее! Как тогда быть с ним?
О0Х0О: Настоящее – дело тонкое:) Некоторые знатоки даже утверждают, что ничего настоящего и нет. Отчасти это так, судите сами: все, о чем мы можем говорить сколько-нибудь уверенно; все, что мы знаем – находится в области прошлого. А все наши планы, упования и устремления, очевидно, связаны с будущим. Все из настоящего, имеющее для вас хоть малейшее значение, стремительно перетекает в прошлое, запоминается и остается там. А то из настоящего, что значения не имеет – исчезает мгновенно. А потому все надежды и виды на будущее, таким образом, построены уже на прошлом. Что касается настоящего, то это настолько тонкая волна, что сознанием даже и не улавливается. Помните, в самом начале я говорил, что Бабилонск подобен грани, смыкающей стороны медали, этим я имел в виду, что Бабилонск – и есть настоящее настоящее. Готов принять ваше негодование, но что тут поделаешь, если настоящее извечно принимает столь неказистые формы. Могу посоветовать смириться с этим, дожидаться возвращения домой, в Первоград! А Бабилонск – застывшая форма настоящего, здесь никогда ничего не происходит, что и позволяет нам говорить о настоящих вещах настоящими словами. Только не спрашивайте меня, каким образом настоящее соотносится с сознанием – этому (в смешных, правда, подачах) обучают в любой школе. Еще вопросы?
свитани: да, я вот все жду, когда же страшно-то начнется? Ладно бы ты хотя бы побольше описывал варварства Второграда, хотя в общих чертах мы немало знаем об этом. Ладно бы мы прямо сейчас отправились туда и убедились, что там по-прежнему царит мрак и туман, а так… я немного разочарована(:
О0Х0О: Я же обещал, что страшно еще обязательно будет!:)) двоим из вас, которые, вижу, и теперь в том нет ни малейших сомнений, скоро отправятся назад во Второград…
квази-мен: эх, а я уж и забыл об этом начисто((: Может, настало время раскрыть имена тех двоих, которые вскоре нас покинут? Лично я в ужасе от перспективы снова угодить в кентерберийскую дыру(:
О0Х0О: Сейчас не время и не место. Да и не буду я никого называть, они сами выдадут себя. Могу только сказать, что это те, у кого остались еще там дела, кого по-прежнему тянет во Второград, пожалуй, безотчетно, неосознанно, но пока еще не настолько, чтобы они сами могли это понимать. Скоро все обязательно узнаете, всему свое время:)
Голова 81. Новый свет
– Проходь, дядь Толь, какими судьбами занесло в мою скромную берлогу?
– Да я тут мимо проезжал, и думаю: дай-ка позвоню! Хотя, по правде, я и без того хотел тебя проведать, встретиться и переговорить…
– Надеюсь, ничего не стряслось, все в порядке?
– Да, более-менее. Так это… у тебя найдется для меня полчасика?
– Базаришь! Для тебя, дядь Толь, сколько угодно времени найдется, накатим чего?
– Да не, Вань, я по-прежнему в завязке, сухой закон свято блюду после некоторых событий, трезвым взглядом, знаешь ли, тоже полезно на мир посмотреть, хотя и противно, не скрою, бывает.
– Так о чем разговор! Пройдем, может, на кухню, я тут кофе как раз сварил…
Проходят на кухню.
– В общем, я приехал не просто так, а для того, чтобы кое о чем переговорить. Я, знаешь ли, материалы тут собираю, задумал вот книгу про твоего дядю Витю написать. Модное это нынче дело – книги писать. И в этих вот целях я общаюсь с разными людьми, кто встречал его, знал, близко или не очень. С тобой, считаю, очень правильно будет пообщаться: родственник все-таки, да и в принципе парень наблюдательный, знаю.
– Эх, дядя Витя, дядя Витя… Многое я бы отдал, чтобы сейчас он был с нами! Только эт… дядь Толь, а что нового я могу о нем рассказать? Ты ж его сам с детства знаешь, всю жизнь общались, из таких передряг вылезали! Вряд ли я смогу что-нибудь нужное сказать…
– Понимаешь, все-таки ты был к нему довольно приближен, а Виктор, как известно, жил даже не двойной, а пятерной какой-то жизнью, а тут любая мелочь, незначительная, казалось бы, деталь, может пролить новый свет на его судьбу, дополнить биографию каким-нибудь штрихом. Хотя, верим, все еще верим, что биография эта пишется и по сей день, где бы он сейчас ни был…
– Дык я ж не против совсем про дядю Витю поговорить! Только… эт… а чего говорить-то?
– А все, что в голову приходит, какие-нибудь разговоры, ситуации, да ты просто рассказывай, я тут диктофончик положу, чтобы по памяти потом нашу беседу не восстанавливать… Ты не тушуйся, просто говори все, что посчитаешь важным, а я, если что заинтересует, вопросы задам, по рукам?
– Ну… эт… понял. Короче, начну почти сначала. Мне тогда лет восемнадцать где-то
